Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan
Предложение Лумиса было продуманным и хорошо продуманным - и было полностью проигнорировано Мишелем и Феликсом. Лумис был прав в том, что прежде всего Мишель и Феликс выступали за сохранение статус-кво. Лумис был неправ в том, что дела фирмы шли хорошо - в 1988 году Нью-Йорк заработал 141 миллион долларов по сравнению со 134 миллионами, - а два лидера зарабатывали огромные деньги. Его рекомендации были практически проигнорированы, и Лумис вступил в одну из своих периодических фаз самоанализа и разочарования. 30 ноября Мишель объявил, что его первый глава банковского отдела покинет свой пост всего через шесть месяцев. "Билл Лумис решил полностью переключить свое внимание на работу с клиентами и сделки", - сообщил Мишель. Вместо него Мишель попросил партнеров Тома Хаака и Ната Грегори "помогать банковской группе в выполнении различных функций, которые ранее выполнял Билл". Более странного дуэта руководителей нельзя было и придумать. Хаак был сыном бывшего президента Нью-Йоркской фондовой биржи, с которым Феликс работал над кризисом бэк-офиса в начале 1970-х годов, а Грегори, уроженец Северной Каролины, был академиком в Чикагском университете и работал в Bechtel, прежде чем прийти в Lazard в 1983 году, не имея опыта работы в инвестиционно-банковской сфере.
Хотя их пребывание в Lazard было недолгим - Лумис вернулся на должность главы банковского отдела через шесть месяцев, - Грегори стал воплощением менталитета "плыви или не плыви", царившего в то время в компании. В один из первых дней работы в Lazard Лу Перлмуттер в последнюю минуту затащил Грегори на встречу с высшим руководством Beatrice Foods. Руководители Beatrice - во главе с генеральным директором компании Джимом Даттом - прилетели в Нью-Йорк из Чикаго, поскольку были обеспокоены тем, что кто-то скупает их акции, и хотели получить совет, как реагировать на потенциальную угрозу. Но, поприветствовав руководителей, Перлмуттер оставил Грегори одного на совещании и исчез на тридцать минут. Один из руководителей Beatrice спросил Грегори, которому было около тридцати лет, как долго он работает в Lazard. "Это был один из тех моментов, когда нужно было решить, как ты будешь играть с рыбой", - вспоминал Грегори. Он выбрал откровенность. Перед ним стояла группа нервных руководителей, обратившихся к своему инвестиционному банкиру за советом и поддержкой, а партнера нигде не было, и разбираться в ситуации пришлось неофиту.
Вскоре после фиаско с Беатрис Грегори оказался вовлечен в еще одну мощную сделку, к которой он был плохо подготовлен. Рейдер Виктор Познер собрал крупный миноритарный пакет акций одного из чикагских клиентов Lazard, и Грегори был направлен в компанию вместе с партнером Арнольдом Спенглером. Но ни один из них не был особенно сведущ в зарождающемся искусстве защиты от поглощения. Когда через несколько дней они вернулись в Нью-Йорк и Грегори информировал Уорда Вудса о развитии событий, Феликс заглянул в кабинет Грегори. Ему не понравилось то, что он услышал от Грегори, и он приказал Вудсу уволить Грегори на месте. Вудс проигнорировал Феликса, и Грегори остался. В 1986 году он стал партнером. К концу 1988 года он руководил банковским отделом. "Руководить банковским отделом в Lazard было все равно что быть деканом бизнес-школы", - говорит Грегори. "Это было нелегко, потому что, как вы знаете, это была фирма Мишеля".
В эту относительную анархию, причудливость и огромное процветание вошел Стивен Рэттнер, инвестиционный банкир с Уолл-стрит, который был в той же степени страшно талантлив, медийно подкован, профессионально и политически амбициозен, что и Феликс, и который, к удивлению и ужасу Феликса, отказывался подчиняться мастерству Великого человека и играть по его давно установленным правилам. Бесшабашный Рэттнер, бывший репортер "Нью-Йорк таймс" в Вашингтоне и Лондоне, пришел в Lazard в качестве партнера из Morgan Stanley, где он руководил инвестиционно-банковским подразделением СМИ и сделал его одной из ведущих групп на Уолл-стрит. Ему было всего тридцать шесть лет, но его легкое телосложение и эльфийская внешность заставляли его выглядеть еще моложе. Он оказался генератором огромного бизнеса для Lazard, но при этом часто казался холодным, отстраненным и безразличным. Пережить депрессию и войну - это одно, но конфликт, который вскоре разразится между Феликсом и Стивом, чьи отношения между отцом и сыном во многом повторяли отношения между Андре и Феликсом, испытает Мишеля и Lazard как никогда раньше.
ГЛАВА 11. МАЛЬЧИК-ЧУДО
Стив Раттнер, уроженец Грейт-Нека, штат Нью-Йорк, богатого еврейского анклава в двадцати милях от Манхэттена на северном побережье Лонг-Айленда, пришел в Lazard ранней весной 1989 года на удивление без особой шумихи, особенно для человека, имеющего столь обширные связи в медиа-кругах, как он. По иронии судьбы, как только начались переговоры со Стивом, по его собственному настоянию, он был готов рассмотреть возможность ухода из Morgan Stanley только в том случае, если Lazard позволит ему заниматься чем-то другим, кроме медиа-банкинга. И компания с Лумисом в качестве главного переговорщика была готова пойти навстречу пожеланиям Стива. После мучительных пятимесячных переговоров, в ходе которых, к большому огорчению Мишеля, он сначала сказал, что придет в фирму, а потом отказался, его приняли на работу в Lazard в качестве партнера, возглавляющего новую группу, предоставляющую консультации и капитал в "особых ситуациях", что было косвенной ссылкой на его желание работать с небольшими компаниями "развивающегося роста" в качестве принципала или агента и помогать строить несуществующий бизнес Lazard по высокодоходному финансированию. Наем Стива на эту роль не только удовлетворил его, но и совпал с желанием фирмы оживить свой давно заглохший бизнес частных инвестиций, о чем свидетельствует создание Corporate Partners и гораздо более мелкого Centre Partners, еще одного связанного с Lazard фонда, который инвестировал около 150 миллионов долларов из денег партнеров в LBO.
В короткой статье Times о приеме Раттнера на работу говорилось, что он возглавит новую группу, "предоставляющую консультации и финансирование в особых ситуациях, включая реструктуризацию, рекапитализацию и приобретения с привлечением заемных средств" - все это ни в малейшей степени не похоже на консультирование медиа- и телекоммуникационных магнатов по их сделкам M&A. Раттнер подробно рассказал в статье о своем новом назначении и о том, почему он перешел из Morgan
