Ренессанс - Уильям Джеймс Дюрант
В прелюдии описываются последствия для Флоренции Черной смерти, поразившей всю Европу в 1348 году и позже. Рожденная, по-видимому, плодородием и грязью азиатского населения, обедневшего в результате войны и ослабленного голодом, зараза проникла через Аравию в Египет, а через Черное море - в Россию и Византию. Из Константинополя, Александрии и других портов Ближнего Востока купцы и корабли Венеции, Сиракуз, Пизы, Генуи и Марселя с помощью блох и крыс завезли ее в Италию и Францию.38 Череда голодных лет в Западной Европе - 1333-4, 1337-42, 1345-7 - вероятно, подорвала сопротивляемость бедняков, которые затем передали болезнь всем классам.39 Она принимала две формы: легочную, с высокой температурой и отхаркиванием крови, которая приводила к смерти через три дня; или бубонную, с лихорадкой, абсцессами и карбункулами, которая приводила к смерти через пять дней. Половина населения Италии была уничтожена во время последовательных визитов чумы с 1348 по 1365 год.40 Сиенский летописец писал около 1354 года:
Ни родственники, ни друзья, ни священники, ни монахи не сопровождали трупы до могилы, не читали заупокойной молитвы. Во многих местах города были вырыты траншеи, очень широкие и глубокие, и в них бросали тела и засыпали их землей, и так слой за слоем, пока траншея не заполнялась, и тогда начинали другую траншею. И я, Аньоло ди Тура... своими руками похоронил пятерых своих детей в одной траншее; и многие другие сделали то же самое. И многие мертвецы были так плохо укрыты, что собаки вырыли их и съели, разбросав их конечности по всему городу. И не звонили колокола, и никто не плакал, какой бы ни была его потеря, потому что почти все ожидали смерти..... И люди говорили и верили: "Это конец света".41
Во Флоренции, по словам Маттео Виллани, с апреля по сентябрь 1348 года умерли трое из пяти жителей. Боккаччо оценивал число погибших флорентийцев в 100 000 человек, Макиавелли - в 96 000;42 Это явное преувеличение, поскольку общая численность населения вряд ли превышала 100 000 человек. Боккаччо открывает "Декамерон" страшным описанием чумы:
Не только общение и общение с больным передавало инфекцию по звуку, но и простое прикосновение к одежде или ко всему, что трогал или использовал больной, само по себе передавало болезнь..... Вещь, принадлежавшая человеку, больному или умершему от болезни, будучи тронута животным... в короткое время убивала его... это я видел собственными глазами. Эта беда вселяла такой ужас в сердца всех... что брат оставлял брата, дядя - племянника... часто жена - мужа; более того (что еще более необычно и почти невероятно), некоторые отцы и матери отказывались посещать и ухаживать за своими детьми, как будто они не были их детьми..... Простые люди, за которыми никто не ухаживал, болели тысячами ежедневно и умирали почти без помощи. Многие из них умирали на улице, другие, умершие в своих домах, давали понять соседям, что они умерли скорее от зловония своих гниющих тел, чем от чего-либо другого; и этих и других умерших был полон весь город. Соседи, движимые скорее страхом, чтобы разложение мертвых тел не навредило им самим, чем милосердием к усопшим, выносили тела из домов и клали их перед дверями, где, особенно по утрам, прохожие могли видеть трупы без числа. Затем они притаскивали биры, а некоторые, если их не было, клали на доску; и не только на одном бире лежали два или три трупа, и такое случалось лишь однажды; но можно было насчитать много таких, на которых лежали муж и жена, два или три брата, отец и сын, и тому подобное..... Дело дошло до того, что люди считали умерших мужчин не больше, чем ныне козлов.43
Из этой сцены запустения Боккаччо выстраивает свой "Декамерон". План языческого гулянья был составлен в "почтенной церкви Санта-Мария Новелла" "семью молодыми дамами, связанными друг с другом дружбой, соседством или родством", которые только что отслужили мессу. Их возраст варьировался от восемнадцати до двадцати восьми лет. "Каждая из них была благоразумна и благородных кровей, благовоспитанна и полна честной живости". Один из них предлагает уменьшить вероятность заражения, уединившись в своих загородных домах, не по отдельности, а вместе со слугами, переезжая с одной виллы на другую, "получая удовольствие и развлекаясь в зависимости от времени года". Там мы можем услышать пение маленьких птичек, там мы можем увидеть холмы и равнины, покрытые зеленью, и поля, полные кукурузы, волнами, как и море; там мы можем увидеть деревья, тысячи видов; и там лик неба более открыт для взгляда, который, хотя и разгневан на нас, не отказывает нам в своих вечных красотах."44 Предложение принимается, но Филомена его улучшает: поскольку "мы, женщины, непостоянны, своенравны, подозрительны и робки", было бы неплохо, чтобы в компании было несколько мужчин. По счастливой случайности в этот момент "в церковь вошли трое молодых людей... в которых ни испорченность времени, ни потеря друзей и родных... не смогли охладить... огонь любви..... Все они были приятны, хорошо воспитаны и отправились в поисках высшего утешения... к своим любовницам, которые, как оказалось, все трое были из семи вышеупомянутых дам". Пампиния рекомендует пригласить молодых джентльменов присоединиться к прогулке. Нейфиле опасается, что это приведет к скандалу. Филомена отвечает: "Так, но я живу честно, и совесть меня ни в чем не укоряет, пусть кто угодно говорит об обратном".
Итак, в следующую среду они отправились, навьюченные слугами и съестными припасами, на виллу в двух милях от Флоренции, "с хорошим и большим двором посредине, с галереями, салонами и спальнями, каждая сама по себе прекрасная и украшенная веселыми картинами; с лужайками и лугами вокруг, и дивными-добрыми садами, и колодцами с очень холодной водой, и погребами, полными дорогих вин".45 Леди и джентльмены спят допоздна, неторопливо завтракают, гуляют по садам,
