Сверхизбыточность. История роста населения, инноваций и процветания человечества на бесконечно богатой планете - Marian L. Tupy
Однако только в эпоху Просвещения (XVII-XIX вв.) появился первый истинный выразитель идеи прогресса. Бернар Ле Бовье де Фонтенель (1657-1757 гг.) - французский писатель, признавший, что человеческое знание кумулятивно и потому безгранично. До Фонтенеля ученые избегали лобовых атак на мудрость древних, таких как Платон и греческий философ Аристотель (384-322 гг. до н.э.). Фонтенель признавал, что у древних было много мудрости, но утверждал, что многие из них могут быть вытеснены (и уже вытесняются) современными учеными, которые все больше полагаются на экспериментальный метод, чего древние (за исключением Архимеда) не делали, предпочитая дедуктивные рассуждения.
Рост знаний, как мы будем доказывать в последующих главах, зависит от сотрудничества людей. То же самое относится и к материальному обогащению. Это одна из причин, по которой многие "просвещенные" ученые выступали за свободную торговлю между странами (другая причина - установление международного мира). И вот, когда английский философ XVII века Томас Гоббс (1588-1679) еще говорил о человеческих инстинктах, ведущих к "войне всех против всех", шотландский ученый XVIII века Френсис Хатчесон (1694-1746) утверждал, что люди в основе своей способны к сотрудничеству.
Хатчерсон, который был наставником Адама Смита и шотландского философа Дэвида Юма (1711-1776), считал, что люди стремятся быть рядом друг с другом и утверждал, что прогресс является результатом "естественных связей благодетельности и человечности во всех [людях]". Идея универсальных человеческих связей была воспринята мыслителями эпохи Просвещения, которые разработали, по словам Артура Германа, "первую светскую теорию" человеческого прогресса или "цивилизации".
Пожалуй, первые намеки на светскую теорию прогресса можно найти в трудах Анн-Робер-Жака Тюрго, барона де Ольна (1727-1781). Тюрго был известным экономистом и философом, а также первым государственным министром французского короля Людовика XVI (1754-1793). В своей книге "Философский обзор последовательных достижений человеческого разума", вышедшей в 1750 г., Тюрго описал прогресс в области искусства и науки, культуры, нравов, институтов, правовых кодексов и экономики. Он разделил историю человечества на четыре последовательных этапа (охотник-собиратель, скотоводческий, сельскохозяйственный и торговый) и утверждал, что скорость прогресса ускоряется.
Мыслители шотландского Просвещения - Адам Смит в "Лекциях о правосудии, полиции, доходах и оружии" (1763); Адам Фергюсон (1723-1816) в "Очерке истории гражданского общества" (1767); Джон Миллар (1735-1801) в "Замечаниях о различии рангов в обществе" (1771), Генри Хоум, лорд Кеймс (1696-1782) в "Очерках истории человека" (1774) - восприняли идеи Тюрго, развив и популяризировав их.
В некотором смысле Тюрго и шотландские философы перевернули тезис Гесиода. По мнению античного ученого, человеческий век распадался от золота к серебру, от серебра к бронзе и от бронзы к железу. Современники, напротив, утверждали, что человечество восходит от грубых начал ко все более высоким уровням знаний, богатства и утонченности.
Восхваление коммерции в XVIII веке и рождение буржуазии ...
На первом этапе, по мнению шотландцев, люди выживали за счет охоты и собирательства. На втором этапе они перешли к пастбищному хозяйству. На третьем этапе они перешли к земледелию. На четвертом этапе люди стали собираться в города и жить за счет промышленности и торговли. С каждым этапом человек становился все более производительным, более связанным и более цивилизованным. Люди все чаще специализировались на выполнении отдельных задач и жили за счет обмена. Люди , которые могли быть соперниками, становятся торговыми партнерами и друзьями. По мере усложнения человеческих отношений люди становились социализированными, вежливыми и утонченными. Все эти стимулирующие разговоры в конечном итоге привели к развитию искусства и науки.
Хотя все "просвещенные" ученые (до Руссо) считали, что главной движущей силой прогресса человечества является способность человека к разуму, многие из них также подчеркивали благотворную роль торговли. По словам шотландского историка Уильяма Робертсона (1721-1793 гг.), торговля "смягчает и полирует нравы людей. Она объединяет их одной из самых сильных связей - стремлением к удовлетворению взаимных потребностей". Шарль-Луи де Секонда, барон де Ла Бред и де Монтескье (1689-1755 гг.), соглашался с этим мнением и писал, что "торговля излечивает разрушительные предрассудки.... Там, где образ жизни мягкий, там и торговля; а там, где есть торговля, там и образ жизни мягкий". В том же ключе английский писатель Сэмюэл Джонсон (1709-1784 гг.) заметил, что "есть немного способов, которыми человек может быть занят более безобидно, чем добывание денег".
Иными словами, люди, которые в противном случае могли бы ненавидеть друг друга, объединились в погоне за прибылью. К XVIII веку масштабы сотрудничества людей в условиях рыночной экономики достигли такого уровня, что французский философ Франсуа-Мари Аруэ (1694-1778), известный также как Вольтер, мог написать,
Зайдите на Лондонскую фондовую биржу - более респектабельное место, чем многие суды, - и вы увидите представителей всех наций, собравшихся вместе ради пользы людей. Здесь иудей, магометанин и христианин общаются друг с другом так, как будто все они одной веры, а слово "неверный" применяется только к тем, кто разоряется. Здесь пресвитерианин доверяет анабаптисту, а англиканин принимает обещание от квакера. Выйдя из этих мирных и свободных собраний, одни идут в синагогу, другие - выпить, этот - креститься в большой ванне во имя Отца, Сына и Святого Духа, тот - обрезать своему сыну крайнюю плоть и бормотать над ребенком непонятные ему еврейские слова, другие - в свою церковь и ожидать Божьего вдохновения в шляпе, и все счастливы.
Помимо создания богатства и друзей, торговля породила средний класс или "буржуазию". Как и высшее сословие, средний класс был образован. В отличие от дворянства, которое жило за счет земельной ренты и было освобождено от налогов, буржуазия должна была работать и платить налоги. По мере роста благосостояния среднего класса росло его доверие и недовольство дворянством. Вскоре первые стали ставить под сомнение политическое господство вторых. Поскольку средний класс стал богатым и влиятельным, не нуждаясь в землях дворянства, буржуазия начала сомневаться в необходимости подчиняться законам, установленным дворянством.
Для таких просвещенных мыслителей, как Адам Смит и французский историк Франсуа Гизо (1787-1874), зависимость и тирания были пережитками варварского прошлого человечества, а свобода и самоуправление - завершающим этапом цивилизационного процесса. Французский математик и философ Николя де Каритат, маркиз де Кондорсе (1743-1794 гг.), зашел так далеко, что предсказал глобальный триумф свободы. Он писал:
Тогда наступит момент, когда солнце будет наблюдать в своем движении только свободные народы, не признающие иного хозяина, кроме своего разума; когда тираны и рабы, священники и их глупые или лицемерные орудия перестанут существовать только в истории
