ЗАЙТИ И ВЫЙТИ - Алексей Сергеевич Суконкин
«Да что же это…»
Он посмотрел на свою правую руку.
«Так, Петя, спокойно… где турникет?», - осознание уже пришло, нужно было сохранять волю и не поддаваться эмоциям.
Сержант повернулся на спину и левой рукой пошарил привычное место крепления турникета – его там не было.
«Я же затянул им рану у раненого солдата…», - вспомнил он. «Мне нужен жгут».
Жгут лежал в одном из подсумков на поясе справа, и чтобы достать его левой рукой, пришлось изогнуться. Ухватив конец жгута зубами, Петр навернул на правое плечо первый тур – желательно, чтобы он был максимально сильным. Обильное кровотечение остановилось.
«Хорошо…» - подумал он и только после этого, превозмогая страх, он осмотрел ранение – всё, что было ниже локтевого сустава, уже трудно было назвать рукой.
- Рустам, - позвал Горячев.
В ответ ему была тишина. В рассеивающемся дыму он увидел разбросанные по всей комнате какие-то кровавые куски, часть которых была прикрыта штатным цифровым камуфляжем ЕМР.
- Рустам, - тише сказал Петр, внезапно осознав, что кровавые куски – это и есть Рустам, вернее то, что от него осталось.
Сержант встал на колени, достал из подсумка «второго эшелона» перевязочный пакет, зубами вскрыл упаковку. Как закрывать рану он не знал – она была слишком обширна – и поэтому стал мотать бинт прямо на рукав. Хотя бы для того, чтобы что-то делать. Когда бинт закончился, Петр с трудом достал из аптечки промедол. Управиться со шприц-тюбиком оказалось не просто: в ход снова пошли зубы, чтобы провернуть канюлю и подготовить шприц к работе. Наметив точку на левом бедре, Петр вогнал шприц-тюбик на всю длину иглы и выдавил содержимое.
К этому времени боль была уже невыносимая, каждое движение только усугубляло положение – и от боли, и от осознания произошедшего, хотелось выть. Ясно вырисовывалась трагическая безнадёжность сложившейся ситуации.
«Как я теперь буду через реку переправляться?», - мелькнуло в голове.
Он посмотрел на останки Галеева. Способ пересечения реки напарнику был уже безразличен.
На улице шёл стрелковый бой. Время от времени стрелял АГС, что говорило о сохранении хотя бы какого-то управления, так как это было групповое оружие, и чтобы его использовать, необходимы были усилия нескольких человек, а значит, их координация.
«Молодец лейтенант, держит себя в руках», - мелькнула мысль.
Минут через двадцать на второй этаж поднялся один из бойцов.
- Товарищ сержант, там лейтенант Свиридов ранен, просит, чтобы кто-нибудь из вас принял командование взводом, - с порога заявил солдат.
- Некому, - ответил Петр. – Я ранен, мне руку оторвало, а Рустам… вон он, лежит по всей комнате.
- Понял, - сказал боец, и окинув безразличным взглядом помещение, убежал вниз.
- Стой, - Петр крикнул вослед, но тщетно – боец пропал.
Действие промедола немного облегчило страдания. Закинув за спину автомат, подхватив винтовку в левую руку, Петр спустился вниз. Перестрелка шла вдоль улицы, но стрельба, похоже, стала затихать – та сторона, натолкнувшись на сопротивление, начала отходить. Выждав момент, Горячев перешёл улицу и спустился в подвал. Здесь сидел раненый Свиридов, которому осколок рассёк лоб, не пробив череп. Осколок выпал, а кровь так заливала лейтенанту глаза, что тот поспешил распрощаться с жизнью, от чего и принял решение передать командование взводом хотя бы кому-то, кто мог сохранить рассудок в сложной боевой ситуации.
- Галеева на части разорвало, - сообщил сержант. – Мне руку разбило, правую…
- У нас ещё двое двухсотых, шесть трёхсотых, человек шесть куда-то пропали, - в ответ сказал лейтенант и честно признался: - Я не знаю, что теперь делать…
- Закрепляться, - ответил сержант. – Пропавших ищите, скорее всего, они напуганы и прячутся где-то неподалёку. Так бывает.
- Некем закрепляться, - Григорий пожал плечами. – Три человека в строю осталось.
- Тремя закрепляться, - посоветовал Петр. - В этом доме, в соседнем - где мы с Галеевым сидели. Легкораненых в строй. Эвакуации всё равно в ближайшее время не будет…
Свиридов уже понял, что осколок его не убил, и придя в себя, начал восстанавливать управление. В течение получаса в разных «норах» смогли найти троих бойцов – испуганных, но живых. Попав под уверенное командование, преодолевая свои страхи, они включались в боевую работу, возвращая взводу боеспособность.
Незаметно стало темнеть – день прошёл очень быстро. Сил, физических и моральных, не было даже на то, чтобы выставить дозоры. У всех, после пережитого, наступила апатия и физическое истощение.
- Нам должны прислать подкрепление, - заявил Свиридов.
Они вдвоём с Горячевым сидели в углу холодного гаража. Было понимание, что вот здесь и сейчас никто не придёт им на помощь, никто не окажет поддержки. Просто очень хотелось в это верить, потому что верить они уже не могли ни во что. Всё получилось как-то неправильно, как-то наперекосяк. Вопреки всей мыслимой военной науке, выполняя приказ, они переправились через реку, отрезав себе отступление. Они оторвались от собственной брони, которая осталась на том берегу, у них не было поддержки артиллерии. Всё было, словно, на «авось». Но не пронесло.
Они вступили в бой с неизвестными силами противника – никто не знал, какие враг осуществляет манёвры, какой может иметь замысел. Да чего так далеко заходить… Свиридов даже не знал, что делается за пределами этого холодного гаража. Они оставались здесь только потому, что не знали, куда им отходить, опасаясь, что части ВСУ уже перерезали отход к реке и выставили засады.
- Не будет подкрепления, - сказал Петр. – Мы не продвинулись вперёд, успеха на нашем направлении нет, и поэтому наращивать усилия здесь никто не будет. Скорее всего, утром прикажут отойти.
- Отойти куда? – безысходность наполнила слова лейтенанта. – К броду? Ты видел, у них коптеры… они контролируют каждый наш шаг. А мы – как слепые котята. А ещё вчера мы обсуждали, как будем входить в Киев, и какие банкоматы категорически грабить нельзя, а про какие указаний не было! Никогда не думал, что буду умирать под стенами самого русского города…
- Всё по-глупому… - согласился Петр. – Аж зло берёт. Не организовано ничего… и людей сколько уже погибло…
В этот момент заговорила рация у Свиридова – на связи был комбат. Лейтенант вышел из помещения, чтобы улучшить качество связи. Через несколько минут он вернулся:
- Михайлов приказал к пяти часам утра подготовить раненых к эвакуации. На
