Новый мировой беспорядок и индийский императив - Shashi Tharoor
При этом очевидно, что новые технологии находятся в центре глобальной борьбы за лидерство и доминирование. Вспомним дипломатическую кампанию США против Huawei: мировая сверхдержава выделяет частную компанию, являющуюся мировым лидером в области связи 5G, полагая, что она занимает центральное место в высокотехнологичных амбициях Китая и тайно работает на китайское правительство. Китай ничем не отличается от других стран: его политика "Сделано в Китае 2025" нацелена на доминирование в цепочках поставок различных технологий - от промышленной робототехники до электромобилей. Это явление характерно не только для Китая или США: во всех частях света идет явное соревнование с нулевой суммой за контроль над технологиями. Меркантилизм и национализм определяют государственную политику в этой области даже в условиях, когда процессы и нормы глобального управления не в состоянии ограничить вредное использование новых технологий. По мере того как эти технологии становятся все более сложными и все более важными для стратегических государственных интересов, возникает вопрос о способности глобальных институтов, норм и процессов управлять ими.
Действительно, все страны и сообщества осознают, что технологии дают им возможность формировать свою судьбу, узнавать, кто они есть, устанавливать, что они предпочитают, и помогать им стремиться к новому или возрожденному состоянию бытия по своему выбору. Робототехника и искусственный интеллект (ИИ) одновременно облегчают жизнь и ставят под угрозу профессию. Пьянящая смесь достижений в области бионаук, материаловедения и анализа данных устремляет нас в новую эпоху, где вопросы, с которыми нам, возможно, придется столкнуться, просто непостижимы с нашей нынешней точки зрения. Этика, социальные науки и более широкие дискуссии о морали и ценностях должны будут подвергнуться серьезному пересмотру, если общество собирается идти в ногу с наукой.
КРИЗИС ИДЕНТИЧНОСТИ
Тем не менее, по мере того как власть в политике и экономике уходит от старых понятий национальных государств, социальная сплоченность внутри них также иногда оказывается под угрозой, что приводит нас к кризису идентичности, когда гомогенизация, якобы вызванная глобализацией, на самом деле достигает обратного и усиливает разрыв идентичности, приводя к расколу мира, возможно, более неуправляемому, чем когда-либо прежде.
Обещание построить более равноправный мир, как внутри стран, так и между ними, кажется несбыточным. Экономический рост приносит выгоду представителям статус-кво и традиционным структурам власти, оставляя огромные массы людей недовольными и разочарованными. Это разочарование создало огромную питательную среду для групп, которые используют идентичность для создания радикальных и субнациональных движений, часто для удовлетворения насильственных потребностей. Крайняя часть мусульманского сообщества в Европе, буддисты в Мьянме, шииты-сунниты на Ближнем Востоке - все они используют это различие либо для насилия над "другим", либо для мотивации насилия против тех, кого считают непримиримыми врагами.
Распространение финансов и торговли через границы создало не только экономически, но и социально интегрированный мир. Современные системы коммуникации, такие как Интернет, мобильная связь и социальные сети, объединили сообщества по всему миру, как никогда ранее. Казалось бы, это предвестник более либерального мира, однако эти технологии приводят к противоречивым результатам: аудитория стала более фрагментированной, чем раньше, и эта фрагментация национальных границ порождает националистический пыл, поскольку отдельные граждане все чаще высказывают свое недовольство в Интернете и бросают вызов государственной власти снизу вверх. Многие утверждают, что нелиберальные силы, националистические и субнационалистические движения, а также партийная политика начинают угрожать демократической этике за последние семь десятилетий. В количественном отношении демократия стала основной политической системой в большем числе стран, чем когда-либо прежде. Однако не вызывает сомнений и тот факт, что демократические системы внутри этих стран были захвачены теми, кто не чувствует себя ограниченным демократическими нормами.
Считалось, что глобализация и распространение международного либерального порядка приведут к определенной конвергенции ценностей в глобальном масштабе и к созданию космополитического сообщества, которое будет широко идентифицировать себя с остальным миром и больше доверять таким институтам глобального управления, как Организация Объединенных Наций. Эти надежды были жестоко шокированы, когда 52% британцев, принявших участие в голосовании, предпочли выйти из ЕС, ставшего водоразделом для глобальных и взаимосвязанных сообществ. Можно выделить две основные причины, по которым произошла эта реакция на глобализацию: первая - это рост экономической незащищенности, поскольку крах обрабатывающей промышленности и глобальных потоков капитала, рабочей силы и товаров привел к эрозии организованного труда. Политика жесткой экономии в европейских странах привела к сокращению системы социального обеспечения, и в конечном счете эта неуверенность позволила политикам-популистам разжечь антиистеблишмент и ксенофобию против тех, кого они воспринимают как "других". Вторая причина заключается в том, что распространение "либеральных ценностей" было отвергнуто старшим поколением, которое чувствовало, что его идентичность снижается, а иммигранты и нехристиане способствуют вытеснению норм и ценностей, которыми они дорожили. Однако эти процессы не следует рассматривать как взаимоисключающие, напротив, они постоянно взаимодействуют, создавая петлю обратной связи, которая вызывает гнев и недовольство. В то время как, несомненно, сформировалась новая глобальная элита с глобальными интересами, выходящими за рамки идентичности, в некоторых странах, в том числе и в Индии, глобализация усилила разрыв идентичности.
Сегодня экономические показатели и доступ к современным услугам и сервисам перекошены в пользу определенных сообществ и регионов, что привело к тому, что "имущие" имеют гораздо больше, а "неимущие" не имеют надежды изменить свое положение. Приведем некоторые цифры, полученные от Oxfam. С 2015 года 1% самых богатых людей владеет большим состоянием, чем вся остальная планета. «Восемь мужчин теперь владеют таким же количеством богатства, как и беднейшая половина мира. В ближайшие двадцать лет 500 человек передадут своим наследникам 2,1 триллиона - сумму, превышающую ВВП Индии с населением 1,3 миллиарда человек. В период с 1988
