Глубокая утопия. Жизнь и смысл в решенном мире - Ник Бостром
Пример агента-относительной цели прояснит, что я имею в виду.
Подумайте о такой ценности, как почитание своих предков. Что требуется для ее реализации? В разных культурах существуют разные предписания, но давайте предположим, что для этого нужно иногда вспоминать своего покойного отца, думать о нем с нежностью и благодарностью, дорожить временем, которое вы провели вместе, уважительно относиться к его останкам и продолжать учитывать его предпочтения. Например, если ваш покойный отец всегда подчеркивал ценность честности, то одним из способов почтить его память станет попытка вести себя честно даже после его смерти и в ситуациях, когда это может быть неудобно.
Эти требования, по самой своей природе, невозможно удовлетворить, отдав необходимые чувства и действия на аутсорсинг. Даже если бы вы смогли создать машину, которая размышляла бы о достоинствах вашего покойного отца, испытывала к нему нежные чувства и вела себя безупречно честно во всех своих делах, она не смогла бы полностью удовлетворить вас. Ценность почитания предков требует, чтобы вы делали это сами.
Цель, которую дает вам эта ценность, не является искусственной или произвольной, она не дарится и не создается намеренно ради того, чтобы дать вам цель. Она также отличается от той цели, которая возникает из задач, которые человек ставит перед собой, чтобы получить определенный активный опыт, например, напряженные ощущения при подъеме на гору. В случае с альпинистом его цель лишена внешнего основания, ее оправдание состоит лишь в том, что она позволяет осуществлять деятельность по ее достижению. В то время как у человека, почитающего своих предков, цель имеет внешнее обоснование. Вы делаете это (мы можем предположить) не для того, чтобы получить удовольствие от возвышенного опыта почитания, и даже не потому, что считаете, что ваша жизнь станет лучше, если в ней появится некоторое количество активности почитания. Скорее, вы делаете это потому, что считаете, что ваш отец заслуживает почитания с вашей стороны - в силу того, кем он был, или того, что он сделал для вас, или того, как по-особому он был с вами связан. Это внешнее основание должно сделать цель полностью легитимной, то есть полностью способной дать вам любую ценность, которую может обеспечить наличие цели, даже при взглядах, которые очень ограничены в том, какие виды целей они считают способными лежать в основе этой ценности. Это во всех смыслах "настоящая" цель - в ней нет ничего фальшивого или надуманного.
Найдя один пример практической цели, которая могла бы оставаться актуальной в пластиковой утопии, мы можем поискать другие. Я думаю, мы сможем найти их гораздо больше, хотя, конечно, это зависит от того, какую теорию ценности или благосостояния мы принимаем. Например, если вы считаете, что ценность имеет только удовольствие или только математическое понимание, то, скорее всего, в утопии у вас не будет возможности иметь какую-либо практическую цель - хотя, опять же, если бы ценностью было только удовольствие или математическое понимание, цель не была бы ценностью, так что вы бы ничего не упустили. Но вообще говоря, чем более плюралистичен ваш список ценностей и чем больше хотя бы часть ваших ценностей связана со сложными моделями человеческого поведения, или предпочтений, или общества, или истории, или духовности, тем более правдоподобно, что вы найдете в утопии множество практических целей.
Выяснение этих целей придется оставить на усмотрение самих утопистов. Я лишь неопределенно жестикулирую в некоторых направлениях, в которых можно искать такие цели.
Во-первых, мы можем обобщить пример, который я только что привел, - почитание предков. Вы также можете чтить павших товарищей, благотворителей и исторических героев. В более широком смысле, вы можете счесть ценным чтить или продолжать следовать и придерживаться различных традиций. Эта категория целей, которая может быть довольно широкой, может служить для структурирования и ограничения нашего потенциально аморфного существования в пластиковой утопии, предоставляя нам множество дел, которые мы не можем передать на аутсорсинг.
Во-вторых, у нас могут быть основания для того, чтобы выполнить ранее взятые на себя обязательства и проекты (возможно, неявные). В некоторых случаях это может потребовать, чтобы мы продолжали их в том же духе, в котором они были начаты, что может подразумевать ограничение себя только определенными классами средств: опять же, предотвращение массового аутсорсинга.
В-третьих, мы имеем широкую категорию того, что можно назвать эстетическим, где выразительное значение, а значит, и ценность того, что сделано, часто зависит от того, как это было сделано и кем. Наиболее ярко это проявляется в некоторых произведениях современного искусства, хотя в рассеянном виде это применимо гораздо шире. Я бы сказал следующее: Мы должны думать об этом не в терминах музеев, художественных студий, концертных залов или общественных архитектур, а скорее в терминах того, как жить красиво. Каждый момент жизни предлагает богатые возможности в этом отношении; и красивый выразительный жест может с такой же легкостью принять форму воздержания, как и совершения. Мы могли бы разработать целую эстетику "нет", которая, отказываясь от легких путей достижения, делает возможной славу достижения более трудными путями - делает возможным большее "да".
В-четвертых, мы имеем область духовного или сверхъестественного. Частично эта категория может пересекаться с тремя предыдущими; но мы также имеем здесь явную возможность того, что могут существовать важные связи между тем, что происходит внутри пузыря утопии (который может быть внутренне организован так, чтобы максимизировать наши позитивные возможности), и тем, что происходит за его пределами. Существо в божественной сфере может иметь предпочтения и полномочия в отношении того, что происходит внутри нашего пузыря, и, в частности, может быть заметно обеспокоено тем, что мы делаем сами, в отличие от того, что мы создаем виртуально с помощью автоматизации или других форм технологической косвенности. Если это так - или, во всяком случае, если мы не в состоянии исключить возможность того, что это так, - тогда мы можем определить практические цели пластиковой утопии, которые вытекают из таких соображений. (Цели, проистекающие из трансцендентальных источников, могут быть либо агентурно-нейтральными, либо агентурно-относительными).
Может показаться, за исключением четвертой категории, что ценности, о которых идет речь, относительно незначительны, а цели, которые они могли бы обосновать, соответственно, слабы.
