Синтез. Создание Бога в эпоху Интернета - Александр Бард
Таким образом, Декарт считает себя создавшим первоначальный субъект, с которым он связывает соответствующий объект. Считая это неоспоримой аксиомой, он полагает, что может быстро придумать еще больше и создать еще больше субъектов и объектов. Однако вера - вера по своей природе субъективная, а также произвольная и преходящая - не то же самое, что истина. Истина, по определению, должна быть объективно проверяемой, доказанной экспертизой и действительной на все времена. Мы вынуждены признать, нравится нам это или нет, что в основе представлений о себе и о мире всегда лежит более или менее связная вера и никогда - чистое знание. Мы считаем, что занимаемся наукой, когда субъект наблюдает Вселенную. Мы знаем, что занимаемся религией, когда субъект ощущает, что Вселенная смотрит на него в ответ. Но на самом деле ни внутренних субъектов, ни внешних объектов, которые, как нам кажется, мы воспринимаем и которые мы используем как строительные блоки при построении нашего образа мира - нашей парадигмы, - не существует.
Декартовский субъект - который мы интуитивно воспринимаем как настолько беспроблемный, что он всегда рядом и ждет нас, когда мы проснемся, - сам по себе является умело срежиссированной иллюзией, своего рода хитрым мошенничеством мозга и тела (см. "Машины тела") с целью экономии драгоценных ресурсов и создания иллюзорной, но функциональной модели жизни. Но в научном смысле существуют только поля, частицы, энергии и взаимосвязи. Системы верований, которые мы создаем и используем для того, чтобы вообще ориентироваться в постоянно усложняющейся жизни, - это, если угодно, исторически обусловленные нарративы, чье меметическое выживание в значительно большей степени зависит от актуальности, привлекательности нарратива и социального произвола, чем от какой-либо объективной степени истинности самих догматов, насколько вообще возможно что-то подобное документировать. Человек - это животное, которое постоянно находится в поисках смысла, а в отсутствие результатов создает для себя схемы во всепоглощающем потоке информации, фикции, которые, насколько это возможно, проясняют причинно-следственные связи бытия. А смысл, который нам так или иначе удается произвести, мы мысленно и социально приписываем великому Другому, гаранту и окончательному создателю смысла, что полностью соответствует картезианскому представлению о мышлении и мыслителе, который должен существовать, поскольку существует мысль.
Наше подсознание постоянно движимо идеей, что где-то там, в недоступном измерении за пределами нашей физической вселенной, есть кто-то еще, кто все видит, все знает и понимает смысл всех трудов и боли, через которые мы проходим в своей короткой жизни. Это касается и самых закоренелых атеистов. Даже если сознание атеиста не верит в великого Другого, его подсознание отказывается признать, что этого великого Другого не существует. Даже у самого закоренелого атеиста в повседневной жизни на сознательный уровень постоянно всплывают мелкие мысли и модели поведения, которые напоминают нам, что реальное, подсознательное, находящееся в глубине сознания, никогда не смирится с отсутствием великого Другого. Психоаналитик Жак Лакан называет все эти внезапные, разоблачающие вспышки синтомами. Грех - это просто событие или поведение, которое не согласуется с текущей фантазией индивида о его представлениях о себе и мире. Таким образом, грехопадение - это также событие или поведение, вокруг которого человек вынужден строить новые, измененные представления о себе и мире, когда старые фантазии рушатся. Грехопадение - это самая глубокая правда о себе, которую человек может осознать.
Бог - лишь одна из бесконечного числа мыслимых форм откровения великого Другого на протяжении всей истории. Первобытный отец, вождь, феодал, священник, монарх, святой, президент, начальник, менеджер, даже собственные родители субъекта - все это примеры фигур, которые на протяжении истории люди фантазировали о великом Другом. И даже если самым убежденным атеистам удастся устранить все эти фигуры из своих фантазийных миров, все равно останется великий Другой, от которого им никогда не удастся убежать: фантазия о себе (субъекте) как объекте их собственного подчинения. Таким образом, феномен великого Другого является неотъемлемой и чрезвычайно важной частью опыта бытия субъекта. Отец психоанализа Зигмунд Фрейд доводит этот тезис до своего окончательного завершения. Он утверждает, что эго, постоянно находящееся в ужасе, переживает суперэго как великого Другого par excellence.
Нам, людям, свойственен не только антропоцентризм: несколько гротескная тенденция постоянно преувеличивать свое положение, силу и значение во Вселенной; грандиозная переоценка себя, с которой мы без передышки боремся на протяжении всей истории. К сожалению, проблема еще серьезнее. Наша личная индивидуация - выделение нас из социального стада - на самом деле зависит от процесса, который мы называем интернарциссизмом: именно благодаря постоянному поиску подтверждения собственной идентичности у других людей, существ нашего вида - которые, соответственно, находятся в точно такой же экзистенциальной дилемме, как и мы сами, - мы можем на мимолетный момент почувствовать себя счастливо освобожденными из нашей нарциссической тюрьмы, патологического эгоцентризма, который является нашим постоянным спутником.
Этот беспрестанно и навязчиво повторяющийся процесс самооценки - по большей части пустой ритуал, который на самом деле лишь скрывает наш нарциссизм за некой коллективной потемкинской деревней, не имеющей никакого реального содержания. Мы просто заменяем осознанный нарциссизм на столь же необоснованный, подсознательный интернарциссизм. Проще говоря, два человека, у которых больше нет сил поклоняться самим себе, вместо этого поклоняются друг другу через взаимное, патологическое почесывание спины. Это означает, что подсознательно, а не сознательно, мы все так же разочарованы, как и раньше. Такая ситуация порождает постоянно растущую неспособность ясно видеть происходящее - "Почему все становится только хуже и хуже, хотя я все делаю правильно?" - что приводит к тягостному, одурманивающему отчуждению. И вот мы здесь. Современному секуляризованному человеку по понятным причинам трудно понять, что религия, согласно ее синтетическому определению, является эффективным и необходимым средством от этого отчуждения. Только через религию мы можем пройти через разделение и обрести освобождающую индивидуальность, а не лишенную свободы личность. Человек - это не сплошная неделимая сущность. Человек - это множество делимых сущностей, сотрудничающих друг с другом.
Философская дисциплина, которая занимается изучением, компиляцией, сравнением и осознанием наших экзистенциальных историй, - это метафизика: отрасль философии, касающаяся наших представлений о
