Сказки народов Северного Кавказа - Народные сказки
На этом и порешили.
Оседлав коня, парень вошел в дом к старику.
— Отец, укажи мне болото, из которого чудовище выползает, — попросил парень.
— Сынок, сейчас идти туда нельзя. А если и пойдешь, то не найдешь чудовища. Но утром, на восходе солнца, оно само выползает из камыша, где оно живет, ложится на берегу и спит до поры чаепития. Потом просыпается и ползет в аул. У меня осталось только две коровы, утром чудовище явится в аул, съест мою корову или телку и уползет обратно, к себе в болото.
Делать нечего, парень расседлал коня и, дав ему корма, вернулся в комнату. А перед рассветом опять оседлал коня, сел на него и поехал к болоту.
Как рассказывал старик, так все и случилось. Едва взошло солнце, парень увидел громадное чудовище, выползающее из зарослей камыша. Чудовище тоже увидело парня.
— Как хорошо, что он сам едет ко мне! Чтобы я не трудился идти в аул, пища сама идет ко мне! — сказало чудовище и обрадовалось.
Ударив плетью коня и выхватив свое оружие, парень понесся на чудовище. И не успело оно еще и приготовиться, как парню посчастливилось попасть ему в его единственный глаз и перевернуть чудовище вверх ногами. А конь, как и говорил старик, помчался, как пуля из ружья, и унес всадника в сторону.
Вернувшись в аул и въехав во двор, парень увидел ожидающих его и опасливо выглядывающих старика, старуху и девушку.
— Как хорошо, что ты вернулся! — обрадовались они.
Подойдя ближе, старик спросил:
— Ну, какие хабары, мой сын? Видел чудовище?
— Если оно было одно, то я успокоил твое сердце. Если же их было два, то я вернусь туда еще раз, отец, — отвечал парень.
— Нет, чудовище было только одно и, кроме него, нас ничто не беспокоило, — сказал старик и сильно обрадовался.
Парень слез с коня, поставил его в конюшню, вошел в дом и поел.
Потом сказал:
— Теперь, наш хозяин, я тронусь в путь.
— Куда же ты едешь? — спросил старик.
— Еду к Сурет, которую никто не может заставить заговорить.
Старик сильно забеспокоился и тяжело вздохнул.
— Почему ты так сильно вздохнул, отец? — спросил парень.
— Потому вздохнул, что Сурет, которую никто не может заставить заговорить, заставила повесить уже сто голов без одной. Но моя дочь не хуже ее, я отдаю ее тебе. Не езди к Сурет! — стал упрашивать старик.
— Нет, отец, я не отвергаю и твоей дочери и, когда вернусь, я не забуду о ней. Но, выезжая из дому, я поставил себе целью поехать к Сурет, которую никто не может заставить заговорить, и не могу отказаться от этого, — сказал парень и, оседлав коня, выехал.
— Ну, возвращайся живым и здоровым! — напутствовал его старик. — Когда вернешься, принесу в жертву одну из оставшихся у меня коров, ради тебя.
Ехал парень долгий жаркий день и утомился. Увидев красивую яблоню, стоявшую у родника, он подъехал к ней, слез с коня, привязал его к дереву и подошел к роднику. Место было прохладное, удобное для отдыха. Достав пищу, которую ему положила в дорогу дочь старика, и отделив немного от своих дорожных запасов, парень разостлал бурку, сел на нее и стал есть. Подкрепившись, оперся на локоть и так, лежа, незаметно задремал.
В это время прилетели и сели на дерево три маленьких голубя, которых он выпустил из отцовского дома.
— Фу, фу, здесь пахнет человеком! — заговорил один голубь.
— Ну да, под деревом лежит человек, и этот человек — Зедеб! — сказал другой.
— Если это Зедеб, то давайте поможем ему советом в его деле! — предложил третий.
На этом голуби и согласились.
— Слушай, Зедеб, что мы тебе посоветуем! — сказал один из голубей. — После того, как ты приедешь к Сурет, которую никто не может заставить заговорить, и, въехав во двор, произнесешь приветствие: «Пусть твой день станет добрым!», войди к ней и скажи так:
— В нашем ауле возникло большое дело. А дело вот какое: джамаат запряг волов в арбы и поехал в лес по дрова. Там люди нашли большой деревянный чурбан с облезлой корой. Вместе с другими людьми в лес приехали мастер-плотник, Гучипс[49] и закройщик. Мастер-плотник сделал из чурбана фигуру человека, Гучипс вставил в него душу, а закройщик, тоже большой мастер, скроил и сшил для него одежду, которую и надели на этот чурбан. Став таким образом человеком, чурбан вместе с другими людьми прибыл в аул. Когда вернулись, компания поспорила, кому принадлежит чурбан.
«Я взял большой пень и превратил его в фигуру человека, и потому этот человек принадлежит мне!» — сказал плотник. — «Если бы я не вставил душу в отесанное бревно, то оно так и осталось бы бревном. А потому этот человек должен быть моим!» — сказал Гучипс. — «Нет, — сказал закройщик, — если бы я не скроил и не сшил для него одежды и не одел бы его, как бы вы привели в аул голого человека! Этот человек — мой!» — «Если Сурет, которую не могут заставить заговорить, не знает, кому из трех мастеров должен принадлежать этот человек-чурбан, то другого человека, который знал бы это, нет», — решили наши люди и послали меня к тебе. Поэтому скажи мне, как нам решить это дело». Вот что ты должен сказать Сурет в первый день, — посоветовал голубь парню.
Парень запомнил совет первого голубя.
— А на другой день скажи ей так, — проговорил второй голубь: — «Созвав своих людей, наша гуаше сказала: «Я должна поехать к своим родным!» и подняла большой хал-балык[50]. Наконец она собралась,
