Анатолий Кондрашов - Новейшая книга фактов. Том 2. Мифология. Религия
Каким богам поклонялись в Киевской Руси накануне принятия христианства?
Перед тем как обратиться в христианскую веру, великий князь киевский Владимир Святославович предпринял решительную попытку противостоять ей путем реформы языческого культа, направленной на его консолидацию. Для этого Владимир создал «за теремным двором» целый языческий пантеон. Первое место в этом пантеоне занимал «деревянный Перун с серебряной головой и золотыми усами». Кроме него в пантеон входили Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл и Мокошь. Укрепление язычества сопровождалось человеческими жертвами. «И приносили им жертвы, называя их богами, и приводили к ним своих сыновей, а жертвы эти шли бесам и оскверняли землю жертвоприношениями своими» – так говорится в «Повести временных лет», общерусском летописном своде, составленном в Киеве во втором десятилетии XII века. Такая же реформа была проведена и в других крупных городах, в частности в Новгороде, где посадник Добрыня, дядя князя Владимира, поставил Перуна на берегу Волхова. По замыслу Владимира это должно было помочь духовному объединению различных племен в пределах формирующегося государства. В самом деле, глава пантеона Перун – бог грозы в общеславянской мифологии, поражающий своими стрелами змеевидного врага, он же покровитель князя и дружины. Происхождение Хорса – сияющего Солнца, несомненно, восточное: он попал на Русь через иранские и тюркские влияния. Дажьбог у русичей был также связан с почитанием Солнца, но вместе с тем способствовал достижению богатства. Стрибог в мифологии восточных славян сближался с Дажьбогом, но ведал и стихиями природными (в «Слове о полку Игореве» ветры названы Стрибожьими внуками). Загадочен образ Симаргла. Одни ученые считают, что он заимствован из Ирана и восходит к мифической птице Сэнмурв. Другие производят его имя от древнего названия «Семиглав» (для некоторых славянских богов характерна поликефалия – многоглавость). Общеславянская богиня Мокошь (возможно, жена громовержца) была близка греческим мойрам, прядущим нити судьбы.
Насколько добровольно крестилась Киевская Русь?
В 988 году великий князь киевский Владимир Святославович заменил язычество христианством, которое он принял из Византии после захвата греческой колонии Херсонес и женитьбы на сестре византийского императора Анне. Крещение Киевской Руси проводилось княжеской властью и формирующейся церковной организацией насильно, при сопротивлении не только жречества, но и различных слоев населения. В самом Киеве этот процесс прошел хотя и по принуждению, но мирно. Владимир разослал по всему городу глашатаев, которые должны были явить народу повеление князя: «Если кто не придет завтра на реку – богат ли, или убог, или нищий, или раб, – да будет противник мне». По свидетельству киевского митрополита Иллариона, «не было ни одного противящегося благочестивому повелению его (князя Владимира), даже если некоторые и крестились не по доброму расположению, но из страха к повелевшему сие, ибо благочестие его было сопряжено с властью». В других же городах замена традиционного культа новым встречала открытое сопротивление. В Новгороде даже пришлось пустить в ход военную силу: «Путята крестил Новгород мечом, а Добрыня огнем». А в отдаленном Ростове, где крещение прошло, по-видимому, без особых инцидентов, очень скоро наступила жестокая реакция. Первые два ростовских епископа сбежали оттуда, «не терпяще неверия и досаждения людей»; против третьего епископа, Леонтия, поднялся бунт – его хотели изгнать из города и даже убить; только четвертому епископу, Исаии, удалось «предать огню» все идолы, стоявшие в Ростове и в его области, и «напоить» тамошних жителей своим учением, вероятно, не без содействия военной силы. Если так было в городах, то в селах и лесах было, очевидно, еще хуже; к сожалению, летопись, интересующаяся исключительно княжеско-боярской и церковной аристократией, ничего не говорит о ходе обращения в новую веру простого народа.
Откуда в Киевской Руси появилось первое христианское духовенство?
Русская православная церковь первоначально являлась митрополией константинопольского патриархата и была для него колонией, куда направлялись «излишки» духовенства из Византии. А излишки эти были весьма значительны. Клириков в константинопольском патриархате было, по выражению византийского летописца, «неисчислимое количество». Священников, например, даже в таком провинциальном городишке, как Эдесса, было до двухсот; в более крупных городах их было еще больше; монахи насчитывались десятками тысяч и являлись настоящей язвой для страны; епископов было до 6 тысяч, а около них кишели их прихвостни. Вся эта армия не могла прокормиться на греческих хлебах, многие голодали и нищенствовали; «перепроизводство» клириков заставляло патриарха искать новых мест для насаждения «истинной» веры. Как только под властью константинопольского патриарха появилась новая русская церковь, из Византии хлынули в нее готовые отряды «святителей» и «просветителей». Не только все первые епископы, но и все первые священники и монахи были в Киевской Руси из греков. Основателем Киево-Печерского монастыря был афонский монах Антоний; другие монастыри ставились русскими князьями и боярами, но для управления ими приглашались также греческие монахи, приводившие с собой и ядро «подвижников». С течением времени в составе приходского духовенства и монашества появился, конечно, и значительный процент местных людей, но митрополия и епископат по-прежнему оставались, за немногими исключениями, греческими. За все время существования Киевского княжества на митрополичьем престоле только два раза были русские епископы – оба раза с момента конфликтов киевских князей с Византией (Иларион в 1051 году при Ярославе, после войны с греками; Клим, или Климент, при Изяславе в 1148 году, поставленный князем на место поссорившегося с ним грека Михаила).
О чем поспорили тверской епископ Федор и новгородский архиепископ Василий Калика?
В середине XIV века возник богословский спор между тверским епископом Федором и новгородским архиепископом Василием Каликой на тему о том, существует ли где-нибудь на земле рай. Федор считал, что рая на земле нет, что он погиб вследствие грехопадения Адама и Евы и существует лишь «мыслен». Напротив, Василий Калика доказывал, что рай на земле есть и его даже видели новгородцы, доходившие до «края земли». Точка зрения Василия Калики была по тому времени ортодоксальной: в Средние века люди упорно верили в существование рая (кстати, и Колумб полтораста лет спустя писал, что рая он не видел лишь потому, что не углублялся в отдаленные от морей земли, где якобы он находится). Федор же представлял рай как духовное состояние самого человека. Более того, он указывал на расхождения в Священном Писании по вопросу о рае, и это уже было зародышем рационалистической критики церковных воззрений.
Как называлась и где возникла первая крупная (принявшая характер общественного движения) русская ересь?
Первой крупной ересью, возникшей в русских городах, было движение стригольников, возникшее в середине XIV века в Новгороде и распространившееся в первой половине XV на Псков. Причины появления этой ереси неизвестны, а название ей было дано в связи с ремеслом одного из основателей секты новгородца Карпа, «художеством стригольника» (по наиболее вероятному толкованию – «стригаля сукна», ремесленника-суконщика). Новгородские стригольники выступали с критикой официальной церкви – как ее догматов, так и внутренней организации. Они обличали нравы духовенства, стяжательство и мздоимство церковных верхов, отрицали вообще священническую иерархию. К основам веры стригольники, в противоположность ортодоксальным представлениям о непогрешимости текстов Священного Писания, требовали критического подхода. Стригольники отвергали таинство причащения – как действие, необъяснимое разумом и к тому же совершаемое такими безнравственными людьми, как священники; они не признавали церковной исповеди, ибо отказывались видеть в священниках особых людей, наделенных «божественной благодатью»; отрицали они также таинства и обряды, связанные со смертью. Псковские стригольники обрушивались не только на духовенство, но и на монашество, а наиболее радикальная их группа отрицала важнейший религиозный догмат о воскресении мертвых и, следовательно, существование загробной жизни. Ересь стригольников нашла сравнительно широкий отклик в слоях новгородского и псковского населения и, несмотря на жестокие преследования, держалась довольно длительное время. Ее сторонники имелись даже среди части духовенства и монашества, недовольной церковными порядками, в частности среди монахов псковского Святогорского монастыря. Церковь принимала самые крутые меры для подавления еретических выступлений. В 1375 году в Новгороде была произведена публичная казнь еретиков: «…стригольников побиша, дьякона Микиту, дьякона Карпа и третье человека его, и свергоша их с мосту». В 1386 году в город прибыл Стефан Пермский, составивший специальное поучение против стригольников. Даже константинопольский патриарх Нил посылал в 1382 году в Новгород грамоту с обличением ереси и требованием утвердить «истинную христианскую веру». Четырежды направлял грамоты, осуждавшие стригольников, митрополит Фотий.
