Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Том 8. Древняя Индия
Эта троица, получившая имя «адитья», присоединила к себе четвертого — Бхагу (в «Авесте» — Бага), распределителя благ (богатств), счастья, счастливой доли. В славянской мифологии это имя стало нарицательным — бог. К этой четверке примкнули боги Дакша и Анша. Главная черта Дакши —ловкость, умелость, позволившая ему, родившемуся от матери Адити, быть одновременно ее родителем. Анша, так же как и Бхага, считался божеством счастливой доли. Так образовалась шестерка богов, к которой обращались в одном из гимнов: «Да услышат нас Митра, Арьяман, Варуна могучего рода, Бхага, Дакша, Анша!» Эта шестерка была открыта для дальнейшего расширения. Число адитьев постоянно менялось, но не выходило за пределы дюжины, и все они стали мыслиться сыновьями Адити, у которой не было супруга.
Сообщества богов не только распадались, но и возникали в соответствии с потребностями обслуживания главных богов. «Ригведе» известен только один полубог — Гандхарва, соответствующий древнеиранскому водному демону Гандарве (и возможно, греческому Кентавру). Он супруг «женщины вод» Апсары. В «Атхарваведе » Гандхарва, размножившись, превратился в несколько тысяч вредоносных духов воздуха, лесов и вод. Для их обитания пришлось создать в небесах особый город, который подчас можно было увидеть, подобно миражу в пустыне, что фатально грозило бедой узревшему.
Ведийский пантеон видоизменялся — со временем небесных богов стало гораздо меньше, но сила и власть их необозримо возросли. Отметим, однако, что боги, оттесненные на обочину культа, оставались в памяти людей, о чем свидетельствуют красочные предания. Они теряли абстрактные очертания адитьев и наделялись вполне конкретными живыми чертами. Так, Дакша стал отцом пятидесяти дочерей, двадцать семь из которых были отданы в гарем Сомы, предпочитавшего, однако, общаться, к неудовольствию отца, лишь с одной из них, Рохини. Этому же Дакше приписывалось знаменитое жертвоприношение, в ходе которого обойденный приглашением Рудра–Шива, олицетворявший разрушительные силы, учинил богам разгром.
Воздушная сфера была заселена тремя братьями Рибху («умелыми»), показывающими чудеса ловкости и сообразительности. Согласно мифу, они превзошли в ювелирном искусстве самого Тваштара. Духами вод, речными богинями, подобными греческим нимфам, римским каменам, славянским русалкам, считались апсары. Перенесенные в небесное царство, они стали мыслиться танцовщицами и гетерами.
Наряду с богами и духами почитались предки; судя по похоронным гимнам «Ригведы», забота о пропитании духов–отцов (питаров) была священной обязанностью сыновей. Поэтому рождение дочери считалось несчастьем. Обряд трупосожжения рассматривался как отделение образа и духа от тела, открывавшее возможность воссоздания предка на небесах: «В солнце уйдет твое зрение, в ветер — твое дыхание, вступая в землю, как должно, или удаляясь к водам, если это тебе на благо, члены тела да пребудут в растениях». Но четкого представления о загробной жизни, о новом рождении в «Ригведе» еще нет. Нет ясного представления и о наказании за грехи, хотя иногда упоминается бездна, куда низвергаются демоны и грешники.
Космогония вед
Тому, кто привык судить о языческих богах по хорошо знакомым греческим мифам, индийский пантеон покажется непроходимыми джунглями, выбраться из которых — задача не из легких. Это и понятно, ибо здесь мы имеем дело с богами самых разных мифологических уровней. Одни из них еще сохранили в своем обличии первоначальные черты мира обожествленных природных явлений, другие же — плод абстрактного мышления, отождествляющего богов с высшими непостижимыми силами и идеями. Единственное, что может внести некоторую ясность в понимание мира индийских богов, — это космогония.
Согласно «Ригведе», вселенная произошла из хаоса, мыслившегося как теснота. В этой лишенной пространства тесноте небо и земля были огромным единым комком. Творение мыслилось как два акта: 1) разделение неба и земли, 2) создание в промежуточном широком пространстве опоры для их поддержания. Эта операция чаще всего приписывалась Индре или Варуне, а их помощником выступал Вишну, расширивший пространство тремя своими шагам, второстепенное божество местного происхождения, получившее в эпической мифологии одну из первых ролей.
Опора, поддерживавшая вселенную, виделась то как столб, подобный держащему кровлю жилища, то как мировое дерево, уходящее корнями в первичные воды и служившее источником священной очистительной влаги, питавшей бессмертие и мощь богов.
Греческому «космос» в индийской мифологии соответствует понятие «лока» (ср. лапг. locus) — «место», «пространство», «мир». Космогонические мифы вед толкуют локу не как данность, а как нечто, созданное воображением богов и ими «организованное» таким образом, чтобы оно было открыто «свету небес»; если какое–либо пространство заполняется враждебными небу силами, оно перестает быть локой. Так, Индра, смертельно ранивший Вритру, покрывшего своим гигантским телом всю землю, вновь создает локу. Всего же их мыслилось три (трилока): небо, воздушное пространство и земля, образующие строгую триединую систему.
Появление мира небес (сваргалока), так же как и земли, ведийская мифология связывала с присутствием и деяниями богов. В «Ригведе» земля и небо — это два камня, между которыми Индра возжег пламя, или два колеса на разных концах оси; но для большей части ведийских текстов сваргалока — мир небесного света. В одном из гимнов некто «румяный» (подразумевается солнце) описывается не просто как небесное тело или божество, но и как создатель и охранитель всего очерчиваемого им пространства. Идея солнца, солнечного света, небесного сияния неразрывно связана с понятием благополучия, счастья, активности, нормального человеческого существования. В одном из ведийских гимнов солнцу можно прочесть: «Ты проходишь, как небесный свет, который все создания получают от тебя». Солнце — средоточие небесного света, оно дает его всему живому. Сваргалока считалась также местом «небесной жизни» части умерших — тех, кому указывали туда путь брахманы. В ведах содержится представление о нескольких небесах, высшее из которых отдается творцу всего сущего.
В другом гимне «Ригведы» небо и земля мыслились как две наложенные друг на друга чаши мироздания, а воздушное пространство между ними отдавалось Сурье.
Таковы «три мира» в их классическом понимании, образующие замкнутый шар. Все, что за их пределами, — находится вне поля зрения поэта, создавшего гимн, как и вообще индиискои космологии. «Три мира» скреплены не своими краями (они размыты, как и границы греческого космоса), а связаны осью — горой Меру, опорным столпом мироздания. Меру мыслилась в виде пирамиды, каждая из граней которой имела свой цвет и была обращена к четырем сторонам света горизонтальной плоскостью, разделенной на две половины: одна ориентировалась по северному, другая — по южному полюсу. Меру— место обитания богов, откуда их взорам открывается вся «трилока»; в то же время сама гора — русло для спуска на землю священных небесных рек и лестница, по которой достойные души поднимаются на небо. В индийской космологии упоминается, вне какой–либо связи с Меру, также «пуп земли» — место, куда Всеведущий поместил мудреца Бхригу и где Агни совершает свои жертвоприношения.
С моделью двуединого мира вед, видимо, связано представление о двух группах могущественных сверхъестественных существ — асурах и богах, борьба между которыми рассматривается как основополагающая концепция ведийской мифологии. Как уже говорилось, асуры (asura) и боги (devah) уходят своими корнями в индоевропейскую древность. В религии иранцев термин asura входит в имя верховного бога Ахурамазды, дэвы же — это класс враждебных Ахурамазде не–богов, демонов. В ведийской религии, напротив, devah — боги, a asura — их противники, наделенные демоническими чертами, однако не являющиеся порождением зла. Это соперники богов в еще не оформившемся космосе, а порой и их союзники, как, например, в мифе об обретении бессмертия.
И более того — асуры древнее богов. Они подчас мыслятся отцовской почвой, из которой выросли боги. В одном из гимнов «Ригведы» Агни и Сома — сыновья древнего отца Вритры, отождествляемого с асурой, настолько тесно связанные с ним, что знают о его коварных помыслах и могут предупредить о них Индру. С другой стороны, у Индры встает проблема, как убить Вритру и не причинить вреда Агни и Соме.
Могущественное космическое божество Варуна колеблется в выборе статуса: одной ногой он находится в мире асуров, другой — в мире богов. Когда его помыслы склоняются к девам, Индра предлагает ему власть. И эта двойственность выходит за рамки вед. В «Махабхарате», где уже мир мыслится поделенным между богами, Варуна описывается находящимся в подземном дворце в окружении прислуживающих ему асуров.
