Лайон де Камп - Потерянные континенты
Еврейско-индейская теория поддерживалась на поверхности Ландой и некоторыми другими испанскими миссионерами, например Дюраном, а позднее искателем приключений Аароном Леви, который поведал эрудированному раввину Манашеху бен Израилю из Амстердама романтическую сказку о своем посещении в Перу братьев по крови, евреев-индейцев, бывших потомками колена Рувима. Манашех опубликовал эту историю в книге «Надежда Израиля», которая заинтересовала некоторых пуританских священников Англии. Они написали Манашеху и рассказали об этой теории Оливеру Кромвелю.
Кромвель пригласил Манашеха в Англию и так крепко с ним подружился, что тот даже пытался добиться разрешения для возврата евреев в эту страну, впрочем, мало в этом преуспел.
Предлагалось даже вернуть американских индейцев в Палестину, но, к счастью для всего мира, эту идею не поддержали.
Еврейско-индейская теория просуществовала более двух столетий, ее приняли многие люди, в том числе и Вильям Пенн. Сто лет назад последний заметный ее приверженец лорд Кинсборо потратил все свое состояние в 40 тысяч фунтов стерлингов, опубликовав «Древности Мексики», монументальный труд из девяти огромных томов, содержащих репродукции пиктографии и предметы искусства ацтеков, а также заметки с изложением еврейско-индейской теории. Одержимость Кинсборо буквально свела его в могилу, поскольку из-за нее он попал в долговую тюрьму Дублина за неоплату счетов, возникших после публикации этой книги. Там он и окончил свои дни.
С той поры другие исследователи называли потерянными коленами зулусов, бирманцев, японцев, папуасов и другие народы. За последнее столетие больше всего шума было вокруг той ветки этого культа, которая обнаружила потерянные колена в современном населении Британских островов – англо-израильтянах или британских израильтянах. Эту секту основал в 1795 г. Ричард Бразерс, бывший пациентом нескольких психбольниц, а также провозгласивший себя Божьим внуком (родственная связь, которая поставит в тупик самого сообразительного богослова) и Богом, назначенным князем всех евреев и властелином мира. Бразерс даже пытался заставить помешавшегося Георга III отречься от престола в его, Бразерса, пользу. Его заперли в психбольницу как социально опасного сумасшедшего.
Всем этим параллелям недостает хотя бы какой-то научной базы, поскольку они зиждутся на ложном понятии об истории, антропологии, лингвистике и трактовке Библии. Нет ни малейшего сомнения в том, что сосланные Саргоном евреи поступили так, как и другие племена, рассеянные из-за завоеваний и миграций. Они осели в новых домах, смешались с местным населением и постепенно утратили свой родной язык, культуру и религию. В результате народ современных Сирии и Ирака частично происходит и от них.
Однако подобные аргументы не остановили охоту на десять пропавших колен. Так же как никакие аргументы не остановят поиски Атлантиды, поскольку на такие шаги вдохновляет эмоциональный подъем, который сухим фактам не вызвать. Хотя теория утерянных колен Израилевых пересекается с атлантологией по нескольким пунктам, эти два культа являются взаимоисключающими, поскольку первая предполагает фундаментально-христианский взгляд на Библию, а атлантология достаточно бесцеремонно относится к разрозненным произведениям раннееврейской литературы и, ставя с ног на голову аргумент Косьмы Индикоплевста, утверждает, что рассказ о Великом потопе в Библии – не что иное, как искаженное описание погружения Атлантиды под воду.
Вернемся к индейцам майя и их угнетателям. После Ланды знания об их письменности были утрачены, поскольку католические священники продолжали свою кампанию против литературы майя. Да и сами майя перестали пользоваться своей письменностью, освоив более простой латинский алфавит, который священники приспособили к их языку. (Они использовали букву «х», чтобы передать звук «ш». Отсюда буква «х» появилась в именах Мезоамерики – например, Uxmal произносится как «ушмал», a Xiu как «шейу».) До нас дошли всего три книги майя: Дрезденская книга, Парижская книга и Тро-кортезианская книга в двух частях (объединенная) в Мадриде. Никто не способен прочитать их, так же как и любую из множества надписей, сохранившихся на памятниках майя. Трактат Ланды исчез, и оригинал так и не был обнаружен, хотя искали его тщательно и со знанием дела.
Письменность майя оставалась загадкой до 1864 г., когда прилежный, но чудаковатый ученый, аббат Шарль Этьен Брассе, по прозвищу де Бурбон, нашел сокращенный список с «Relacion» Ланды в библиотеке Исторической академии Мадрида. Брассе (1814–1874) много путешествовал по Новому Свету, занимал управленческий пост недолговечной мексиканской империи Максимилиана и написал множество трудов, включая исторические романы, под псевдонимом Райвенсберг и предисловие к одной книге талантливого шарлатана Вольдека, о котором поговорим чуть ниже.
Обнаружив «алфавит майя» Ланды, Брассе был вне себя от радости, полагая, что теперь обладает Розеттским камнем, ключом к письменности майя. Он тут же попытался прочитать Троанскую книгу (одну из половинок Тро-кортезианской) с помощью этого алфавита и буйного воображения. В результате получилось бессвязное описание катастрофы из-за извержения вулкана, которое начиналось так: «Хозяин есть тот поднявшейся земли, хозяин тыквы, земля поднялась от черного зверя (и это место поглотила вода); это он, хозяин поднявшейся земли, проглоченной земли, он хозяин… водоема».
Перечитывая рукопись, Брассе наткнулся на следующую пару символов:
Он никак не мог объяснить их. Если сравнить их с рисунком 5, можно заметить, что левый слегка (но только слегка) похож на букву «М» Ланды, а правый – на «U». Сделав весьма поспешные выводы, Брассе заключил, что эти символы составляют название утонувшей при катастрофе земли – My.
В другой книге он также подчеркнул схожесть Атлантиды Платона и подземной империи Шибалба в «Попол Ву», мифе о сотворении мира и псевдоистории соседей майя – киче, который он тоже перевел и издал. Вот насколько Брассе углубился в изучение Атлантиды.
Обнаружение алфавита Ланды вызвало настоящий переполох среди историков и археологов, но за ним последовало тяжелейшее разочарование, когда они выяснили, что расшифровка письменности майя с помощью этого ключа дает одну тарабарщину. Усилия других французских исследователей, таких как Леон де Росни, по расшифровке письменности майя также оказались бесплодными. Тем не менее в последнее столетие путем усердного изучения такие ученые, как Фёрстеман, Боудих и Мор ли, разобрали около трети глифов индейцев майя. Этого мало, чтобы читать тексты, но достаточно, чтобы понять в общих чертах, о чем в них рассказывается. Так, на настоящий момент известно, что Троанская книга не дает описания извержения, а является трактатом по астрологии. В Дрезденской книге говорится об астрономии, а в Парижской – о ритуалах. Надписи на памятниках в основном связаны с календарем и церемониями.
Несмотря на то что перевод Брассе был опровергнут, его теории были развиты двумя великими псевдоучеными, занимавшимися Атлантидой, Донелли и ле Плангеоном, которые сами по себе были занимательными людьми, безотносительно их вклада в атлантологию.
Игнатий Т.Т. Донелли (1831–1901) считался человеком с «невероятно живым умом, но также был слишком скор в формировании мнений и не отличался самокритичностью, чтобы проверить их, что нередко является следствием самообразования, полученного с помощью широкого и бессистемного чтения». Он родился в Филадельфии, учился праву, в 1856 г. переехал в Миннесоту, где поселился в Найнингере, недалеко от Сан-Поля. Там он основал местную газету. В 28 лет его избрали вице-губернатором Миннесоты. Потом он был делегирован в конгресс. В течение восьми лет он проводил все свободное от государственных дел время в библиотеке конгресса, жадно поглощая информацию и становясь, пожалуй, самым эрудированным человеком, когда-либо заседавшим в палате представителей.
Проиграв на выборах 1870 г., Донелли удалился в свое поместье, чтобы написать первую из нескольких весьма успешных книг – «Мир до потопа», выпущенную издательством «Харпер» в 1882 г. Она выдержала не менее пятидесяти изданий, последнее – в 1949 г. За ней последовала «Рагнарёк, эра огня и льда», которая утверждала (ошибочно), что ледниковый период плейстоцена был вызван столкновением Земли с кометой. Затем свет увидела «Великая криптограмма», в которой он брал на себя смелость доказать криптографическими методами, что сэр Фрэнсис Бэкон создал пьесы, приписываемые Шекспиру.
Эту последнюю теорию в шутку предложил Волпол в XIX в. За несколько десятилетий до того, как вышла книга Донелли, эту идею всерьез рассматривали некоторые люди, например Делия Бэкон, учительница-пуританка из Бостона, которую шокировало утверждение о том, что автор чудесных пьес и сонетов мог быть товарищем пошлых и распущенных актеров. Если мисс Бэкон не выдвигала сэра Фрэнсиса в качестве замены, то другие англичане, как Вильям X. Смит, раздули эту тему.
