Народное - Курдские сказки, легенды и предания

29. Ниско

* Зап. в марте 1972 г. от Гула Худо (см. № 2).

Жили-были муж и жена. Был у них один сын, ростом с мизинец, и звали его Ниско237. Муж каждый день ходил работать в поле, а жена носила ему еду. Однажды Ниско говорит матери:

— Матушка, дай мне еду, я отнесу ее отцу.

— Сынок, — отвечает ему мать, ― ты же маленький, пойдешь и в пути затеряешься.

— Дай, ― упрашивает ее Ниско, ― я сам отнесу отцу поесть.

Настоял он на своем. Пришел в поле, где отец землю пахал, положил перед ним еду и говорит:

— Ешь, отец. А мне дай плуг, пройдусь два раза по полю и верну.

— Нет, сынок, упадешь в навоз, потеряешься, пропадешь. Разве тебе справиться с плугом?

— Справлюсь, разреши, ― просит Ниско.

Отец уступил. Взялся Ниско за плуг, два раза прошелся по полю, а на третьем повороте упал в навоз и затерялся. Отец видит ― нет Ниско, бросился искать сына, но так и не нашел. Пропал Ниско. Вечером убитый горем муж вернулся домой.

Жена спрашивает:

— Муженек, с добром ли ты? Где Ниско?

— Вай, да разрушит бог наш дом, ты прислала Ниско, а он упал в навоз и потерялся.

Пришла осень. Наступило время собирать высохшие кизяки238. Девушки пошли собирать кизяк, и дочь падишаха с ними. Набрали они полные мешки, взвалили их на спины и пошли домой. На обратном пути слышат голос:

— Дорога, дорога.

Девушки переглянулись и спрашивают у дочери падишаха:

— Что это за голос раздается из твоего мешка?

— Не знаю, ― отвечает она.

Вскоре опять послышался голос:

— Дорога, дорога.

Снова девушки говорят дочери падишаха:

— Ей-богу, из твоего мешка доносится этот голос, давайте посмотрим, что там.

Опустила дочь падишаха свой мешок на землю, высыпала кизяк. Ничего они не нашли. Собрали кизяк обратно, тронулись в путь.

Вернулись девушки домой, только высыпали из мешков кизяки, как послышалось хлопанье крыльев. Это Ниско превратился в петуха. Он взлетел на башню падишахского дворца и закричал:

— Кукареку, кукареку! Падишах не вернул долг эмиру Мсыра239!

С утра и до самого вечера кричал об этом Ниско. И разнеслась эта весть по всему городу. Собрался синод, приближенные падишаха спрашивают:

— Падишах, когда ж это ты задолжал эмиру Мсыра? И почему этот петух так назойливо орет?

— Я и сам не знаю, что это за петух, ― отвечает падишах и велит слугам: ― Поймайте петуха, бросьте в колак и сожгите.

Пока слуги гонялись за петухом, он успел выпить так много воды, что быстро потушил пламя. Потом опять взлетел на башню падишахского дворца и закричал:

— Кукареку, кукареку! Падишах не вернул долг эмиру Мсыра!

— Ох, ― говорит падишах, ― и надоел этот петух, как же быть? Хватайте его и бросьте в мою казну, пусть наберет золота, сколько может, и уходит. Он опозорил меня на весь свет.

Схватили Ниско и бросили в казну. Наглотался он золота, раздулся, чуть не лопается, хорошо ― пришли слуги, подняли его и выбросили на улицу. Тут Ниско превратился в юношу. Прибежал он домой:

— Матушка, ― кричит он матери, ― нагрей скорей ведро воды.

Мать нагрела воды, сел Ниско в корыто, а мать каталкой стала бить его по спине. Тут золото и посыпалось из него. Как раз в это время зашла в дом соседка:

— Ах, радость-то у вас какая, Ниско вернулся. А это что за золото?

— Откуда я знаю! Пришел Ниско, велел бить себя каталкой. Вот я и бью его, а золото само сыплется.

Побежала соседка домой, усадила своего сына в корыто, стала делать то же, что мать Ниско: плеснет воды, разок стукнет каталкой, опять обольет водой и снова каталкой стукнет. А золота нет как нет. Так она обливала и била своего сына, что он умер. Прибежала соседка к матери Ниско:

— Да разрушит бог твой дом! Пропади пропадом это золото Ниско, да чтоб он шею себе сломал, из-за него я погубила своего сына.

А мать Ниско говорит:

— Э, разве я учила тебя убивать своего сына? Сама ты во всем виновата. Жадность тебя погубила.

30. Мриде Зозани

* Зап. в феврале 1972 г. от Хамзое Бадо (82 года) в г. Октемберяне АрмССР.

Опубл.: Курд. ск., с. 208.

Жили два бедняка. Как-то они решили: «Пойдем-ка ко всевышнему и скажем: „Боже, почему, как бы мы ни работали, мы всегда бедны?" И потребуем у него нашу долю».

Сказано ― сделано. Пошли бедняки требовать свою долю.

Увидел их пастух, спросил:

— Куда путь держите?

— Идем за своей долей, ― отвечали бедняки.

— Ей-богу, и я пойду с вами, никак мне не выбраться из бедности, ― обрадовался пастух.

Оставил он стадо, и двинулись они дальше вместе.

По дороге один из бедняков сказал:

— Ладно, дойдем до всевышнего, а что же мы будем у него просить?

— Я попрошу, чтобы он сделал меня богатым, хочу иметь собственное стадо и кочевать с ним, ― отозвался его товарищ.

— А я попрошу, чтобы он дал мне сады и огороды, и чтобы там работали мои слуги, ― размечтался второй бедняк.

Спросили друзья у пастуха:

— А что ты попросишь?

— Ничего мне не нужно, никаких богатств, попросил бы лишь жену из благородного рода.

Услышал всевышний их разговор и отправил им навстречу Амина Джебраила240 в обраае старика.

Поздоровались путники со стариком. Он их и спрашивает:

— Сынки, куда путь держите?

— Идем ко всевышнему за своей долей, отец.

— Что ты будешь просить? ― обратился он к одному из них.

— Побольше богатства и скота. Тогда я в свое удовольствие проводил бы время.

— Что ж, ― сказал старик, ― ставь свою ногу на мою.

Только бедняк поставил ногу на ногу старика, как по божьей воле его что-то подхватило и понесло. Он закрыл глаза от страха. А когда открыл, видит ― попал в незнакомую деревню. У одного дома собрались люди. Подошел ои ближе ― тьфу, тьфу, подальше от этих мест241, оказывается, человек умер, повезли его хоронить. Похоронили, вернулись, побыли односельчане со вдовой, повздыхали с ней и разошлись. Вдовой оказалась молодая женщина. А она уже приметила незнакомца, видит, что он не собирается уходить, и спрашивает:

— Добрый человек, кто ты?

— Я чужестранец и не знаю теперь, куда мне идти.

— Ну, если так, ― говорит вдова, ― на улице уже вечер, оставайся у меня ночевать.

Принесла она воду, поставила еду на стол. Гость спросил:

— Раба божья, ты теперь одна осталась?

— Да, ― ответила она.

— И нет у тебя ни родственников мужа, ни своих родных?

— На всем белом свете был у меня один муж, и того я сегодня похоронила.

— Ты не против, если я останусь у тебя?

Вдова согласилась, и бедняк остался у нее.

Теперь посмотрим, что стало с двумя другими путниками. Амин Джебраил спросил у второго:

— Чего бы ты пожелал?

— Я хотел бы иметь большой сад и огород, чтоб там работали слуги, а я бы наслаждался своим богатством.

Тогда старик сказал:

— Ставь свою ногу на мою.

Только поставил бедняк свою ногу на его ногу, как по божьей воле очутился в незнакомом месте.

Видит — выходит из сада какой-то старик с большими корзинами, полными фруктов.

— Салам-алейкум, отец! — приветствовал его бедняк.

— Алейкум-салам, сынок! Кто ты? Откуда и куда путь держишь?

— Отец, я и сам не знаю, где нахожусь. Открыл глаза ― тебя увидел.

— Сынок, одинок я на этом свете, не хочешь ли стать моим сыном?

— Почему бы и нет?

— Есть у меня дочь, за тебя ее и выдам, ― пообещал старик.

Поженились молодые. Пусть они остаются вместе жить-поживать, а мы вернемся к старику и пастуху.

— А ты чего хочешь? ― спросил Амин Джебраил.

— Хочу иметь жену из благородной семьи.

— Ну, коли так, иди за мной, ― сказал старик.

Превратился он в юношу, и пошли они вместе в деревню, где свадьбу играли. Остановились в одном доме. Вечером хозяйка дома нарядила своих детей и обратилась к гостям:

— В нашей деревне свадьба, и мы приглашены, если хотите, пошли с нами.

— Конечно, ― обрадовались гости, ― с удовольствием пойдем.

Пришли они на пиршество. А там собрались все жители деревни.

Попросил Амин Джебраил воды, выпил ее. Прошло некоторое время, смотрят люди, а в доме не стало дверей ― ни войти, ни выйти.

Амин Джебраил сказал:

— Слушайте меня, люди, если вы не отдадите невесту моему товарищу, двери никогда не откроются, отдадите ― двери снова появятся.

— Как же так, дорогой, ― говорят люди, ― здесь полно девушек, укажите на любую, и она ― ваша.

— Нет, ― говорит Амин Джебраил, ― мы хотим только невесту.

— Тогда пойдем к тому, кто хозяин на свадьбе, спросим его.