Энциклопедия сборник - Кельтская мифология
И лишь огромному труду ученых мы обязаны возвращением к читателю событий и имен, давно и прочно забытых уже к тому времени, когда из-под печатного пресса Какстона вышла знаменитая книга Мэлори. Но забвение не есть уничтожение, и древние мифы в их новой оболочке сохранили все свои прежние черты, подобно тому как геологи находят в скальных породах окаменелости следы древней жизни. В таком качестве они и донесли до нас три ключевых мотива, играющих огромную роль в кельтской мифологии: рождение бога Солнца, битва между силами света и тьмы и набеги на Аид добрых богов света, предпринятые ради блага рода человеческого.
Первый из этих мотивов подробно рассмотрен в главе 23, «Явление Артура в мифологии». В ней представлен пересказ мифологической истории появления солнечного бога, изложенной в «Мабиноги Мэта фаб Матонви». Артур просто-напросто сменил Гвидиона. Вместо Аранрод, супруги одряхлевшего архаического бога небе Нвивра, мы видим жену короля Лота, столь же ветхого небесного бога Ллуда. Ллеу Ллоу Гиффес вновь появляется в образе сэра Гавэйна (Гвалхмея), а Дилан превращается в сэра Мордреда (Медравда), а мудрый Мерлин, Юпитер новой системы персонажей, занимает место своего столь же премудрого прототипа, Мэта. С этим первым мифологическим мотивом связан второй — битва между силами света и тьмы. В «Смерти Артура» встречаются сразу несколько версий этого сюжета. Ведущее место среди них занимает восстание представителя злых сил, сэра Мордреда, против Артура и сэра Гавэйна, напоминающее более архаические противостояния Балана, то есть бога тьмы Брана, и Балина — солнечного бога Беленуса; при этом смертельный удар Пелламу, Придери в старых мифах наносит тот же самый Балин, или Беленус.
Этот мифологический сюжет имеет и более расширенную форму, в которой борьба между силами света и тьмы ведется за обладание прекрасной девой. Так (не вдаваясь в околичности), можно вспомнить, что за руку Гвенвифар боролись Артур и Медравд, или, в более ранней версии мифа, Артур и Гвин. В «Смерти Артура» Гвину, чье корнуолльское имя Мелвас превратилось в искаженное «сэр Мелиагранс», удается похитить Гиневру, но спасает ее уже не Артур. Эта роль или, лучше сказать, привилегия достается новому герою — сэру Ланселоту, который преследует Мелиагранса, одерживает победу над ним, убивает коварного соперника и спасает прекрасную пленницу. Однако необходимо заметить, что в ранних преданиях образ сэра Ланселота, к немалому удивлению тех, для кого артуровские саги без Ланселота и королевы Гиневры кажутся чем-то вроде «Гамлета» без Гамлета, совершенно не встречается. Валлийские песни и предания единодушно молчат о нем, так что его, по всей вероятности, следует считать порождением фантазии норманнских беллетристов, незаметно приписавших своему герою доблестные деяния, которые ранее приписывались другим рыцарям.
Однако романизированные переложения этих двух мифов авторами «Matiere de Bretagne» представляют для нас куда меньший интерес, чем обработка третьего. Привлекательность артуровских легенд заключается не только в описании битв Артура и любовных перипетий его супруги Гиневры, но и в том, что обеспечило этим историям столь долгую и прочную популярность, — мы имеем в виду христианское предание о борьбе за Св. Грааль. Влияние этой легенды, послужившей источником вдохновения для бесчисленных произведений литературы, изобразительного искусства и музыки, столь велико и многообразно, что попытка свести его первоисточники, как и истоки артуровских легенд вообще, к язычеству представляется почти кощунственной, ибо оно практически не сказалось на его поистине мистическом очаровании. Тем не менее вся эта легенда явно восходит к куда более примитивным языческим мифам, повествующим о волшебном неиссякаемом котле плодородия и вдохновения.
В более поздних романах Св. Грааль являет собой священную христианскую реликвию, обладающую чудодейственными свойствами. В «Смерти Артура» рассказывается о том, что в ней возлежал Пасхальный Агнец, съеденный Господом и апостолами на Тайной вечере, а после крестной смерти Иисуса Христа его тайный ученик, Иосиф Аримафейский, собрал в Святой Грааль капли крови Спасителя. Но прежде чем быть отождествленным с этим преданием, древний миф рассказывал о магическом котле, присутствующем во всех ответвлениях кельтской мифологии. Это и знаменитый «Непустеющий котел» Дагды, способный накормить всех и никого не оставить недовольным (см. главу 5, «Боги гэлов»), и котел обновления Брана, возвращающий мертвых к жизни (см. главу 20, «Сватовство к Бранвен и голова Брана»), и котел Великана Огирврана, из коего появились на свет музы (см. главу 23, «Явление Артура в мифологии»), и котел, захваченный Кухулином у короля Города Теней (см. главу 12, «Ирландская Илиада»), и котел, отвоеванный Артуром у владыки Аида (см. главу 23, «Явление Артура в мифологии»), а также еще целый ряд мифических сосудов, обладающих волшебными свойствами. При переходе от языческой версии к ее христианизированной переработке изменения затронули едва не все черты древнего мифа. Так, взять хотя бы основные атрибуты котла, захваченного Артуром, и перечисленные Талиесином в его «Похищении в Аннвне». Котел этот принадлежал Пвиллу и его сыну Придери, которые жили в Потустороннем мире, носившем, помимо прочих титулов, и такие названия, как Поворачивающийся замок, Четвероугольный замок, Замок веселья, Королевский замок, Стеклянный замок и Замок богачей. Это волшебное место было со всех сторон окружено морем, и попасть туда иным путем было практически невозможно. Там не было недостатка в вине, и счастливые обитатели того мира проводили время, пируя, и услаждаясь музыкой, и предаваясь всем радостям жизни, не знающей ни болезней, ни старости. Что же касается котла, то он по наружному краю был украшен сверкающими жемчужинами; огонь под ним поддерживали своим пламенным дыханием девять дев; из этого котла, вне всякого сомнения, звучали слова пророческой мудрости, и, в довершение всех чудес, он никогда не готовил пищу для лжеца и труса (см. главу 23, «Явление Артура в мифологии»). Итак, это дает нам обширный объем материалов, позволяющих провести параллель между языческим котлом и христианской чашей, Святым Граалем.
В поисках таких параллелей нам не придется идти слишком далеко, ибо большинство их можно найти в самом романе сэра Томаса Мэлори. Этот мистический сосуд принадлежал королю Пеллесу, то есть Пвиллу, который хранил его в замке под названием Карбонек. Это название под пером маститых филологов обрело форму Кэр баннавг, что означает «квадратный» или «четырехугольный замок», то есть, другими словами, это тот самый Кэр Педриван, который упоминается в поэме Талиесина. О характере же места, именуемого Замком богачей и Замком веселья, где «густое вино лилось рекой, и его пили все», мы находим в тексте «Смерти Артура» целых два упоминания. Одно из них повествует о том, как после явления Грааля — принесенного, кстати сказать, девой или ангелом — весь замок наполнился дивным благоуханием, и каждый из рыцарей обнаружил на столе перед собой всевозможные яства и напитки, какие только можно себе вообразить. Грааль недоступен для взоров грешников (христианская облагороженная версия мысли о том, что котел не станет варить пищу для трусов и лжецов), однако один взгляд на него исцеляет достойных от ран и хворей, а рядом с Граалем не страшны ни болезни, ни старость: последний из этих атрибутов не упоминается Мэлори, но присутствует в более позднем романе под названием «Святой Грааль». И хотя у Мэлори мы не встречаем никаких упоминаний ни о котле, окруженном со всех сторон водой, ни о «поворачивающемся» замке, достаточно отложить «Смерть Артура» и взять в руки «Святой Грааль», чтобы найти оба. Гвалхмей, прибыв к замку короля Пелеура (Придери), видит, что тот окружен со всех сторон водой, а Передур, оказавшись на том же самом месте, изумленно замечает, что замок этот поворачивается, да притом так быстро, что даже обгоняет ветер. Более того, лучники, стоящие на стенах замка, стреляют настолько метко, что их стрелам не могут противостоять никакие доспехи, чем и объясняется странная строка из поэмы, гласящяя, что из всех воинов, ушедших с Артуром в поход, из Кэр Сиди вернулись лишь семеро.
Весьма показательно, что сам Артур никогда не делает попытки овладеть Граалем, хотя его языческий прототип в более древнем мифе и захватывает прообраз Святой чаши. У Мэлори мы находим сразу четырех соперников — претендентов на мантию Артура: это сэр Пеллеас, сэр Борс, сэр Персиваль и сэр Галаад. Первого из них, сэра Пеллеаса, можно сразу сбросить со счетов. Дело в том, что Пеллеасу, бывшему Пеллесу или Пвиллу, было незачем искать Грааль, ибо он некогда был владельцем ее прообраза. Участие в поисках сэра Борса также весьма сомнительно, ибо Борс — не кто иной, как бывший Эмрис, или Мирддин. Если обратиться к старой британской мифологии, легко заметить, что бог неба никогда не принимал участия в насильственном захвате или похищении сокровищ у владык подземного царства. Итак, остаются два реальных претендента — сэр Персиваль и сэр Галаад. «Сэр Персиваль» — это франко-норманнское имя Передура, героя истории, входящей в состав Красной Гергестской книги. В этой истории излагается наиболее ранняя из дошедших до нас версий захвата Грааля. Она возникла еще задолго до формирования основного корпуса норманнских романов об Артуре, представляя собой некое промежуточное звено между мифологическими преданиями и описаниями рыцарских подвигов. Таким образом, наиболее архаичным и «примитивным» персонажем — искателем Святого Грааля надо признать Передура, то есть сэра Персиваля. С другой стороны, самым поздним и молодым соискателем бесспорно является сэр Галаад. Однако есть все основания полагать, что Галаад, или, по-валлийски, Гвалхавед, то есть «Летний Сокол», — это тот же самый солнечный герой, что и Гавэйн, по-валлийски Гвалхмей, то есть «Майский Сокол». Оба, как гласит история «Куллвх и Олвен», были сыновьями одной и той же матери — Гвиар. Именно сэру Галааду в одном из романов Артуровского круга удается добыть Святой Грааль. Попытки провести разграничение между ними ни к чему не привели. Оба персонажа обладают свойствами солнечного божества. Гвалхмей-Гавэйн, преемник Ллеу Ллоу Гиффеса, и Передур Паладрир, что означает «Копейщик с длинным копьем», вправе претендовать на равную честь. Еще более важно, что поиски Грааля, почитавшегося некогда главным сокровищем Аида, ведет персонаж, занявший в позднейших легендах место Ллеу Ллоу Гиффеса и Луга Ламфады в более ранних мифах гэлов и бриттов, сохранив при этом атрибуты долгорукого солнечного божества, ведущего вечную борьбу с силами Тьмы.
