Тайны единорогов - Майкл Грин
Единороги отделяют то, что должно быть исполнено сейчас, от тех нужд, которые могут подождать.
Про советы единорогов
По своей природе Единорог – существо самодостаточное, эти животные редко собираются группами, предпочитая гордое одиночество. Однако, когда случается что-то очень важное или великое, самые древние Единороги собираются вместе – без принуждения и по доброй воле – в каком-нибудь отдаленном месте, например, на высокой скале или на секретной поляне. Там они проводят свой совет. В то время как люди отдыхают во сне от забот, Единороги стоят неподвижно под светом звезд. В своем общении они не пользуются языком, не спешат, пристально смотрят друг на друга, заглядывая в разум, обдумывая все прошедшие годы, вплоть до начала Времен, когда Земля была молода. И тогда, восстановив первобытный порядок, Единороги заново заключают свой древний договор с человеком и снова дают обет верности Всевышнему.
Затем начинаются Великие Воспоминания. Они воскрешают в памяти истории прошедших лет. Наконец они доходят до вопросов настоящих дней, отделяя то, что должно быть исполнено сейчас, от тех нужд, которые могут подождать.
Наконец, хотя рассвет уже обагряет окружающие холмы, Единороги соединяются в гармонии и, как один, мысленно переносятся вперед, к Концу Времени.
Это мне рассказал Единорог, и я оказался единственным среди людей, кто знает, как Единороги проводят свои советы.
(Совет Единорогов – иллюстрации на следующих страницах)
Его взгляд был таким свирепым и злым, что мы побоялись подходить к нему.
О том, кто выше законов
Итак, человек считает себя человеком, не вдаваясь в раздумья, и называет себя скотоводом или купцом, принцем или монахом – в зависимости от своей жизненной ситуации. Но ни один олень не остановится во время прыжка, чтобы подумать: «Я олень». Единорогу подобные мысли тоже чужды, ведь его свободный разум не обременен ни привычками, ни ожиданиями удачи. Он считает себя духом в образе Единорога. Его свобода связана с его двойственной натурой, соединяющей в себе противоположности. Поведение Единорогов порой так неожиданно меняется.
Однажды я наблюдал за нашим Единорогом, и он казался мне мягким и покорным, милым, как молодая овечка. Он играл в траве с детьми пастуха – тем было года по два-три. Вдруг, неожиданно, будто услышав далекий зов, он сделал большой прыжок, весь задрожал и насторожился. Затем унесся прочь, как тигр, за которым охотится какая-то ужасная сила.
Никто никогда не узнает, куда он ушел и почему. Вскоре, к нашему изумлению, он вернулся. Его ноздри были раздуты, глаза пылали. Он дышал так тяжело, будто пробегал весь день. Его взгляд был таким свирепым и злым, что мы побоялись подходить к нему.
Затем Единорог будто уменьшился в размерах прямо у нас на глазах и прилег среди малышей – вновь мягкий и покорный.
Чем больше я наблюдаю за Единорогом, тем больше удивляюсь. Его поступки и привычки так разнообразны и непредсказуемы. На самом деле его постоянство кроется лишь в его переменчивости. Не зря его называют Anasses Duses, то есть Беззаконный. Тот, кого не сдерживают законы постоянства, управляющие смертными людьми.
Про Лес Броселианд
Созерцание не позволит понять вкус фрукта, поэтому я страдал от сильнейшего желания ступить на те земли самому.
Единорог подействовал на меня так, что процесс познания превратился в настоящую тюрьму. Каким-то чудесным образом он передал мне изображения тех ярких миров, с которыми он был знаком сам. Но созерцание не позволяет понять вкус фрукта, поэтому я страдал от сильнейшего желания ступить на те земли самому. Однако, поскольку в тот момент Единорог покинул меня на время, я признался в своем желании блаженному Евгносту.
«Тебе необходимо найти Лес Броселианд», – сказал он мне. Но это место было мне незнакомо.
«Отправляйся в рощицу между горами-близнецами», – объяснил он мне. «И жди часа между ночью и днем. Это же вход, разве ты не знал?».
Моя решимость была настолько велика, что я постился и молился два дня, не двигаясь с места. Я был особенно внимателен на закате и рассвете. В начале третьего дня, когда восходящее солнце было все еще спрятано за восточными холмами, внезапно откуда-то налетел теплый ветерок. Тотчас из темноты деревьев вышел Единорог, кивком головы он пригласил меня следовать за ним.
Мы вошли в рощу. Для меня там было все еще слишком темно, поэтому я не видел дороги. Единорог оглянулся на меня, и я понял, что мне следует схватить его за хвост, что я и сделал – крепко и с радостью. Мы прошли лишь пару шагов, как вдруг чудесное существо подпрыгнуло с такой силой, что я почти ударился о землю. Единорог перешел на быстрый галоп, я же испугался, что упаду или ударюсь о свисающие ветви. Слава Богу, мне как-то удалось удержаться за хвост Единорога.
(иллюстрация Лес Броселианд – на следующей странице)
Воздух был темным и мокрым. Извилистая дорога шла через туманное болото, превращаясь в ленту черных гладких камней. Внезапно топь и лес закончились, передо мной выросла высокая скала. В ней была будто вырезана расщелина – узкая и темная. Сама скала была так исписана ветром, будто кто-то гравировал на ней древние руны. Я вглядывался вглубь, в самое сердце горы, как вдруг услышал мягкий голос из ущелья: «Магналициус!» Это был шепот, интимный и близкий, но при этом холодный, как камень. Казалось, что голос принадлежит кому-то ученому и разумному. Он произносил интересные для меня мысли и приглашал следовать вперед. Я был твердо намерен послушаться, но мои ноги отказывались шевелиться. Их охватила такая дрожь, что я едва не упал. Тогда я почувствовал мягкое прикосновение Единорога. Я развернулся и побежал от этого зловещего места, оглянувшись лишь один раз. В каменной расщелине я заметил голову, покрытую чешуей, на ней горели два гневных глаза. Когда мы вернулись к большому древнему дубу, я остановился и вдруг осознал, что почти что попался в ловушку Дракона. Единорог же начал путь по
