Яков Голосовкер - Сказания о титанах
Изумился Гелий каждым глазом-лучом. Не страшат его стрелы Геракла. Далеко им до Солнца, станут пеплом в пути. Пострашнее есть стрелы для глаз-лучей Солнца — золотые лучи-стрелы юного Аполлона.
Но почтил Гелий по правде титановой мужество героя Геракла. Взвились крылатые кони. Унеслась ввысь колесница-возок. Дохнул Воздух.
Но лука грозящего не опустил герой-полубог.
— Стой! — воскликнул Геракл. — Не скачи так, сияющий бог! Еще надо Гераклу переплыть океан. Дай мне твою чашу-челн золотой, на котором ты плывешь от заката к Красным морям — на восход. По волнам океана нет пути челну смертного.
И ответил Гераклу из дали небес в изумлении перед смертным древний титан:
— У Тартессы, в Гиперборее.
У Тартессы, в граде, где спят Чудеса всего мира, пока им не придет срок родиться и выйти к смертным на землю, — там, в дальней Гиперборее, у берега океана ждала Геракла чаша-челн золотой. И выплыл Геракл в океан к пределам Атлантовым, к саду Гесперид.
Встревожили сестры-океаниды отца Океана:
— К саду Гесперид Геракл плывет. Взял у Солнца челн золотой. К Атланту держит он путь. Испытай его думы и силу, отец. Не расхитит ли титановы яблоки?
Пошли волны по реке-океану,Закружили, закачали золотую чашу,Перебрасывают ее, словно чурку, с бока на бок,Наклоняют, чтобы вверх дном поставить.А под каждой волной — океанида.А под самым дном чаши — сам отец Океан.Не показываются Гераклу:Под водами подняли бурю.Налегает герой на золотое весло:Кружится на месте чаша,Будто кто ее на пальце вертит.Глубока челн-чаша золотая,А воды в ней все больше и больше.Не придет на выручку ГераклуНи бог, ни титан, ни смертный.Кружит чашу сам отец ОкеанМеж пределами живой жизни и мертвой.Вдруг презлая поднялась волна:Как тряхнуло золотую чашу,Поставило ее на ребро боком,Покатило колесом по водеОбратно к чудо-городу Тартессе!Тут дубинка и лук ГераклаУпали на дно океана.Полна воды чаша золотая,Сидит по шею в воде герой.Ухватился за борт рукою,Ногою в другой борт уперся,Подвел золотое весло под борт чаши,Хочет опрокинуть чашу на днище.И видит, держит ее под водой на ладониСам отец океанид — Океан.Тут неистовый герой в гневеПоднял весло на титана:— Опусти ладонь, титан Океан,Или отобью ее от чаши золотым веслом!Не препятствуй пути Геракла, —Еще никто на земле — ни бог, ни титан —Не поднимал руку на праотца Океана,Не было на свете такого:Он вне битв и борьбы.Изумился древний седой Океан,Изумился еще сильнее, чем Гелий,И, как Гелий, по закону титановой правды,Почтил отвагу героя.Ушли волны в глубь Мировой реки.Словно выгладило реку небом.И вынесли океанидыДубинку и лук героя,Упавшие на дно океана.И ступил на берег Геракл.
Снова шел он пустыней в зной, по раскаленным пескам, упорно ступая обожженными пятами, и дошел до Горы-Человека.
Здесь пределы Атлантовы.
Перед Атлантом стоял Геракл. Ничего не сказали друг другу титан и герой. Еще никогда не встречал взор Атланта пред собою героя. Видел он титанов, богов, великанов, но героя видел впервые. И не знал Атлант, кто пришелец. А Геракл встречал и титанов, и богов, и великанов во всех обличиях жизни. И боролся Геракл со всеми, и всех поборол: великанов, богов и титанов. Труден был путь к саду Гесперид.
Посмотрел себе на ноги Геракл: обожженные, в язвах, с запекшейся кровью. И увидел у ног своих озеро — голубое, чистое, как слеза. Сбросил наземь с плеча герой львиную шкуру, дубинку и лук, присел к озеру, погрузил в его соленую воду ноги и омыл их в слезах Атланта.
А титан Атлант смотрел.
Легче стало герою от чудесной воды.
— Прими гостя, титан, — сказал пришелец. — Я — к тебе.
И услышал Геракл голос Горы-Человека:
— Я не знаю тебя. Не видал тебя в мире титанов. Не встречал в мире богов. Кто ты, гость?
— Геракл.
И, как раненый лев, разорвавший себе грудь когтями, у которого вдруг открылось огромное человеческое сердце, застонал Атлант:
— Ты! Убийца Хирона? О праматерь Гея-Земля, отпусти на мгновение ноги Атланта! Не просил я у тебя никогда ничего. О Уран, праотец, оторви на мгновение мои руки от свода! Предо мною убийца Хирона.
И напряг Атлант всю свою титанову силу, чтобы оторвать от неба ладони. Но не сдвинулись окаменевшие до локтя руки. Хотел вырвать ноги из земли. Но не сдвинулись окаменевшие ступни.
Видел Геракл муку титана и сказал ему с суровой грустью:
— Ты страдаешь, Прикованный. Но и раскованный ты был бы не страшен Гераклу. Я сражал и богов[8]. Посейдон уступил моей силе у Пилоса, Аполлон — у Дельф, отступил предо мной и подземный Аид. Усмири свою ярость, Атлант. Невиновен я в смерти Хирона. Чтил его, как и ты. Наступил Хирон ногой на стрелу с лернейским ядом. Так боги хотели. Ты у них спроси. Не стерпел Хирон нескончаемых мук на земле.
Но угрюмо ответил Атлант:
— Я слыхал о тебе. Истребитель титанов, сын Зевса. Как и я, был Хирон титаном.
— Ты не прав, Гора-Человек. — И уже гнев закипал в груди сына Зевса, пришельца. — Я не знаю старинных титанов и в тартаре не был. Не спускался ниже аида. Да, ты прав: я — истребитель, но только чудовищ. Кто их предок? кем они были? какой образ скрыт под их кожей? — я не спрашиваю. Я истребляю. Мы, полубоги-герои, очищаем мир и дороги на почве земли, чтобы стала вся земля для смертных открытой. Если б были чудовища на небе, я б и небо очистил. Нет чудовищам места в мире жизни живой — пусть живут в мире мертвых. Здесь, в пределах Атлантовых, где-то сад Гесперид. Дракон охраняет тот сад. Его имя — Ладон. Он — чудовище.
— О, Ладон! — Горесть и радость переполнили голос Атланта, и излился его голос, как водопад. Но Геракл не шелохнулся:
— Ты знаешь дорогу в сад Гесперид. Я иду к тебе от горы Кавказа. Укажи мне дорогу к Саду.
Ему хмуро ответил титан, и голос титана прерывался:
— Я не знаю дороги в сад Гесперид. Так впервые за всю свою титанову бессмертную жизнь солгал правдолюбивый Атлант.
— Я пришел к тебе от Прометея. Я убил птицу-дракона, коршуна тартара, пожиравшего печень титана. Прометей свободен от мук. Вот стрела, пронзившая коршуна-змея. Вот перо из горла его. Укажи мне дорогу к Саду.
— Я не знаю дороги к Саду.
Так вторично солгал Гераклу правдолюбивый Атлант.
— Мне нужны три золотых яблока из сада Гесперид. Их сторожит стоголовое чудовище. Оно — зло земли. Кто бы там ни таился под кожей дракона: титан или гигант, или неведомо кто, — для меня он дракон. Не титана — я Змея убью и добуду яблоки Геи. Укажи мне дорогу к саду Гесперид.
— Я не знаю дороги к Саду.
Так в третий раз солгал Гераклу правдолюбивый Атлант.
Умолкли бессмертный титан и смертный Геракл. Стояли друг против друга, словно позабыв друг о друге.
Склонив голову, опершись рукой о дубинку, о чем-то думал Геракл, сын Зевса. Будто спрашивал свое сердце героя. Долго, долго он думал. Наконец сказал:
— Прощай. Сам найду я дорогу к Саду. Я нашел и в аид дорогу и обратный путь из аида, не спросясь у владык преисподней. Не почтил ты гостя, титан. Не почтил труд Геракла, освободителя Прометея от мук. Я не враг тебе, древний Небодержатель, Я сменил на земле Прометея. Я — преемник дела его. Труден мой путь по земле. Он не легче, чем тебе держать небо. Я иду. Атлант.
Как печаль горных лугов в предзимнюю пору, обогретых поздним осенним лучом, прозвучало с вершины Горы:
— Не уходи. Я не слышал еще Прометеево слово. Что сказал тебе брат? Перескажи мне его слово, Геракл. Не один Кронид читает мысли других. И Прометей их читает.
Снова стояли смертный герой и бессмертный титан друг против друга. Снова задумался Геракл, склонив голову. И на этот раз думал еще дольше. И вот, не таясь, сказал:
— Не крив путь Геракла, Атлант. Дал совет Прометей, чтобы ты мне принес три золотых яблока из сада Гесперид, чтобы я в Сад не вступал. Принеси. Подожду тебя здесь.
Вот когда изумился Атлант. Слышит правду титанову в слове Геракла. Но понять самой правды не может. Не постигнет слов Прометея. Загадал ему титан-промыслитель загадку.
Сказал:
— Как пойду я и брошу небо? Я — Небодержатель. Сам ты видишь: мои руки прикованы к небосводу. Мои ноги в землю вросли. Их не сдвинуть. Как шагну? Кто же будет держать это небо?
И ответил Геракл:
— Я.
— Ты? Ты?.. Смертный?..
Еще сильнее изумился Гора-Человек, изумился сильнее, чем седой Океан, отваге героя. Разве шутят с Горой-Человеком?
