Валерий Демин - Тайны Евразии
11. Золотой век Евразии – от прошлого к будущему
Память о золотом веке, однозначно связанная с гиперборейским прошлым Евразии, нашла свое отражение в многочисленных фольклорных, литературных, материальных, символических и эзотерических памятниках. Наиболее важные из первых – фольклорных и литературных – неоднократно упоминались и цитировались в предыдущих книгах настоящей серии. Это – прежде всего волшебные сказки разных народов мира, а также великие эпические поэмы устного творчества: русские былины, карело-финская «Калевала», бурятский «Гэсэр» (известный также у других в основном монголоязычных народов), калмыцкий «Джангар», латышский «Лачплесис», эстонский «Калевипоэг», северокавказские сказания о нартских богатырях и т. д. В иных мифах и сказках больше правды и истины, чем в абстрактных творениях и писаниях многих ученых. Сведения, которые мы получаем с раннего детства и, так сказать, с молоком матери, волшебные феномены вроде русских: скатерти-самобранки, шапки-невидимки, сапог-скороходов, топора-саморуба, ружья-самопала, живой и мертвой воды, молодильных яблок и пр., – все это не фантастика, не выдумка, не игра воображения, а закодированная в виде устойчивых образов информация о гипертехнологиях далекого прошлого, однозначно связанная с золотым веком, царившим на земле в гиперборейскую эпоху. Сама Гиперборея также прописана в мировом фольклоре. Это и Подсолнечное царство или Тульская земля русских былин, и Солнечный город (Гелиополь древнеегипетских и эллинских преданий) в сказании о Еруслане Лазаревиче, и город Леденец на острове Буяне.
Классические картины золотого века воссоздали великие поэты античности Гесиод и Овидий. Да что там древность – если хорошенько вчитаться в роман Сервантеса «Дон Кихот», признанный не так давно величайшей книгой № 1 всех времен и народов (с этим, конечно, можно соглашаться или не соглашаться), то оказывается, что главная цель, которую преследовал «Рыцарь Печального Образа», – поиски и возрождение идеалов золотого века. («Я по воле небес родился в наш Железный век, дабы воскресить Золотой», – таков девиз великого и несчастного защитника обиженных и угнетенных). Точно так же и состарившийся Фауст во 2-й части великого одноименного произведения – дела всей жизни великого гиперборейца Гете – пытается перестроить жизнь в подвластной ему стране по законам и канонам золотого века:
Я целый край создам обширный, новый,
И пусть мильоны здесь людей живут,
Всю жизнь ввиду опасности суровой,
Надеясь лишь на свой свободный труд.
Среди холмов, на плодоносном поле,
Стадам и людям будет здесь приволье;
Рай зацветет среди моих полян <…>
…………………………………………………
Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли недаром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведет,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ!
Перевод Н.А. Холодковского
К этой теме неоднократно возвращался и наш великий писатель Федор Михайлович Достоевский, например, в романе «Подросток» и главе «У Тихона», не вошедшей по цензурным соображениям в первопубликацию романа «Бесы» (с тех пор она и печатается в виде приложения). Летом 1857 года в Лондон к Герцену приехал молодой русский помещик Павел Александрович Бахметьев. Собственно, помещиком к тому времени он уже быть перестал, так как продал свое богатое имение и навсегда покинул Россию с тем, чтобы основать общину, построенную на принципах равенства и справедливости, не где-нибудь, а аж на Маркизских островах в Полинезии, взяв в качестве главного ориентира мифологему золотого века. Перед отплытием в поисках золотого века Бахметьев передал значительную сумму из имевшихся в его распоряжении средств «для русской пропаганды» и на дело революции в России. Следы самого Бахметьева после этого полностью теряются, неизвестно даже, достиг ли он вообще новых «блаженных островов» или погиб по дороге, но факт остается фактом: еще в середине XIX столетия предпринималась попытка возродить на новой основе идеалы золотого века…
Ниже я не намерен повторять то, что было сказано раньше, а сосредоточу внимание на двух последних аспектах проблемы – символическом и эзотерическом.
Для нас золотой век не просто мысленная симметрия во времени, проекция прекрасного прошлого на неизвестное будущее. Великий провидец XVI века (а точнее – на все времена) Мишель Нострадамус писал, что семена золотого века непременно прорастут в России. Он именовал ее «страной Севера», а россиян – так и совсем прямо – «народом гиперборейским» [19] . Нострадамус никогда не ошибался. Вот только конкретных дат он не имел привычки указывать… Что ж, будем ждать! Гиперборея обязательно возродится – по законам вечного возвращения. Все когда-нибудь должно повториться…
* * *Казалось бы, счастливые гиперборейские времена безвозвратно ушли в прошлое и конкретные сведения о них окончательно утеряны. Нам трудно даже представить, какова была структура гиперборейского общества, каковы были исходные принципы управления и общежития, мораль и представления о прекрасном. Но оказывается, не все так трагично, много что уцелело и дожило до наших дней в виде ряда древних текстов, где описывается попытка возрождения гиперборейской традиции и воссоздания гиперборейской модели общественного устройства в более близкую к нам эпоху и на территории, в то время уже непосредственно не сопряженной с Гипербореей. А раз так, мы получаем уникальную возможность по имеющейся отдельной «клеточке» представить функционирование всего организма. Речь пойдет о неудавшемся эксперименте построить гиперборейскую общину и максимально распространить ее влияние в греческих колониях на побережье Италии в VI веке до новой эры. Попытка сия связана с именем величайшего ученого и мыслителя древности – Пифагора (580–500 до н. э.) (рис. 121).
Рис. 121. Пифагор
На неизбежный вопрос: причем здесь Гиперборея? – сразу же и отвечаю: потому, что Пифагор при жизни именовался Гиперборейским и даже Аполлоном Гиперборейским. (Последнюю версию, кстати, древние авторы приводят со ссылкой на самого Аристотеля, который даже написал не дошедший до нас трактат «О пифагорейцах».) Дабы убедиться в этом, необходимо вспомнить биографию Пифагора. Она сохранилась в виде двух достаточно обширных текстов более поздней эпохи и принадлежит перу двух крупных неоплатоников [20] – Порфирия и Ямвлиха, живших и творивших в основном в III веке н. э. Есть еще раздел (по традиции именуемый книгой) в известном компендиуме Диогена Лаэртского, но там во многом повторяется то, о чем рассказывают упомянутые авторы-неоплатоники. Античные источники называют еще одну не дошедшую до нас книгу с весьма красноречивым названием, где рассказывается о гиперборейских корнях Пифагора; называется она «Чудеса по ту сторону Фулы (Тулы)». Что такое древняя Тула или Туле – нет особой нужды говорить. Это – автохтонное название Гипербореи.
Пифагор распространял свое учение устно, как после него Сократ, не записывая ни единого слова или знака (за исключением разве что своей знаменитой теоремы, заимствованной, впрочем, у египтян или вавилонян). Более того, он доверял сказанное только избранным, взяв с них клятвенное обещание сохранять все услышанное в секрете. Таким образом, учение Пифагора и при его жизни считалось тайным . Его идеи скрупулезно запоминались адептами и передавались из уст в уста от поколения к поколению (подобно фольклорным текстам или священным книгам Вед). Потому и сохранились: спустя несколько веков они звучали точно так же, как и при жизни Пифагора. О том же, как пифагорейцы умели хранить тайну, свидетельствует хотя бы такой общеизвестный факт: когда их стали повсеместно преследовать, одну из последовательниц Пифагора подвергли изощренным пыткам, пытаясь выведать у нее сокровенные пифагорейские тайны. Дабы продемонстрировать мучителям презрение к ним и свою несгибаемость, жертва откусила себе язык и выплюнула в лицо главному тирану.
Как я уже сказал, нас будет интересовать исключительно гиперборейский аспект его жизни и деятельности. Вот с него и начнем… Понятно, что интересующий нас аспект всячески обходится в «серьезных» «научных» работах о Пифагоре. А ведь в этом главное. В этом суть! Рождение Пифагора обычно связывается со знаменитым островом Самосом, эллинской колонией в пяти километрах от побережья Малой Азии. Его другое название – Партения – [остров] Девственницы, названный так в честь богини Геры, куда она, по преданию, упала вызволенная братом и будущим мужем Зевсом из чрева отца Крона, проглотившего некогда всех своих детей. (На острове Самос в эпоху классической Греции существовал один из главных храмов Геры.)
