Диего Ланда - Америка, Австралия и Океания
В этот ряд великих богов Полинезии вступает и Тане, или Канэ, находящийся в близком родстве с Ронго, Ранги, или Ру, небом или носителем неба. После разлучения неба и земли Тане украсил небо звездами и превратил на земле изувеченных детей в деревья. Он является, таким образом, помощником и завершителем творения. По другому сказанию, он создает первого человека или его предшественников.
Еще более существенным действием разрешает он в сказаниях маорисов важную задачу разлучения его родителей, Ранги, неба, и Папы, земли, и поднятия неба. Когда он затем взошел на небо, чтобы найти себе жену, он узнал, что там есть только одна женщина, но получил от своего отца Ранги совет — вернуться к матери. Там он создал из своего ребра себе жену, Гине, и произвел с нею дочь. Узнав в Тане своего отца, она убежала со стыдом к своему брату и превратилась назло Тане в прародительницу Гиненуитепэ (ночь), между тем как Тане остался на земле. Пока Тане всюду искал свою дочь, он встретил Регуа, своего брата, всеоживляющий огонь в верхнем, десятом небе. Этим посещением оживляющего огня Тане примыкает к Прометею-титану Мауи, так как он в то же время искал воду жизни для охраны от Меру и считался отцом птиц. То и другое сближает его с Тангароа. Регуа был на Таити настоящим звездным богом, звездой начала года, породившей близнецов и плеяд и признававшейся божеством года. Утренняя звезда считается сыном неба и руководителем мореплавателей, а вечерняя звезда — сыном солнца. В падающих звездах видят атуа. Близнецы называются сыновьями людей, которые спаслись на небо, боясь того, что их разлучат.
Церемониальный нож, украшенный акульими зубами, предназначенный для разделки человеческого мяса. Новая Зеландия
Тесно связаны с прихотливым мифологическим строем идей, образуя в то же время самобытный мир, полинезийские представления о загробном мире, являясь несколько облагороженным отражением земной жизни, но более близким к последней, чем к миру богов. Только бог подземного мира почитается наравне с последними — Икулео, или Гикулео, младший брат Мауи, властитель Болоту, неба благороднорожденных, бог и руководитель их душ. Рядом с его небесным дворцом бьет источник жизненной воды, возвращающий к жизни души умерших вождей, оживляющий мертвых, исцеляющий больных. Или же он пребывает в пещере в Болоту, из которой может выходить не далее длины своего хвоста, сросшегося с землею, и где он живет в роскоши с женою и детьми, заставляя служить себе души начальников. Так как жажда душ составляет одно из его главных свойств и в то же самое время подданные его царства ушли под предводительством сыновей Тангароа, то он старался вернуть их из Тонги, призывая к себе души главных начальников. Он более всего обращал внимание на первенцев самого знатного происхождения. Однажды наступила между ними такая смертность, что Мауи на земле, а Тангароа на небе должны были сковать Гикулео. Под именем Сиулео он выступает на Самоа во главе воинов, которых он ведет к победе, когда благосклонно принимает их жертвы. В виде Милу и Вакеа, двух однородных половин того же образа, мы встречаем его на Гавайях. Сказания, относящиеся здесь к нему и к его призрачным спутникам, представляют нам материал для представлений полинезийцев об аде и рае. Подземное царство Милу будет продолжаться без конца и было уже с самого начала. Известия о нем приносились мнимоумершими. Оно представляет плодородную равнину, даже несколько светлую, все растет там само собою. На дворе дворца Милу происходят всевозможные увеселения. Милу выбирает для себя самых красивых из прибывающих туда женщин, которые с этого времени становятся табу для всех других акуа. Другим властителем подземного мира является Вакеа, царство которого было основано позднее царства Милу. На оба эти царства наложено табу: из одного из них нельзя попасть в другое. Вакеа царствовал на земле, прежде чем сделался богом. И Милу был человеком, но менее добрым, поэтому Вакеа царствует над высшими, а Милу — над низшими душами. Души умерших несутся по направлению заходящего солнца к островам Кане и там прыгают со скалы в море или скрываются в отверстие на земле. На Оагу такое место показывается вблизи западного мыса, что наводит на воспоминание о таком же положении священного места на Палау. Но души не могут тотчас же попасть в загробный мир, а некоторое время бродят у его пределов и могут, если они окажутся только обмершими, вернуться в верхний мир. Отсюда исходит страх пред недавно умершей душой, так как ее полутелесное явление может напутать до безумия. В царстве Милу души развлекаются шумными играми, в царстве Вакеа господствует торжественный покой. Место для мучения злых, которое в качестве мрака продолжительной смерти и темного углубленного места указывается на обратной стороне неба, где привешены звезды, могло быть занесено сюда из чуждого круга идей.
На Гавайских островах, вызванный величественными вулканическими извержениями, образовался целый крут сказаний о подземной огненной богине Пеле, примыкающих к сказаниям об Аиде. Менее проницательные наблюдатели приписывали ей, как самому могущественному из божеств, не только вулканический огонь, но и гавайский потоп. Когда Пеле предприняла путешествие на Гавайские острова, которые были в то время огненной пустыней, с нынешними горами, но без пресной воды и даже без моря, родители дали ей с собой море, чтобы оно могло нести ее челноки. Когда она пристала к Гавайи, волны поднялись до такой высоты, что были видны лишь самые высокие вершины горных исполинов. Но вскоре после того море опустилось опять и достигло своего нынешнего уровня. Пеле со своими старшими братьями и сестрами, властителем пара, молнией, громовым человеком, насылателем огня, разрушительницей лодок с огненными глазами, раздробительницей неба и т. д. удалилась в огнедышащие горы. В шуме потоков лавы канаки слышат их голоса. Пеле часто меняла свои местопребывания; изгнанная морским богом Моаной, она живет теперь в Килауэе, единственном действующем вулкане этой группы. И после обращения островитян в христианство кратер Килауэа еще долгое время оставался под строгим табу. До новейшего времени чужеземцы замечали, что их туземные проводники бросали с непокрытыми головами в огненное озеро маленькие жертвы вроде стеклянных бус, кораллов, раковин и пр. с приветствием: «Алоа, Пеле». Воспоминанием о некогда могущественной богине служат волосообразные стеклянные нити (волосы Пеле), встречающиеся в кратере Килауэа.
Фантазия меланезийцев не поднималась до таких величественных украшений области душ, но дорогу туда она обставляла многими и разнообразными препятствиями. Название Мбулу у фиджийцев напоминает тонганское Болоту. Точно так же гавайская игра в мяч повторяется в Новой Каледонии в виде игры душ померанцами на морском дне. По дороге в Аид прежде всего встречается город, и тени проходят через все его дома, ввиду чего все ворота открываются в одном направлении. Затем они должны пройти мимо исполина, который старается в них попасть большим каменным топором. Раненные им вынуждены вечно бродить в горах в виде духов, а спасшиеся от него получают после своего освобождения разрешение от Нденгеи наслаждаться запахом человеческих жертв. Самую худшую участь терпят души безбрачных. Их подстерегает Нанга-Нанга, и, как только схватит одну из них, он поднимает ее обеими руками и бросает на скалу так, что она разбивается пополам. Поэтому у фиджийских племен было в обычае удушение вдов, так как бог мужские души, приходящие без жен, считает за холостяков. Если жена умрет раньше мужа, то вдовец кладет свою отрезанную бороду в левую подмышечную впадину трупа как доказательство того, что умершая была замужем. Дух, насильственно препятствующий вступлению в подземное царство, известен и в Меланезии. Салатау старается ударить входящих в Аид обитателей острова Вате палицей по голове. Это тот же дух, который на Фиджи в виде Самуйяля, или Саму, или же Равойяля, подстерегает души, чтобы вместе со своими братьями съесть их. Души простых людей погибают, а души знатных входят в Мбулу. Они идут на вершину горы и находят там сидящих в пропасти отца и сына с веслом в руке. Если они о чем‑нибудь спросят у них, то их сбрасывают и они должны плыть в загробный мир по морю. Могут показаться странными этот отец и сын с веслом в руке, когда душам приходится плыть. Но мы должны помнить значение перевозчиков душ, хотя это не относится к Фиджи, где места, куда пристают души, лежат к северо-западу и где воображают, что слышат вместе с западным ветром из Галонгало шум этого плаванья. После смерти своего короля трое самых старых из мужчин племени идут с платками в руках на берег реки, чтобы найти провожатых для души. Они там громко зовут перевозчика и ждут, пока к берегу не подойдет более крупная волна, служащая признаком невидимой лодки. Тогда они отворачиваются и кричат: «Входи, господин!» Затем уходят оттуда как можно поспешнее, потому что глаз живого человека не должен видеть, как душа входит в лодку. Самый труп погребается по обыкновению.
