Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян
Кери-Торос глубоко вздохнул.
— Эх, Авдал! — промолвил он. — Такой котел, полный вина, выпил Мгер Старший, выпил Давид, потом настал черед пить Мгеру Младшему, но, ослепни глаза мои, Мгера Младшего нет!
Тогда мнимый Авдал снова обратился к Кери-Торосу:
— Кери-Торос! Ради твоего Мгера, налей полный котел вина, а я выпью, чтоб отлегло от сердца.
Как скоро произнес он эти слова: «ради Мгера», Кери-Торос налил полный котел вина и сказал:
— Пей!
Мгер поднес котел ко рту, пил, пил, пил, выпил все до капельки, пустой котел оземь ударил и выбил у него дно.
— Истинный господь, все выпил! — сказали сасунцы.
Мгер сел на престол.
— Эй, эй, эй! — крикнул Пачкун Верго и ударил Мгера по лицу. — Не на свое место сел!
Рассвирепел Мгер. Схватил он Верго за шиворот, повалил наземь схватил Парон-Торника, Чинчхапорика, Хор-Манука, Хор-Гусана, Ко-тот-Мотота, Ануш-Котота, Горлана Огана, положил одного на другого, а сверху положил Кери-Тороса — живую скирду наметал.
— Теперь поняли, где место Мгера Сасунского? — спросил он.
Из-под самого низу донесся голос Пачкуна Верго:
— Если ты Мгер Сасунский, скажи нам: что знаешь ты о Сасунской земле?
— Знаю, что ты явился причиной смерти моей матери Хандут-хатун, — отвечал Мгер. — Ты нанес ей оскорбление, и она бросилась с крепостной стены… Ну что, теперь ты услышал правду о Сасунской земле?
Пачкун Верго со страху в штаны наложил.
А Кери-Торо с и Горлан Оган спрыгнули со скирды, стали Мгера обнимать, целовать, заплакали и сказали:
— Ах, Мгер, солнышко ты наше! Так это ты? Ослепни у нас глаза, ты так изменился, что мы тебя не узнали.
Тут сасунцы, все как один, бросились целовать Мгера и никак не могли на него наглядеться. После взаимных излияний чувств Мгер обратился к Кери-Торосу:
— Кери-Торос! А где мой Конек Джалали?
— Конек Джалали? — переспросил Кери-Торос. — Он убежал на Цовасар. Как мы ни бились, никого не подпустил он к себе.
Мгер достал платок из-за пазухи.
— Этот платок по́том моим пропитан, — сказал он. — Подите с ним на Цовасар и покажите издали моему коню. Почует он мой запах — сам прибежит.
Хор-Манук и Чинчхапорик взяли платок, сели на коней и помчались на Цовасар. Через три дня они вернулись и привели Конька Джалали. Доспехи Мгеровы и меч-молния как были к седлу приторочены, так там по сей день и лежали.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Мгер в шатре у Кери-Тороса вымылся, побрился, облачился в доспехи, сел на Джалали и поехал к Гоар.
Гоар, подпершись рукой, сидела у окна, на дорогу глядела, Мгера ждала.
Мгер выставил на солнце меч-молнию, отблеск ударил Гоар в глаза. Вскинула она голову и закричала:
— Ой, Мгер, ненаглядный мой!.. Это ты?
— Крест истинный, я!
Спешился Мгер, взбежал в светлицу Гоар, обнял девушку и с полудня до заката все целовал ее, целовал — никак не мог от нее оторваться. Гоар не помнила себя от радости. А когда опомнилась, то сказала:
— Слава тебе господи! Авдал говорил мне, а я не верила.
— Что тебе говорил Авдал?
— Что Мгер жив.
— Так Авдал был у тебя?
— Был.
— И ты незнакомца у себя принимала?.. Многие мне говорили, что все женщины — изменницы, а я не верил!
Заплакала Гоар.
— Мгер, дорогой! Мне хотелось узнать о тебе!
Мгер так громко захохотал, что от его хохота светильники стукнулись один о другой и зазвенели. И тут он рассказал Гоар о своей встрече с Авдалом. Теперь уже Гоар рассердилась.
— Как тебе не стыдно, Мгер? — сказала она. — Кто любит, тот не станет так бессовестно обманывать любимую девушку.
— Это я только чтоб тебя испытать, — оказал Мгер. — Помнишь, как ты меня испытывала?.. Теперь я уверился, что в любви ты крепка, как меч-молния.
Тут Гоар снова к мужу прильнула.
— Добро пожаловать, добро пожаловать, Мгер! — оказала она. — Не чаяла я с тобой еще разок встретиться. Вижу я, что ты жив и здоров, и теперь, если пошлет господь по мою душу, я умру с легким сердцем.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Как скоро до мсырского сераскира дошла весть о том, что Мгер бежал из плена и снова сел на Конька Джалали, он без дальних слов с полдороги поворотил свое войско и ушел к себе в Мсыр.
А Кери-Торос явился к царю Пачику и такое слово молвил ему:
— Много лет тебе здравствовать, царь! Я пришел сюда не творог продавать. Давай приданое моей невестки — я его в Сасун отвезу.
Но тут в разговор вмешался Мгер.
— Я, Кери-Торос, в Сасун не поеду, — молвил он.
— Как не поедешь, дружок? Место отца твоего пусто. Иди и займи его.
— Нет, — сказал Мгер. — Мой отец меня проклял, мой дед оскорбил мою мать так, что она руки на себя наложила. Смерти мне нет, но и наследника нет у меня. Мир на кривде стоит. Пока мир не будет разрушен и заново создан, я в Сасун не приду.
Сасунцы, одним глазом плача, другим смеясь, ушли восвояси.
Вскоре царь Пачик умер, и царем Багдада стал Мгер.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Козбадиновы внуки
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Прошло некоторое время.
Прознали Козбадиновы внуки, что Сасун остался без правителя, собрали войско и пошли на Сасун — мстить за своего деда.
Горлан Оган письмо Мгеру послал:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Мгер! Козбадиновы внуки совсем обнаглели. Пришли в Сасун, дань сбирают, жен и дев к себе угоняют, кровь проливают, все в разор разоряют. Кери-Торос помер. Деда своего Верго ты хорошо знаешь — знаешь, на что он годится. Остался я один, но я стар, нет у меня сил защищать Сасун. Как получишь мое письмо, приди и вступись за отчизну.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Прочел Мгер письмо и сказал Гоар:
— Жена! Я поеду в Сасун, а палицу мою у ворот поставлю. Придут вороги, скажут: «Мгер спит, а палицу у ворот поставил». И тебя не тронут.
Попрощался Мгер с женой, облачился в доспехи, вооружился, сел на Джалали и помчался в Сасун.
Смеркалось. Горлан Оган двери дома своего держал на запоре. Весь город в ужасе притаился. На площади ни одной живой души. Сердце у Мгера кровью облилось. Крикнул он что было мочи:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Эй! Дед Оган! Проснись, пробудись!
Мгер твой пришел —
