Владимир Петрухин - Мифы древней Скандинавии
Но как ни торопил карлик Сигурда сразиться со змеем, тот был настоящий Вёльсунг, и не мог добывать богатства, пока его отец Сигмунд оставался неотомщенным. Но прежде чем решиться на месть, Сигурд должен был узнать свою судьбу. Он отправляется к вещему брату своей матери, конунгу Грипиру. Мудрец уже ждал его и предрек, что Сигурд совершит великие подвиги. Но Сигурд знает, что слава героя — не только в подвигах: судьба должна готовить для него тяжкие испытания. Грипир вынужден в ответ на настойчивые просьбы юного родича рассказать ему, что Сигурда ждут страшные измены, в которых сам он не будет повинен, но он погибнет от рук своих побратимов и свойственников. Пусть Сигурда утешит то, что
здесь на земле,под солнцем жилище,не будет героя,Сигурду равного!
«От судьбы не уйдешь», — ответствовал Сигурд. Он пошел к конунгу Хьяльпреку, и тот дал ему войско для мести за отца Сигмунда И деда Эйлими. Их корабли попали в бурю и боролись с ветром у некоего утеса. На утесе стоял человек, окликнувший воинов и спросивший, чьи это корабли. Сопровождавший воспитанника Регин назвал имя Сигурда и спросил, кто стоит на утесе. Тот сказал, что звался Хникаром, когда радовал ворона в битвах, сейчас же он — Человек на утесе и просит, чтобы его взяли в ладью. Как только он ступил на корабль, буря утихла, и Сигурд спросил попутчика, опытного в сраженьях, о добрых приметах. Тот дал свои советы: хороший спутник воина — ворон, и волчий вой предвещает победу; нельзя сражаться, обратившись лицом к закатному солнцу; дурная примета, если споткнешься перед битвой — коварные дисы не защитят воина, и он будет ранен. Конечно, Сигурда ждала победа — ведь сам Один сопровождал его на ладье. В битве пали конунг Люнгви и его три брата — Сигурд сам рассек их надвое мечом Грамом.
Настал черед сдержать обещание, данное Регину, и выступить против дракона. Сигурд с Регином отправились к лежбищу Фафнира, и тут Сигурд увидел следы змея. Герой понял, что воспитатель лукавил, описывая чудовище. Но Регин посоветовал Сигурду не показываться дракону — ведь у того волшебный шлем-страшило, а выкопать яму на пути к водопою и залечь в ней, снизу пронзив сердце Фафнира.
Сигурд принялся рыть яму, а Регин спрятался от большого страха. Тут, откуда ни возьмись, явился некий длиннобородый старик и сказал, что герой получил дурной совет от воспитателя: Яму нужно сделать глубокой — иначе Сигурд захлебнется в ядовитой крови змея. Вслед за тем таинственный благодетель исчез, а Сигурд выкопал большую яму и притаился в ней.
И вот задрожала вокруг земля — змей пополз к водопою, изрыгая повсюду яд. Тогда герой и вонзил Грам в сердце чудовища. Змей забил головой и хвостом, сокрушая все вокруг, но рана была смертельна, и, слабея, Фафнир спросил имя героя и откуда он родом.
Сигурд знал, что нельзя отвечать, и сказал, что не ведает рода, а имя его — Статный Зверь, отца же и матери у него нет. Тут змей обвиняет его во лжи, и Сигурд называет себя — для героя не существует тех норм, что приняты у простых людей.
Змей знает, что Сигурд воспитывался у чужих людей, при дворе датского конунга, и попрекает его этой полурабской долей; эти упреки Сигурд уже слышал от Регина: ведь он не был самостоятельным конунгом. Но Сигурду не обидны попреки чудовища — он рожден свободным и победил дракона!
Тут Фафнир предостерегает своего победителя от заклятого золота — оно погубит владельца. Сигурд дает ответ, достойный героя, — всякий владеет богатством до того дня, пока не сойдет в могилу. Сигурда волнует другое, о чем не говорит умирающий змей: что такое судьба и откуда берутся норны? Змей, как и всякое хтоническое чудовище, причастен тайнам потустороннего мира и знает будущее; он знает даже, где суждено биться богам с чудовищами в последние времена — ведь судьба мира волнует Сигурда как и его собственная судьба. Но чего не мог предугадать Фафнир — это собственного будущего: он думал, что шлем-страшило будет ему надежной защитой. В схватке с настоящим героем, говорит Сигурд, не поможет магическая защита. Это уже новая, героическая мораль — герой отрицает всесилие магии, героический дух сильнее амулетов и обрядов.
Перед смертью Фафнир еще раз предрекает, что золото погубит и Сигурда, а Регин предаст его, как предал брата.
Тут и является карлик и видит, как Сигурд вытирает окровавленный меч о траву. Он приветствует героя, как храбрейшего из людей, но напоминает, что Сигурд убил его брата, и Регин сам стал соучастникам тяжкого преступления. Тем не менее он вырезает сердце змея и пьет кровь из его раны и, напившись, хочет уснуть. Сигурд попрекает воспитателя, что тот не осмелился оставаться рядом, когда герой бился с драконом. Карлик же напоминает, что он выковал меч, поразивший Фафнира в сердце. Опять Сигурд повторяет, что не оружие, а геройство решает исход поединка.
Сигурд же принялся поджаривать сердце Фафнира на костре. Хотел он было попробовать, не готово ли блюдо, да обжег палец и поднес его ко рту. Кровь змея попала ему на язык, и он стал понимать птичью речь. Тут он услышал, как щебечут синицы: они сочли бы мудрым, если бы Сигурд сам съел сердце Фафнира и Регину отрубил бы голову — ведь тот уже мечтает отмстить за брата и захватить сокровище.
Сигурд так и сделал. Он выпил крови обоих братьев, отправленных им в Хель, и приобщился их мудрости. Вещие же птицы предсказали, что путь его лежит на юг, в Страну Франков, мимо кургана, где спит непробудным сном дева-валькирия. Тогда Сигурд отправился к логову дракона, и увидел, что его железные ворота распахнуты. Два огромных сундука с сокровищами нагрузил он на Грани, но богатырский конь не двинулся с места, пока и сам богатырь не сел на него, и тогда конь поскакал, будто не чуял ноши.
Так Сигурд стал владельцем заклятого сокровища. Оно было знаменито во всей средневековой Европе, и в германской рыцарской «Песни о Нибелунгах», сложенной немецкими певцами-шпильманами в начале XIII века. Нибелунгами звали всех владельцев этого клада, губительного для своих хозяев. В Скандинавии их именовали Нифлунгами, и это имя напоминает название преисподней — Нифльхейм. Слов «нифл» означало мрак преисподней, немецкое «нибель» — туман, что сродни мраку. И верно — первым владельцем рокового золота был карл Андвари, черный альв, выходец из преисподней, а Фафнир, предательски овладевший кладом, сам превратился в хтоническое чудовище, дракона. Сигурд, испробовавший крови этих тварей преисподней, стал причастен их роду — роду Нифлунгов. Главный герой «Песни о Нибелунгах» именовался по-немецки — Зигфрид, но и он отобрал клад и плащ-невидимку у таинственного карлика — Альбриха, а убив дракона, искупался в его крови. Новый владелец клада стал сам подобен дракону и почти неуязвим, ибо кожа его ороговела, поэтому он именовался Роговой Зигфрид.
Речи Сигрдривы
Но вернемся к скандинавскому Сигурду — Убийце Фафнира. По дороге от логова дракона к Стране франков Сигурд увидел какое-то сияние на горе. Подъехав, обнаружил он место, окруженное стеной из пламени и щитов. Герой ступил за ограду и увидел человека в полном вооружении, спящего мертвым сном. Сигурд снял шлем со спящего и увидел, что это — прекрасная дева. Тогда своим мечом он разрезал ее кольчугу, и дева пробудилась.
Неужели Сигурд, сын Сигмунда, явился, чтобы пробудить ее от волшебного сна, спросила она? Она поднесла герою кубок, как и положено было доброй хозяйке. Дева была валькирией и звалась Сигрдрива, «Идущая к победе». Она поведала Сигурду, что по воле Одина должна была дать победу в битве старцу Хьяльму-Гуннару, его соперника Агнара никто не хотел брать под защиту, и дева пожалела его — в Битве пал Хьяльм-Гуннар. В отместку Один уколол ее шипом сна и предрек, что ей не суждена больше судьба валькирии — она станет простой женщиной и выйдет замуж. Но Сигрдрива в свою очередь дала обет, что станет женою лишь того героя, который не знает страха.
Сигурд попросил деву научить его вещему знанию, и валькирия начала свои речи. Эти «Речи Сигрдривы» сохранились и в «Старшей Эдде», и в «Саге о Вёльсунгах»: валькирия поведала герою о рунах, что надо вырезать на мече, чтобы добиться победы, дважды пометив при этом имя Тюра (вспомним об амулете с Новгородского Городища); о рунах, что нужно нанести на кубок, чтобы не выпить колдовского зелья; повивальные руны, обращенные к дисам; руны прибоя, что помогут кораблю причалить в непогоду; целебные руны и руны речи, которые надо знать, чтобы выступать на тинге, руны мысли, что ведомы лишь Хрофту — Одину. Их действие неизменно до гибели богов.
Далее же Сигрдрива спрашивает, хочет ли Сигурд знать о несчастьях, что ждут его в жизни, или предпочтет молчание? Герой не отступит, даже если увидит смерть, — отвечает Сигурд, — он последует советам мудрой девы, покуда жив.
