Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян
Халиф приказал полководцу:
— Ударь на гяуров!
— Нет, падишах, — возразил полководец, — нам этих пахлеванов не одолеть. Они силачи, разрушат они твое царство, лучше с ними не связываться.
Понял халиф: выхода нет. Смягчился, сказал:
— Теперь я уверился: Цовинар невинна, а богатыри зачаты ею от моря. Цовинар мне жена, а ее дети будут моими детьми.
Протекли годы.
Халиф вновь собрал войско, чтобы идти войной на армянскую землю.
Цовинар сказала:
— Халиф, послушайся ты меня: не воюй!
— Почему?
— Я видела сон: мелкие звезды накинулись на большую звезду. Большая звезда блеснула — ниже, ниже и, наконец, упала возле наших ворот.
Халиф рассмеялся.
— Разумница моя Цовинар! Ты спишь в свое удовольствие, а сны за других видишь. Нет! Пока я молод, я должен воевать.
— Воля твоя, — молвила Цовинар, — но ведь ты же дал слово моему отцу.
— Я раздумал, — отвечал халиф. — Пойду на него войной, соберу дань за десять лет.
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Бегство халифа
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
…Пришел халиф со своею ратью, осадил Берд-Капутин.
Семь лет длилась война.
Ни людям, ни скоту нельзя было выйти из города. Поля оставались невспаханными, незасеянными, в целину превратились. Все в городе вздорожало. Цены так поднялись, что и за золотой хлеба не купишь. Люди умирали с голоду.
— О господи! — говорили друг другу горожане. — Неужели мы когда-нибудь наедимся досыта?
Царь Гагик скорбел душой, думу тяжкую думал, наконец набрал отважных юношей, составил из них полки. Когда смерклось, он отдал тайное распоряжение:
— Без моего приказа в бой не вступать!
В полночь, когда все стихло, царь Гагик крикнул:
— С нами бог! В бой!
И бой завязался. Вражеское войско дрогнуло. Передовые отряды противника побежали, тыловые части стали их рубить. Кери-Торос и все юные бойцы с мечами и пиками врезались в самую гущу вражеских войск, крушили их, крошили, уничтожали. В этой яростной сече арабы друг друга не узнавали — били, рубили, убивали своих же.
Халиф пребывал в одиночестве. Как увидел он, что его люди уничтожают своих и что бой приближается, сел на дамасского верблюда и пустился в бегство, взывая к идолам:
— Спасите меня, идолы мои, вырвите меня из рук армян, дайте мне благополучно возвратиться домой, а я своих сыновей Санасара и Багдасара в жертву вам принесу!
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Вновь увидела сон Цовинар: будто в каждой руке у нее по свече, и те свечи, кажется, вот-вот погаснут, а то вдруг разгорятся еще жарче и ярче.
Цовинар встала в кромешной тьме, позвала сыновей и сказала:
— Халиф — в беде, и дал он обет своим идолам принести вас обоих в жертву. Спасайтесь, дети мои! Бегите в страну армян. Ночью укажет вам дорогу ясная звезда, днем спрашивайте, где страна армян, спрашивайте и мчитесь.
Санасар сказал:
— Едем, Багдасар. Мы могли бы одним ударом сразить и халифа и все его войско, да что в этом проку! Чужбина никогда не заменит нам родину.
Тут мальчики встали, взяли каждый по луку, палице и мечу, взяли с собой в дорогу еды, вывели двух ретивых коней, сели, подъехали к матери, поцеловали ее, сказали:
— Прощай, матушка! Пусть теперь халиф приносит нас идолам в жертву!
Помолились своему богу и ночью пустились в путь.
— Армянская земля, где ты?.. Мы спешим к тебе.
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
На утренней заре Цовинар поднялась на дворцовую кровлю поглядеть, как далеко отъехали от города ее сыновья. И что же она видит! Едет халиф на дамасском верблюде, без войска, без полководцев. Почернел халиф, ровно смола. Вот он спрыгнул с верблюда и бросился прямо к воротам.
Цовинар-ханум молвила:
— Здравствуй, халиф! Ой, что это с тобою сталось? Семь лет о тебе добрая шла молва. Что же случилось? Где твое войско? Где полководцы?
Халиф ей на это ответил:
— Ох, жена! Гяуров я прижал к стенам города и уж думал: настал их последний час, город сдастся, как вдруг на заре посыпался огненный град на войско мое и на полководцев, огненный меч пламенел меж рядами, наши крушили друг друга, крошили, уничтожали, я сам чуть было в плен не попал, да сел на верблюда — и скорее домой.
Прошло еще некоторое время.
Однажды халиф сказал:
— Знаешь что, царская дочь?
— Нет, не знаю, царь.
— Мои идолы жертвы хотят.
— За чем же дело стало? Экий ты недогадливый! Разве нет у тебя овец или жирных телок? Зарежь и принеси их в жертву!
— Нет, — молвил халиф, — мои идолы хотят человечины. Я в тот день обещал им за свое спасенье твоих детей.
— Бога ты не боишься! — сказала Цовинар. — Разве дети мои — не твои дети? Делай как знаешь. Возьми зарежь моих детей. Но только где сейчас Санасар, где Багдасар? Где твои идолы? Где мои дети?..
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
…Санасар с Багдасаром всё гнали и гнали коней, наконец приблизились к городу Му́шу и предстали перед царем Муше́гом. Семь раз склоняли они головы, затем сложили на груди руки и стали как вкопанные.
Царь Мушег спросил:
— Что вам, дети мои? В чем вы нуждаетесь?
— Мы ни в чем не нуждаемся, — отвечали они. — На небе заступник наш — бог, а на земле — ты, государь. Прими нас под свою державу, оберегай нас, пусть взор твой будет покровителем нашим, а уж мы в долгу у тебя не останемся.
— Чьи же вы дети?
— Халифа багдадского, — отвечали они.
— Коли так, — рассудил царь Мушег, — я вас не смею задерживать. Отец ваш могуч. Он придет, добычу у нас возьмет, подданных моих в плен угонит. Нет, не могу я вас приютить. Ступайте с богом!
Санасар и Багдасар покинули тот край и дорогой надумали, куда им идти.
Пришли они в Арзрум, к эмиру, стали перед ним, поклонились. Оба брата были широки в плечах, настоящие богатыри — любо-дорого было на них смотреть. Эмиру оба пришлись по душе, и спросил он:
— Что вы за люди? Какого племени? Из какого края?
— Мы сыновья халифа багдадского, — отвечал Санасар.
Эмир насупился и сказал:
— Ай-ай-ай!.. Мы от их мертвецов бежали, а наткнулись на живых. Нет, я вам не покровитель! Ступайте туда, откуда пришли.
Доро́гой Санасар сказал Багдасару:
— Слушай, брат: ведь мы от халифа бежим. Так зачем же мы его имя на шею себе навязали? Не будем больше называть поганое имя, а
