Сказка про хитрого царя и простого Ивана - Екатерина Константиновна Гликен
Вот, если человек может молотом по наковальне ударять, он идёт в кузнецы. Всё на пользу людям: лошадям подковы обновить, плуг крестьянину починить. А кто хлеб умеет печь, разве пойдет в лиходеи? Нет, он хлебов мягких напечёт на радость людям да магазин откроет. В разбойники идти — последнее дело, когда уж руки совсем крюки, когда узел и тот завязать не может человек. Вот тогда идёт он грабить.
Так что зря разбойнички гонялись за оленем, куда им. Вышли они к Ивану на полянку и спрашивают:
— Олень тут не пробегал?
Спрашиваю, а сами на туесы Ивановы поглядывают, зубы скалят да руки потирают, сейчас, мол, молодца убьём, в канаву выкинем, а сами его добро съедим.
Иван чует: дело плохо. Он один, а лиходеев пятеро. Не справиться ему с ними. Но виду не подаёт, так отвечает:
— Оленя вот не видал, а видал, как пряники раздают тут неподалёку.
— Где? — спрашивают разбойники, они ж глупые, и поверили.
— Да отсюда меньше версты будет, во-он до того дуба пешком, а там на дуб забраться, а с его верхушки перескочить на ёлку вон ту высокую, а с неё на березу, а уж у берёзы лесенка будет вверх, вот по той лесенке забраться, так на облаке — шатёр, в шатре — девица пряники раздаёт.
— Девица! — обрадовались разбойники. — Красивая?
— Красивая, — говорит Иван.
— А чего ж ты тогда без пряников идёшь? Обмануть нас хочешь? — разозлился атаман.
— Так класть некуда, — хитрит Иван. — Вот бегу за корзинами, чтобы туда пряники складывать. И то, торопиться надо, а то уж их там немного осталось.
— Что? Немного осталось? — разбойники закричали на весь лес и побежали, глупые и жадные ведь, поверили, хотели всё себе забрать. Добежали до дуба и прыгают на него, пытаются влезть.
Забраться у них не получается, они спорить начали, кто первый должен лезть, до того переругались, что сами друг дружку и перестреляли.
А Иван бочком-бочком, и был таков: оборотился трижды вокруг себя и стал зайцем, только его и видели на лесных опушках. Ушёл от разбойников. Только видит: наравне с ним по лесу старик бежит, борода белая, ноги тощие. Встал Иван, оборотился молодцем, смотрит, что за диво, старик, а с зайцем наперегонки взялся играться.
— Ты кто? — спрашивает Иван.
— Я этих мест хозяин, лесовичок, — важно так дед отвечает, глаза хитрые, сам смеется, колени тощие трясутся.
— А что тебе надобно?
— Догнать вот тебя хочу. Спасибо тебе сказать. Всякое доброе дело должно быть с благодарностью принято. А кто неблагодарный, тому и счастья не видать. Стоит мой лес долго на земле, и всегда в него люди ходили по грибы, по ягоды. Девки к реке хаживали венки плести. А нынче одичал мой лес, потому что завелись в нём эти разбойники лютые, обычные крестьяне-то и боятся сунуться: ягода на кустах киснет, никто её не берёт, грибы засыхают, белкам орехи кидать не в кого, птицы петь перестали, никто их не слушает, не дивится их умению.
— Что ж случилось, дедушка?
Завелись в лесу разбойники. Творили они злодейства всякие, на потребу царю людей грабили, грамота у них была охранная от самого царя, что никто-де их и пальцем тронуть не может. А золото куда-то в сторону царского дворца слали… А ты разбойников-лиходеев повыгнал.
— Не может быть такого, — удивился Иван. — Наш-то царь таков богат, что золота этого у него девать некуда, он его в заграницах хранит… Да и если потреба какая у царя, так он глашатаев по деревням рассылает, ему все люди последнее отдают, лишь бы помочь…
— Это, Иван, дело тёмное. А я по светлым делам знаток. Вот я тебя благодарить хочу за то, что лес ты очистил, и помощь тебе окажу. Мне всё в мире ведомо, потому что везде есть мои травушки да деревца, всё-то они слышат и друг дружке пересказывают. Вот, говорят они, будто ты идёшь Василису Премудрую выручать, а я тебе подсоблю. Впереди шумит грозная река, за которой Кащеево царство. Вроде и неширокая река, тот берег видать, а птице ту реку не перелететь, зайцу не перепрыгнуть, щуке не переплыть. Заговоренная река, между нашим миром и Кащеевым государством. Однако ж, мы с деревцами сумеем мост намостить, ты по нему, что по дороге широкой наезженной, пройдёшь.
Подивился Иван, в ножки лесовичку поклонился:
— Спасибо, тебе дедушка!
— И тебе спасибо, добрый молодец! Подойдёшь к реке, встань у края воды, да прокричи: «Дедушка, а где же мост обещанный?» Будет тебе переправа.
Сказал старик и исчез, словно и не было никого. Пожал плечами Иван, да стоять некогда, дальше поспешил, обернулся вокруг себя трижды, превратился в птицу и взмыл в поднебесье. И то, набегался за день по лесу, надо б ножкам отдых дать.
Летит и видит сверху — река путь перегородила. Спустился Иван к берегу, к краю воды подошел да крикнул зычным голосом:
— Дедушка, а где же мост обещанный?
Тут совсем чудеса начались. Зашумели дубы могучие, будто песню запели стародавнюю, расступились, а из лесу берёзоньки вышли, за ними — кусты, а за кустами — травы высокие потянулись. Такой хоровод начался, деревья пели да кружились так, что земля под ногами качалась. Солнце к закату опуститься не успело, а уж мост на диво хорош реку пополам поделил.
Поклонился Иван деревьям и по мосту поспешил Василису Премудрую выручать.
Торопится Иван. Только ночь его в пути застала. Уже и царство Кащеево видать, и дворец его башнями островерхими скалится, огни во тьме горят красные, птицы ночные в воздухе кричат дикими голосами.
Остановился Иван на ночлег. Утро вечера мудренее. Да где б ему поспать? Не найти места подходящего: ни травинки, ни былинки, ни кусточка. Кругом только земля выжженая, да камни холодные. Негде молодцу голову преклонить. Бродил окрест, вдруг видит, будто избушка невдалеке. Он — туда.
Заходит. Грязь, пыль кругом, паутина по потолку
