Сборник - Поэзия и проза Древнего Востока
Еще на востоке полночный мрак.
Одеться хоть бы кое-как!
Нет, промедление не к добру,
Когда тебя требуют ко двору.
Еще на востоке не брезжит рассвет.
Ты второпях кое-как одет.
Князю медлительность не по нутру.
Придворного требуют ко двору.
Ивы ломаешь, бежишь бегом.
Мчишься, как бешеный, напролом.
Пускай темнотою окутан восток.
Не раньше срока, значит, не в срок.
Песни царства Тан
«В горах карагач растёт...» (2)1
В горах карагач растет.
Вязы – среди болот.
Наряды неношеные твои
Пылятся который год.
Добрые кони в конюшнях твоих
Других заждались господ.
И все это после смерти твоей
Получит какой-нибудь мот.
2
Сумах вырастает в горах.
Терновник в болоте зачах.
Твои покои не помнят гостей.
Народ – на других дворах.
Пока барабаны твои молчат
При запертых дверях.
Получит все после смерти твоей
Какой-нибудь вертопрах.
3
Холм сумахом богат.
Дикий внизу виноград.
Яств не жалей, вина не жалей!
Цитры твои молчат.
Продлил бы за полночь дни твои
Их полнозвучный лад.
Другой распахнет после смерти твоей
Двери твоих палат.
Песни царства Цинь
«Желтым пташкам порхать...» (6)1
Желтым пташкам порхать хорошо.
Зеленые ветви – отрадный кров.
Кто с государем в последний путь?
Цзы-Цзюйя янь-си, боец из бойцов[378].
Он в битве стоил ста храбрецов.
В сраженье враг от него бежал,
А перед могилой он сам задрожал.
Синее небо! Закон твой суров.
Неумолима твоя высота.
Могила все еще не сыта.
Живыми закапываем смельчаков.
Каждый из них нам дороже ста.
2
Желтым пташкам порхать хорошо
Среди зеленых древесных вершин.
Кто с государем в последний путь?
Чжун-хан, богатырь, Чжун-хан, исполин.
Он стоил сотни в битве один.
В сраженье враг от него бежал,
А перед могилой он сам задрожал.
Синее небо! Закон твой суров.
Неумолима твоя высота.
Могила все еще не сыта.
Живыми закапываем смельчаков.
Каждый из них нам дороже ста.
3
Желтым пташкам порхать хорошо.
Вокруг тернового вьются куста.
Кто с государем в последний путь?
Чжэнь-ху, чья совесть навеки чиста.
Один он стоил в битве ста.
В сраженье враг от него бежал,
А перед могилой он сам задрожал.
Синее небо! Закон твой суров.
Неумолима твоя высота.
Могила все еще не сыта.
Живыми закапываем смельчаков.
Каждый из них нам дороже ста.
Песни царства Бинь
Месяцеслов (1) («Никнет в месяце седьмом звезда огня...»)1
Никнет в месяце седьмом звезда огня.
На девятый месяц шуба нам нужна.
Непогода в первом месяце страшна.
Холод лютый будет в месяце втором.
Без одежды теплой мы не проживем.
В третьем месяце пахать уже пора.
На четвертый месяц в поле мы с утра.
Пашем южные поля мы допоздна.
В поле пахарю обед несет жена.
Нам весной смотритель спуску не дает,
И на пахоту выходит весь народ.
2
Никнет в месяце седьмом звезда огня.
На девятый месяц шуба нам нужна.
Всей земле тепло, когда придет весна.
Иволга поет весною там и тут.
Девушки с корзинками по тропе идут.
Листья с шелковицы дружно рвут они.
Все длиннее эти солнечные дни.
Белизною на ветру полынь блестит.
Растревоженная девушка грустит.
Видно, скоро в дом чужой войдет она,
Молодому господину отдана.
3
Никнет в месяце седьмом звезда огня,
Тростники густые в месяце восьмом.
В месяц шелкопряда топоры возьмем!
Чтобы шелковица разрослась пышней,
Обрубают ветки лишние на ней.
В месяце седьмом кричит сорокопут.
В месяце восьмом у нас в селеньях ткут.
Краска черная и желтая – для нас.
Ярко-красная приятнее для глаз.
Ткани лучшие покрасим в красный цвет,
Чтобы княжич наш нарядней был одет!
4
На четвертый месяц травам расцветать,
В пятом месяце цикадам стрекотать.
В месяце восьмом зерном народ богат.
Будет в месяце десятом листопад.
В первом месяце охотимся в лесу.
Барсука добуду, кошку и лису.
Теплый мех я господину принесу.
Снова быть облаве в месяце втором.
Состязаться нам в искусстве боевом.
Князь—хозяин всем убитым кабанам.
Только поросята остаются нам.
5
В пятом месяце кузнечик прыг да скок.
На шестой крылами шевелит сверчок.
В месяце седьмом сверчок среди полей,
В месяце восьмом – под крышею твоей,
В месяце девятом – около дверей,
Чтобы на десятый месяц – под кровать.
Время северные окна закрывать,
Дыры затыкать и двери шпаклевать,
Крыс выкуривать и дома зимовать.
Старый год уже закончится вот-вот.
Возвращаемся домой под Новый год.
6
Вишен в месяце шестом себе нарвем.
Поедим бобов мы в месяце седьмом.
Финики поспеют в месяце восьмом,
На десятый месяц рис в полях мы жнем,
Чтоб весною дедов угостить вином,
Чтобы жить подольше старикам седым,
Дыни в месяце седьмом всегда едим.
Тыквы поспевают в месяце восьмом.
Семя конопляное в девятом соберем.
Запасли растопки, натаскали дров.
Будет сыт хозяин, будет он здоров.
7
В месяце девятом трамбуем огород[379].
На току хорошем целее умолот.
Урожай в десятом принесут поля.
Рис, бобы, пшеница, просо, конопля...
Много всяких злаков нам дает земля.
Урожай собрали. Близится зима.
Приводить в порядок надо нам дома.
Травы рвать придется нам теперь с утра.
На витье веревок остаются вечера.
Залатать бы нашу крышу поскорей!
Только снег растает – вновь паши да сей!
8
В месяце втором колоть мы будем лед.
Йонг-йонг-йонг,– звенит он, йонг-йонг-йонг,– поет.
А на третий заготовим лед мы впрок.
На четвертый месяц наступает срок
В жертву принести барана и чеснок.
В месяце девятом лист уже поблек.
В месяце десятом расчищаем ток.
И на празднике вином наполнен рог.
Пьем вино из рога за глотком глоток,
Чтобы нам не ведать горестей и бед,
Чтобы жить на свете десять тысяч дет.
Возвращение из похода (3)1
Воевать нас посылали на восток,
И не смели возвратиться мы назад.
Возвращаемся с востока мы домой.
Мы в пути окружены дождливой тьмой.
Как хотелось возвратиться нам назад!
Дом родной увидеть каждый был бы рад.
Там ты больше не в строю, ты не солдат.
Надеваешь деревенский свой халат.
Чуть заметно черви двигаются днем
Под густыми шелковицами в тени.
Днем на запад мы, усталые, ползем,
Ночью спим под колесницами одни.
2
Воевать нас посылали на восток,
И не смели возвратиться мы назад.
Возвращаемся с востока мы домой.
Мы в пути окружены дождливой тьмой.
Там на крышах тыквы дикие висят.
Заползли мокрицы в дом давным-давно.
Паутина, будто шелк, на первый взгляд,
И следов оленьих на поле полно.
И мерцает огонек издалека,
И не сразу узнаешь ты светляка.
Не пугайся! Это добрый огонек.
С ним ночами человек не одинок.
3
Воевать нас посылали на восток,
И не смели возвратиться мы назад.
Возвращаемся с востока мы домой.
Мы в пути окружены дождливой тьмой.
Цапли там на муравейниках кричат.
Дома женщины вздыхают в листопад.
Подметают, моют, чистят и скоблят,
Затыкают в стенах дыры все подряд.
Тыквы горькие на хворосте лежат.
Весь валежник наш каштановый гниет.
Вспомнил я: сегодня минул третий год
С той поры, как мы отправились в поход.
4
Воевать нас посылали на восток,
И не смели возвратиться мы назад.
Возвращаемся с востока мы домой.
Мы в пути окружены дождливой тьмой.
Как на солнце перья иволги блестят!
Сколько девушек успело подрасти!
И такой же точно свадебный обряд.
Дочку замуж выдает уже сосед.
Кони рыжие запряжены чуть свет.
И жених, как подобает, разодет.
Что ж, любовь молодоженам да совет!
Никому до старых дела больше нет.
Из книги «Малые оды»
Жалоба придворного (IV. 10) («Всевышний грозен....»)1
Всевышний грозен, суров, жесток.
Голод, погибель, – все от него.
Смута в стране, в государстве раскол.
Сильных и слабых казнит божество.
Не смотрит, кто прав, а кто виноват.
Пускай страдал бы только злодей.
Однако столько кругом утрат,
Что нет спасенья для всех людей.
Всюду напасти, всюду разлад.
Сегодня худо державе всей.
2
Дом Чжоу повержен, и нечем жить.
Сановники скрылись, бежала знать.
Никто не хочет забот моих знать.
Никто при дворе не хочет служить.
Ни днем, ни ночью не сыщешь слуг.
Теперь впустую любой приказ.
Вельможи в бегах, князьям недосуг.
