Гербер Хелен - Мифы Северной Европы

Тогда же убили сына Сигурда, и несчастная Гудрун в молчании оплакивала погибших, в то время как Брюнхильд громко смеялась, чем навлекла на себя гнев Гуннара, который слишком поздно пожалел о случившемся.

Похороны состоялись вскоре. Был сложен большой погребальный костер, на который возложили дорогие гобелены, свежие цветы и сверкающее оружие, как полагалось при погребении великого воина. Все то время, что шли приготовления, женщины с особенной нежностью обращались с Гудрун; боясь, что ее сердце не выдержит, они пытались вызвать у нее слезы, рассказывая сильнейшие огорчения, которые им самим пришлось когда-либо пережить: одна' женщина, например, поведала, как она сама потеряла всех, кто ей был дорог. Однако все попытки были тщетными, пока не положили на ее колени голову Сигурда, попросив поцеловать его, как если бы он был еще жив; и тогда слезы ручьем полились из ее глаз.

Сама Брюнхильд не осталась равнодушной к произошедшему; она позабыла все обиды, когда увидела тело Сигурда на костре. Он был одет в сияющие доспехи, как будто шел в бой; на голове у него был шлем-страшило, рядом с ним был его боевой конь, которого должны были сжечь вместе с ним, как и нескольких самых верных его слуг, которые не могли пережить смерть хозяина. Она удалилась к себе в покои и, раздав все свое имущество служанкам, надела свои самые роскошные одежды, бросилась на кровать и закололась мечом.

Весть об этом в скором времени достигла Гуннара, который бросился к своей жене. Единственное, что он успел услышать, была ее просьба положить ее рядом с героем, которого она любила, вынуть из ножен сверкающий меч и положить между ними, как было в тот день, когда он обманом добился ее руки, чтобы помочь другому. Когда она умерла, все ее пожелания были исполнены, ее сожгли вместе с Сигурдом, а все Нибелунги оплакивали их.

В «Кольце Нибелунга» Вагнера, творческой переработке истории о Нибелунгах, смерть Брюнхильд описана более красочно. Сев верхом на своего боевого коня, как и раньше, когда она под командованием Одина вела в бой дев-воительниц, она на всем скаку бросилась в погребальный костер, после чего пламя взметнулось до самых небес.

Ушли они — прекрасные, могучие воины, надежда земли.Будут люди трудиться в поте лица своего, как раньше.Будет земля стонать, прося о наступлении того дня,Пришествие которого Сигурд ускорил и Брюнхильд приблизила.Будто земля просит о рассвете, когда павшие воскреснут.Тогда снова засияют лучи Бальдра над морскими берегами.

Сцена смерти Сигурда (Зигфрида) представлена более ярко в «Кольце Нибелунга».

В немецкой версии коварный убийца во время охоты заманивает Сигурда в лес, чтобы утолить жажду у ручья, и вонзает ему в спину меч. Охотники приносят его тело домой и кладут его к ногам жены.

Безутешная Гудрун, воспылав ненавистью к родственникам, которые лишили ее всего, бежала из отцовского дома и попросили приюта у конунга Альфа, приемного отца Сигурда, который после смерти Хьёрдис взял в жены Тору, дочь конунга Хакона. Женщины подружились, и Гудрун пробыла там несколько лет, вышивая на гобеленах картины великих подвигов Сигурда и присматривая за своей маленькой дочерью Сванхильд, чей сияющий взор напоминал ей о муже, которого она потеряла.

В это время Атли, брат Брюнхильд, который теперь стал конунгом гуннов, потребовал от Гуннара ответа за смерть сестры. Для того чтобы смягчить его гнев, Гуннар пообещал отдать ему в жены Гудрун, когда та закончит носить траур по мужу. Прошло время, и Атли потребовал выполнения уговора. Тогда братья — Нибелунги со своей матерью Гримхильд отправились за принцессой и с помощью сваренного Гримхильд волшебного зелья уговорили Гудрун оставить маленькую Сванхильд в Дании, а самой стать женой Атли в земле гуннов.

Однако Гудрун втайне ненавидела своего мужа, чья алчность вызывала в ней отвращение; даже рождение двух сыновей Эрпа и Эйтеля не уменьшило ее скорбь по погибшим и тоску по отсутствующей Сванхильд. Она постоянно думала о прошлом и часто говорила о нем, не подозревая о том, что ее описания богатств Нибелунгов разжигали в Атли еще большую жадность и что он втайне искал возможности завладеть ими.

Наконец, Атли решил отправить одного из своих слуг Кнефруда (Винги) к Нибелунгам и пригласить их в его владения; он намеревался убить их всех, как только они окажутся в его власти. Однако Гудрун, догадавшись о его намерениях, вырезала руны и вместе с кольцом, которое оплела волчьей шерстью, послала их своим братьям. Однако по пути посланец нечаянно стер часть рун, что изменило их смысл. По этой причине Гуннар, несмотря на предупреждения Хёгни и Гримхильд и дурной сон своей второй жены Глаумвор, принял приглашение.

Однако, перед тем как отправиться в путь, Гуннара убедили тайно захоронить великие сокровища Нибелунгов в Рейне, и он утопил их на дне реки. Место захоронения было известно только братьям, которые торжественно поклялись никому не разглашать тайну.

Тогда упало красное золото,Полыхая, как пламя, осветило оно все вокруг.И вот сомкнулись воды над ним,И пенились волны в том месте,Куда опустилось кольцо на дно.Никто больше не слышал о нем,И слагались о нем сказания до тех пор,Пока не смолки речи последних скальдов.

Затем королевский отряд в полном вооружении покинул столицу Нибелунгов, которую им больше не суждено было увидеть, и после полного приключений пути они прибыли в землю гуннов и направились к палате Атли, где, поняв, что их заманили в ловушку, убили предателя Кнефруда (Виши) и приготовились биться насмерть.

Гудрун поспешила навстречу братьям и обняла их, а увидев, что они собираются сражаться, сама взялась за оружие и вместе с ними вступила в страшную схватку. После первой атаки Гуннар поддерживал боевой дух своих соратников, играя на арфе, и прекратил игру, только когда бой начался вновь. Трижды мужественные Нибелунги отражали натиск гуннов, пока в живых не остались только Гуннар и Хёгни. Тогда раненых, ослабевших и изможденных короля и его брата схватили и, крепко связав, бросили в темницу ожидать смерти.

Атли из осторожности не участвовал в битве. Он приказал привести к нему братьев и пообещал им свободу, если они скажут, где захоронено золото. Однако они хранили гордое молчание, и первым после долгих мучений заговорил Гуннар, сказав, что торжественно поклялся хранить тайну, пока жив Хёгни. Он сказал, что поверит в смерть брата, только когда ему принесут его сердце.

Страшным голосом воскликнул Гуннар: «Глупец, слышал ли ты, кому досталось Сокровище и Золото богов? То Сигурд был, сын Вёльсунгов, из лучших лучший».

Он прибыл с Севера, спустился с гор и гостем стал моим,И другом мне он был, и братом: прорвался он сквозьОгненную СтенуИ освободил Прекрасную Королеву.Весь мир его славил, был он надеждой обиженных,Помогал обездоленным, был он молотом сильных.И долго будут о нем сказания слагать, и я скажу о Нибелунгах:Провел я ночь, доспехов не снимая, и, чуть рассвело,Убил я брата своего Си гурда и взглянул на деяния рук своих.Пусть сердце Хёгни в руке моей будет,Сердце кровавое сына конунга, острым ножомИз груди исторгнуто.

Движимый алчностью, Атли приказал немедленно принести сердце Хёгни. Однако его слуги, боясь приблизиться к этому грозному воину, трусливо убили раба Хьялли. Увидев дрожащее сердце несчастного, Гуннар с презрением сказал, что такое робкое сердце не может принадлежать его бесстрашному брату. Атли, рассердившись, снова отправил слуг, и на этот раз они принесли бестрепетное сердце Хёгни. Тогда Гуннар, повернувшись к конунгу, торжественно поклялся, что теперь, когда тайной владеет только он, ее больше никто не узнает.

Побелев от ярости, король приказал слугам бросить Гуннара, связав ему руки, в яму, кишащую ядовитыми змеями. Однако это не испугало бесстрашного Нибелунга и, поймав в насмешку брошенную ему вслед арфу, он спокойно сел в яме и, играя пальцами ног, усыпил всех змей, кроме одной. По преданию, обличье этой змеи приняла мать Атли, которая ужалила его под сердце, после чего победная песнь умолкла навсегда.