Народное - Курдские сказки, легенды и предания
— Ах, Маймун194, да поможет тебе бог, ну какой ты подарок сумеешь приготовить падишаху?
— Не горюй, седлай коня и поезжай к той скале, где ты меня встретил. Поздоровайся с ней, разомкнётся она, выйдет к тебе араб с золотым посохом на плече. Он спросит: «Повелишь мир разрушить или благоустроить?» Ответь: «Пусть мир благоустраивается, а мы в нем поживем». Тогда он даст тебе мое платье, которое я надевала каждую пятницу195, когда ходила в сад Торкри196. Ты возьми его и принеси мне.
— Хорошо, ― ответил сын падишаха, сел на коня и поехал к скале.
Исполнил он все, что велела обезьяна. Вышел араб и вручил ему платье.
Привез Мирза Махмуд платье, отдал обезьяне. А она и говорит:
— Это и есть подарок твоему отцу, отнеси ему в диван.
Понесли сыновья отцу подарки, приготовленные их женами.
Старшая невестка вышила для падишаха красивый платок, средняя связала ему талак197. И Мирза Махмуд положил перед отцом платье и сказал:
— А это прислала твоя младшая невестка.
Посмотрели падишах и приближенные на вещь, присланную младшей невесткой, и увидели, что нет в ней недостатков, не к чему придраться, будто не касались платья ни ножницы, ни игла. Сказал падишах своим сыновьям:
— Теперь унесите подарки, они нам очень понравились. Спасибо за них.
Прошло некоторое время. Падишах сказал жене:
— Ты должна пригласить своих невесток сюда. Я хочу взглянуть на них и наделить подарками.
Вернулся Мирза Махмуд домой, на душе у него тяжело. Спросила его Хатун198-Маймун:
— Что случилось, Мирза Махмуд?
— Завтра тебе надо ехать во дворец к падишаху, он хочет посмотреть на своих невесток. Как же я народу тебя покажу?
— Не печалься, Мирза Махмуд! Поезжай к скале, поздоровайся с ней, снова выйдет араб. Даже если ты будешь сердит, не говори, чтобы он мир разрушил, скажи: «Пусть мир благоустраивается, а мы в нем поживем». Скажешь ему, что Хатуи-Маймун велела послать то платье, которое надевала каждую пятницу, когда ходила в сад Торкри, и еще пусть пошлет сорок ее служанок, и пускай они сразу прибудут к ней со всеми нарядами.
Поехал Мирза Махмуд к скале, поздоровался с ней, вышел из скалы араб и спросил;
— Добро пожаловать, Мирза Махмуд, как поживает Хатун-Маймун, жива-здорова?
— Слава богу, все благополучно. Она молилась за тебя и велела прислать платье, которое она надевала каждую пятницу, когда ходила в сад Торкри. Еще просила отправить сорок служанок с их нарядами.
— Подожди немного, я все принесу.
Вошел араб в пещеру и через час вышел с двумя узлами, а каждый узел по пуду.
Затем появились сорок обезьян. Удивился Мирза Махмуд:
— О господи, что это такое?
— А это и есть служанки Хатун-Маймуи, а в узлах и ее одежда, и служанок, ― сказал араб и исчез.
Мирза Махмуд пришпорил своего коня и поскакал, за ним побежали все сорок обезьян.
Едет Мирза-Махмуд и думает: «Как же я с ними в городе покажусь? Они же как стадо овец. Что же делать? Подожду, пока стемнеет, тогда и поеду дальше».
Ночь спустилась на землю. Мирза Махмуд двинулся в путь, а за ним сорок обезьян. Они скачут, резвятся, то впереди коня бегут, то отстанут, потом догоняют. Прибыли домой.
Мирза Махмуд спешился и спрятался. А служанки подбежали к Хатун-Маймун, поцеловали ей подол, руки, ноги, поклонились. Она ответила на приветствие, затем обратилась к своей любимой служанке:
— Милая, сбрось с себя шкуру, оденься в платье.
Когда служанка скинула с себя шкуру и оделась, Мирза Махмуд подумал: «О, если бы с ней были соединены наши судьбы! Или хоть немного моя обезьяна была похожа на нее!»
Все сорок служанок сбросили с себя обезьяньи шкуры, сложили их и надели свои наряды. Встали все сорок служанок перед Хатун-Маймун, руки на поясе199, и стали просить:
— Хатун-Маймун, дорогая, и ты надень платье.
Сбросила она с себя обезьянью шкуру и превратилась в луноподобную красавицу, Не выдержал Мирза Махмуд, вышел из своего укрытия и обнял свою невесту. Хатун-Маймун остановила его:
— Мирза Махмуд, что ты делаешь, да благословит всевышний дом твой, ведь сорок служанок на нас смотрят. Уходи, а вечером возвращайся.
Мирза Махмуд ушел. Служанки накрыли столы, и пошел пир горой. Затем все сорок служанок разместились на ночь в одной комнате, а Мирза Махмуд и Хатун-Маймун ― в другой. Утром подъехали фаэтоны, вышли из них жены братьев и сказали Мирзе Махмуду.
— Пора ехать во дворец, там ждут твою жену.
Вышла Хатун-Маймун из дому, а за ней сорок служанок в красивых нарядах, сели в фаэтоны и поехали во дворец к падишаху. Смотрят ― жена падишаха одну невестку посадила на одно колено, а другую ― на второе, обняла их, не нарадуется.
Но когда вошла Хатун-Маймун, свекровь тут же поднялась с места и обняла свою младшую невестку. А все сорок служанок, приложив руки к своим поясам, встали вместе с Хатун-Маймун перед женой падишаха.
Жена падишаха предложила им сесть, но они ответили:
― Нет, мы перед своей госпожой никогда не садимся.
Затем были накрыты столы, подали хлеб, кайси200. Хатун-Маймун и ее служанки едят кайси, а косточки за пояс прячут. А когда поставили на стол мясо, они поели мяса, а кости тоже за пояс спрятали. Увидели две старшие невестки, что делает младшая, и тоже стали незаметно прятать за пояс остатки еды.
Вскоре пришел падишах поглядеть на своих невесток.
Хатун-Маймун поцеловала руку свекра. Все сорок служанок развязали свои пояса, и на пол посыпались розы. А когда две старшие невестки развязали свои пояса, на пол посыпались кости. Падишах долго присматривался к Хатун-Маймун и к ее служанкам и остался доволен. Затем вручил всем невесткам подарки и сказал:
— Ступайте с богом. Все три мои невестки хороши.
С этих пор Хатун-Маймун к ночи сбрасывала с себя шкуру, а утром снова превращалась в обезьяну.
Прошло некоторое время. Как-то злые люди донесли падишаху:
— Падишах, жена Мирзы Махмуда ― не человеческое существо.
Тогда падишах велел своей жене самой сходить к сыну и точно выяснить, кто его жена.
Пришла она к сыну. Он встревожился:
— Матушка, что случилось, что привело тебя ко мне?
— Я пришла навестить свою невестку.
— А она как раз уехала погостить к родителим.
Вечером падишах спросил жену:
— Ну, видела ты свою невестку?
— Я к ним пришла, а сын сказал, что она уехала к своим родным и что он доволен своей женой.
Падишах рассердился:
— Пока ты ее не увидишь, не возвращайся, или я велю отрубить тебе голову.
Опять пришла жена падишаха к младшему сыну. Семь дней провела она у него. И заметила, что у сына в комнате живет обезьяна, а в другой комнате еще сорок обезьян. Тогда она решила спрятаться и узнать тайну своей невестки.
— Мирза Махмуд, ― обратилась она к сыну, ― да благословит вас бог, будьте счастливы с женой, я уезжаю.
Вышла она из дому и незаметно спряталась за дверью. Вечером обезьяна сбросила свою шкуру и засияла, подобно луне. Обнялись они с Мирзой Махмудом и легли спать. А шкура ее осталась на стуле.
«Ах, видит бог, все несчастья моей невестки из-за этой шкуры», ― подумала мать. Она растопила печку и бросила шкуру в огонь. Тут же Хатун-Маймун превратилась в голубку и заметалась по комнате. Увидел все это Мирза Махмуд, застонал:
— Мама, что ты наделала?
— Да буду я твоей жертвой, сыпок, вырвалась она из наших рук и улетела, ― запричитала жена падишаха.
Мирза Махмуд метнулся к улетающей голубке:
— Хатун-Маймуи, ради бога, вернись!
― Когда ты найдешь Шариблурван201, тогда и меня увидишь, ― сказала она и улетела.
Пошел Мирза Махмуд и отцу и сказал:
― Мать моя навлекла на мою голову несчастье. Позволь мне уехать, я должен найти свою жену.
Все стали отговаривать его:
— Дорогой, она же не была человеком, она просто принимала человеческий облик. Выбери любую девушку, и мы тут же сосватаем ее тебе.
— Нет, ― стоит на своем Мирза Махмуд, ― пока я жив, я буду искать ее, пока будет сила в моих ногах и глаза мои будут видеть, я буду искать Хатун-Маймун, а если не найду, утоплюсь или еще как-нибудь найду смерть.
Положил Мирза Махмуд в хурджин еду, деньги, помолился и выехал из города. А мать следом за ним. Обернулся сын, спросил ее:
— Матушка, куда ты едешь?
— Сынок, это я причинила тебе горе, да буду я твоей жертвой, я поеду с тобой. Как же ты один? Может, тебе нужна будет в дороге моя помощь.
— Возвращайся. Что сделано ― не исправишь.
— Нет, нет, я поеду с тобой, или убей меня тут же.
Видит Мирза Махмуд ― не избавиться ему от нее, и поехали они вместе. Около двадцати дней и ночей ехали они. Наконец увидели вдалеке дворец.
— Матушка, ― говорит Мирза Махмуд, ― уже двадцать дней и ночей мы в дороге, притомились, нет сил ехать дальше. Здесь должны жить люди. Тут и остановимся.
