Марианна Алферова - История и легенды древнего Рима
Скорее, граждане, забудьте ужасы Гражданской войны, теперь вы будете счастливы как никогда! И хотя впереди была еще война с Марком Антонием, но все уже жили ожиданием мира.
Вслед за кровавыми гражданскими войнами наступил период продолжительного спокойствия. Август установил авторитарную власть под вывеской республики. В Риме по-прежнему существовал сенат, для вида поддерживая республиканские традиции. На самом деле сенат мало что решал, а народное собрание вообще превратилось в фикцию.
Пробыв с 31 по 23 гг. до н. э. консулом, Октавиан оставил эту магистратуру, сохранив должность народного трибуна, который получил в 36 г. до н. э., а также прибавил к трибунской проконсульскую власть. В 29–28 гг. до н. э. он составил новый список сенаторов, и в этом списке его имя стояло первым. Отсюда и титул Октавиана и всех последующих правителей Рима: принцепс — первый в сенате. Всего лишь — первый. Остальные — никакие. Но неважно, какие титулы носил Октавиан: отныне он стал единоличным правителем Рима. Соперничать с ним уже никто не мог. Юридически огромную власть принцепсу давала скромная должность народного трибуна. Овтавиану принадлежит честь создания политического кентавра. От республики остались одни копыта. Что еще нужно? Все видят знакомые следы в формулировках и титулатуре и кричат: «Республика жива!»
Да и крикунов заметно поубавилось.
«Наиболее непримиримые пали в сражениях и от проскрипций», — пишет Тацит.
Зато мгновенно расплодились подхалимы.
16 января 27 г. до н. э. Октавиан принял имя Августа. Теперь он именуется император Цезарь Август. Титул «император» (командующий) становится личным именем правителя. Прозвище рода Юлиев «Цезарь» превратилось в родовое имя. А прозвище «Август» означало «податель всеобщего благополучия».
Когда-то плебеи дрались за свои права с патрициями. Теперь народу стало все равно, кто решает их судьбу. Главное, что бесплатно раздают масло и соль.
Что все республиканские институты отныне всего лишь декорация — доказывает история, приключившаяся в 19 г. до н. э. Когда на вакантную должность консула стали претендовать два кандидата, борьба развернулась нешуточная, дошло, как в недавние времена, до уличных стычек. Августа в то время не было в Риме. Он вернулся, въехал в Город ночью, угодного кандидата утвердил в должности, а неугодного — заключил в тюрьму, где тот и умер. Так очень просто и «красиво» навел он порядок. Отныне на должности могли претендовать лишь угодные Августу люди.
В своих «Деяниях», которые были вырезаны на медных досках, установленных на форуме, престарелый Август сообщал, что его внуков Гая и Луция «сенат и римский народ по достижении ими пятнадцати лет объявил в мою честь консулами, чтобы они вступили в эту должность через пять лет».
Вот так теперь получают высшую магистратуру в новой «республике».
С 13 г. до н. э. решения Августа, принятые совместно его пасынком Тиберием или с кем-нибудь другим, приравнивались к постановлению сената. В 12 г. до н. э. после смерти Лепида Август сделался великим понтификом. В 5 и 2 гг. до н. э. он снова был консулом. Всего он занимал эту должность 13 раз. Отныне народ мог выражать свое мнение только в театре, когда при появлении принцепса люди начинали свистеть, если цены на хлеб были слишком высоки. Вообще в театрах римляне всегда выражали свое мнение открыто, и буйство нередко заканчивалось драками, как на наших стадионах дерутся болельщики. Если учесть, что римские театры размерами были похожи на наши стадионы, то такое сравнение покажется еще более закономерным.
Мир Августа — благостный, тихий. Закрылись наконец ворота храма Двуликого Януса. И можно славить правителя и благодарить за то, что он живет так долго. Ибо неизвестно, что станется после его смерти.
Август провел реформы армии, службы безопасности и финансовой системы. Он поделил провинции: часть провинций стали императорскими (обычно в них стояли войска) часть — сенаторскими. Сенат по-прежнему мог назначать туда наместников (проконсулов или пропреторов). Императорскими провинциями управляли наместники-легаты в ранге пропреторов, Август сам их назначал, и подчинялись они только ему. Громадные доходы от этих провинций поступали в личную казну императора. К тому же в его непосредственном управлении находился Египет. Так что деньги были у Августа, хлеб — тоже у него, армия подчинялась только ему. Кое-что осталось сенату — эта сильно опустевшая кормушка заставит многих почти искренне утверждать, что Цезарь Август восстановил республику, как будто республика — всего лишь возможность получить свою долю пирога. А может быть, мы чего-то не понимаем? Может, так оно и есть?
Появилась еще одна «цацка» для любителей вывесок. Город отныне был разделен на районы и кварталы, и кварталами ведали выборные от населения каждого квартала. Так что поклонники демократии могли немножко поиграть в свои любимые игры на уровне местного самоуправления.
Для водворения порядка в Городе тоже было сделано немало: появилась ночная стража — так называемые вигилы (неспящие), в их функции входит охрана Города по ночам и борьба с пожарами. За порядком в Риме следили три городских когорты — аналог современной полиции. Август сформировал девять преторианских когорт. Три когорты, которые являлись императорской гвардией, постоянно пребывали в Риме. Так что с анархией в Городе теперь было кому бороться.
Появились новые должности: префект аноны (снабжения), префект Египта и т. д. Постепенно должностей будет все больше и больше. Бюрократическая система, которая практически отсутствовала во времена республики, теперь будет потихоньку расти.
Август создал совет, в состав которого вошли консулы, по одному представителю от других магистратов и 15 сенаторов, сменявших друг друга. Фактически этот совет и решал все дела.
Пока все части нового механизма функционировали как будто неплохо. Век Августа — время расцвета литературы и искусства. В годы его правления творили Гораций, Вергилий и Овидий. Тит Ливий написал свою знаменитую «Историю Рима».
Но первые тревожные звоночки уже звенят: удаляется от дел Азиний Поллион, справивший триумф в 39 г. до н. э. Отныне он хочет заниматься лишь литературой и историей. Политическая карьера его не интересует. Римский всадник отрубает пальцы сыновьям, чтобы тех не забрали в армию… Вергилий хочет перед смертью сжечь свою «Энеиду». Да и Тит Ливий написал не совсем то, что хотел Август: принцепс называет историка помпеянцем.
Пройдут годы, и всеобщая апатия охватит Рим. А пока многим кажется, что взошло яркое солнце. Рим в восхищении.
В одном из своих эдиктов Август заявлял:
«Итак, да будет мне дано установить государство на его основе целым и незыблемым, дабы я, пожиная желанные плоды этого свершения, почитался творцом лучшего государственного устройства и при кончине унес бы с собой надежду, что заложенные мною основания останутся не-поколебленными» (Светоний).
Лучшим устройством принципат не стал. Сама его двойственность несла в себе зерна будущего раздора. Сенат, даже в таком уродливом виде, казался императорам опасным конкурентом, вызывая у принцепсов постоянный страх, а власть новых правителей не была строго определена и регламентирована. На каком основании Август правит Римом? Якобы он лучший. Его как бы выбирали и он как бы основал династию. Нет безопасной передачи власти от одного принцепса к другому. В законодательстве по этому поводу ничего не сказано. Да и некому уже следить за соблюдением закона. «Законы пишутся для бодрствующих», то есть общество должно следить за их соблюдением, но в Риме теперь все или почти все крепко уснули. Отныне в государстве только одна власть — армия. Армия же знает единственный закон — закон силы. Тот, кого поддерживают легионы, правит Римом. Опасаясь заикнуться о тождественности власти принцепса царской власти, Август не мог точно оговорить, что власть будет передаваться по наследству. Хотя ясно было, что доступ к высшему империю теперь получат те, кто находится ближе всего к правителю.
Всем, кто заводит разговоры о замене выборной системы на назначенческую, предполагая, что высшая власть будет передаваться «как-то так», сама собой, по решению тех, кто находится наверху, стоит перечитать историю римских принцепсов, чье правление стало перманентной кровавой драмой, а их самих постоянный страх потерять власть превратил в настоящих чудовищ.
Как политик и правитель — Август типичный прагматик. Ради достижения власти он мог быть чудовищно жесток. Но это жестокость расчетливого бездушного дельца, а не садиста. Отпадет надобность в жестокости, и он будет всего лишь жестким; кому-то он покажется милостивым, даже справедливым и снисходительным. Но все равно он останется бездушным. Войска он держал в жесткой узде, не дрогнув, проводили децимацию.
