Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек - Муравьева Татьяна Владимировна
Чукотские ездовые собаки. 1935 г.
The Library of Congress
Ездовые олени были прирученными, а стадные оставались дикими. Пасти стадо было нелегко, а порой и опасно, тем более что у чукчей не было пастушьих собак. Средней величины стадо насчитывало несколько сотен голов, олени постоянно норовили разбежаться по тундре, и от пастухов требовалось хорошее знание местности, быстрота реакции и смелость. Летом нужно было заботиться о том, чтобы оленей не заело несметное количество гнуса, зимой — защищать стадо от волков. Можно представить, насколько важное место занимал в жизни оленных чукчей Писвусъын.
Он почитался и как владыка всех остальных диких зверей. Чукчи верили, что Писвусъын живет в лесных оврагах и оттуда посылает животных навстречу охотникам, но он может рассердиться на человека, и тогда охота будет неудачной.
Писвусъына представляли маленьким человечком, его следы неопытный глаз легко мог принять за мышиные. Говорили, что зимой он разъезжает на крохотных нартах из травы, запряженных коршунами или мышами, и сам может превращаться в птицу или мышь. Ему не нужна пища, он питается запахами. Однако при своем малом росте Писвусъын обладает огромной силой, проявляющейся при определенных обстоятельствах.
Хейттуухин. Скульптура белого медведя. 1919 г.
Suomen kansallismuseo
Однажды в лесу охотник сошелся в единоборстве с медведем, но никак не мог одолеть могучего зверя. Вдруг он увидел, что неподалеку Писвусъын борется с мышью и тоже не может справиться с ней. Человек и хозяин диких оленей переглянулись и решили помочь друг другу. Человек придавил мышь ногой, а Писвусъын схватил медведя и ударил его о землю, так что тот испустил дух.
В некоторых случаях Писвусъын может превращаться в великана. Известна серия рисунков выдающегося мастера традиционной резьбы по кости, чукотского народного художника Онно11, на которых изображены сцены охоты Писвусъына на кита.
В честь Писвусъына оленные чукчи дважды в год — осенью и зимой — устраивали особые праздники, во время которых совершался обряд жертвоприношения хозяину диких оленей. Ему приносили как настоящих оленей, так и их фигурки, сделанные из корней растений, а зимой — вылепленные из снега. На такие праздники часто приглашали береговых чукчей и эскимосов, которые привозили различные продукты морского промысла и обменивали на оленье мясо и шкуры.
У береговых чукчей, охотившихся на китов, моржей и тюленей (их разновидности — нерпа и лахтак), особо почитался Кереткун — дух-хозяин всех морских обитателей. Кереткун с женой живет на дне моря и посылает добычу охотникам-мореходам. У Кереткуна темное лицо, а одевается он в белые одежды, сшитые из кишок морских зверей.
Морской промысел требовал смелости, сноровки, знания повадок животных. Добыть тюленя охотник мог и в одиночку, а для охоты на моржа объединялись несколько родственных семей, выходивших в море на одной байдаре. На кита шли несколькими байдарами.
К байдаре относились как к живому существу. Ранней весной береговые чукчи устраивали в честь нее праздник. В этот день мужчины заносили в ярангу все охотничье снаряжение, тщательно его чистили, смазывали оленьим салом. Женщины в это время готовили особую ритуальную пищу. Затем все шли на берег и торжественно снимали байдару с вешал. Морским духам приносили жертву — в воду бросали куски мяса, после чего лодку спускали на воду и выходили в море, открывая сезон охоты.
А осенью береговые чукчи чествовали Кереткуна. Праздник продолжался двое-трое суток, и одним из главных его атрибутов была «сеть Кереткуна». Иногда к ней подвешивали вырезанные из дерева фигурки самого покровителя морских животных. По окончании праздника фигурки сжигали, а остатки ритуального угощения бросали в море, полагая, что таким образом все добытые на охоте морские обитатели возвращаются в свою стихию.
ДУХИ-КЭЛЕ
Духи в чукотской мифологии носят общее название кэле. Так называют и покровителей различных природных объектов, и охранителей от разного зла, и помощников шаманов. Они могут менять облик, увеличиваться или уменьшаться в размерах, становиться невидимыми. Однако в мифологических сказках чаще рассказывается о кэле — злобных чудовищах, которые обитают в подземном мире, имеют вид животных или многоголовых человекообразных существ с большими зубами и длинными когтями. Жизнь злых кэле подобна человеческой: у них есть семьи, они владеют оленями, охотятся, причем основной объект охоты — души людей. Болезнь и смерть человека часто объясняли тем, что кэле похитили его душу.
Со злыми кэле борются шаманы. В некоторых случаях шаман, наделенный способностью перемещаться по всей Вселенной, посещать верхний и нижний миры и общаться с духами, может отобрать у похитителя человеческую душу и вернуть ее на землю. В таком случае больной выздоравливает, и даже умерший может ожить.
Сказания о шаманах представляют собой особую разновидность устного народного творчества народов Дальнего Востока. Причем наряду с сакральными шаманскими мифами у чукчей бытовали предания чисто развлекательного характера. Языковед и фольклорист Георгий Меновщиков пишет: «Эти предания рассказываются не шаманами, а любым рассказчиком о шаманах, об их колдовском могуществе, о воздействии шаманской магии на окружающий мир».
Однажды позвали сильного шамана в дальнее селение помочь больному. А у шамана свой сын был тяжело болен. Жена говорит: «Без тебя наш сын умрет». — «Ничего, я его оживлю. Ты только его не хорони», — ответил шаман и уехал. В тот же день юноша умер. Мать не позволила его хоронить, дождалась мужа. А тот, узнав о смерти сына, начал шаманить.
Было у него три бубна12. Взял шаман первый из них, спустился под землю, но не нашел там души сына. Вернулся в ярангу, изломал первый бубен, взял второй, проник в пучину морскую, но и там не нашел души сына. Изломал второй бубен, взял третий и улетел на Полярную звезду. Говорит ему человек — Полярная звезда: «Душу твоего сына утащили кэле и сегодня собираются его убить. Дам я тебе свои нарты с оленями, отправляйся в их обиталище. Если успеешь, спасешь мальчика».
Поблагодарил шаман человека — Полярную звезду, сел на нарты, и олени помчали его через все миры. Миновал он одну Вселенную, вторую, третью… Наконец достиг пятой — самой темной. Сидят там шестеро кэле, а перед ними на земле лежит сын шамана, связанный по рукам и ногам.
Напустил шаман на кэле сон, а когда те крепко уснули, склонился над сыном, вдохнул поглубже и вместе с воздухом втянул в себя его душу. Сел на нарты и погнал оленей домой. Дома выдохнул душу сына — и мальчик ожил.
У каждого шамана были особые духи-помощники в виде животных, птиц или самых разнообразных предметов домашнего обихода: молотка, котелка, иголки и т. д. Их фигурки из металла, дерева, кости нашивались на шаманский костюм. Считалось, что в нужный момент они оживают и приходят на помощь шаману в его общении со сверхъестественными силами.
Этнограф и лингвист Владимир Германович Тан-Богораз был свидетелем общения с духами чукотской шаманки Тылювии. Он подробно и ярко описал этот процесс13:
«“Гоу, гоу, гоу, гоу! — запела Тылювия, старательно выделывая голосом какой-то необыкновенно сложный напев, весьма напоминающий вой метели в тундре. — Бобо, боббо, боббо, боббо! Гоу, гоу, гоу, гоу!”
По обычаю чукотских шаманов Тылювия пользовалась бубном как резонатором, то держа его перед самым ртом, то отводя его вверх и вниз и отклоняя под самыми различными углами. <…>
