Сто сказок удмуртского народа - Народные сказки
Медведь удмуртских сказок имеет все черты большого, вельможного барина. С остальными зверями он порою покровительственно внимателен, порою груб и жесток. Узнав, что лиса якобы хочет съесть его, он — «пöсь-вуаськем кадь луэм» — вспылил и в гневе расправился с невольной злоумышленницей.
Создавая образы лисы, волка, медведя, удмуртский народ в аллегорической форме выражал свое отношение к угнетателям. Недаром в сказке «Плохие товарищи» все они получили заслуженную кару. В сказке рассказывается о том, как бедный мужик ехал на базар. По дороге к нему в сани подсаживаются заяц, лиса, волк и медведь. Робея перед зверями, мужик вынужден был перегрузить свой воз и сделать их всех своими седоками. Но сломалась оглобля, ни один из зверей не сумел принести замену. Как только мужик ушел в лес срубить дерево и сделать новую оглоблю, — звери совершили вопиющую несправедливость: растащили его добро и задрали лошадь. «Волк и медведь никогда не будут твоими друзьями», — поучает белка мужика. Тогда он, доведенный до крайности, расправляется со своими разорителями и возмещает убытки с лихвой.
С победой Октября изменилась историческая обстановка, из жизни были вытеснены мелкие и крупные чиновники, творившие неправый суд и расправу над трудовым народом. Однако подлые черты прошлого нет-нет да и проявятся в нашем обществе, в котором встречаются еще люди с характерами, навыками, привычками, не свободными от язв и пороков, порожденных капитализмом. А потому не отпала необходимость их разоблачения, осмеяния, наоборот, она стала еще более острой. Этим и объясняется стойкая традиционность характеров зверей в сказках о животных. Исчезли чиновники, но остались самовлюбленные чинуши, бюрократы, подхалимы и перестраховщики. Герои сказок о животных, сохранив повадки и характеры дореволюционных своих предшественников, обрели новую жизнь, выполняя благородную задачу наших дней — высмеивать и разоблачать все косное, отсталое, чуждое.
Для сказок о животных, записанных в советское время, характерно то, что в них подчеркивается непременное торжество справедливости. Скромные и трудолюбивые герои сказок одерживают, как правило, окончательную победу над ленивыми, жадными и наглыми зверями. Между тем известны дореволюционные записи удмуртских сказок о животных, в которых положительные герои, одержав моральную победу, трагически погибали. Гр. Верещагин, например, записал сказку «Петух и лисица», которая кончается тем, что лиса задушила и съела петуха. Защитником петуха в этой сказке выступает заяц, струсивший в самую решительную минуту и предательски оставивший товарища. В советское время эта сказка[32] получила иное окончание: собака, назвавшись защитником петуха, «схватила лису зубами и понесла к своему хозяину».
Характерной особенностью современной удмуртской сказки о животных является мотив победы слабого персонажа над сильным, над кровожадным. В сказке «Петух и лиса», например, петух побеждает лису, перехитрив фактически не только ее, но и волка с медведем.
С предельной четкостью и лаконизмом нарисован образ волка в сказке «Глупый волк». Герой сказки — глупый голодный волк — предъявляет свои права сильного и жадного хищника поочередно гусям, свиньям, барану, лошади и портному с аршином. Животные и портной представляются волку беззащитными жертвами, а в самом деле они оказываются хозяевами положения и преподают глупому нахалу ряд уроков. Проученный ими, он обращается за помощью к своим собратьям-волкам. Волчьи законы и в сказке остаются волчьими. За оплошность волки жестоко рассчитались со своим трусливым сородичем и растерзали его.
В сказке «Котофей Иваныч» кот побеждает зайца, лису, волка, медведя. Слабый козленок в сказке «Волк и козленок» побеждает глупого волка. Глупый и жадный волк (сказка «Глупый волк») жестоко наказан гусями, свиньями, бараном, человеком. Этот мотив торжества справедливости, победа «маленьких людей» еще раз подчеркивает жизнеутверждающий смысл народного творчества.
* * *
Более, чем сказки о животных, среди удмуртов распространены волшебные сказки. В рукописных и книжных фондах Удмуртского научно-исследовательского института нами зарегистрировано 205 волшебных сказок (что составляет четверть всех сказок) на 97 сюжетов. Волшебные сказки — наиболее древние по своему происхождению. Сразу же следует отметить, что широкое распространение среди удмуртов получили сюжеты русских волшебных сказок (66 сюжетов). Это еще раз свидетельствует о том, что трудовые массы удмуртского народа еще с древних времен, будучи тесно связаны экономическими отношениями с русским народом, активно воспринимали и усваивали духовные богатства русского народа.
Наиболее популярны у удмуртов те же сказочные сюжеты, что и у русских. Так, самой распространенной сказкой среди удмуртов является сказка, условно называемая «Три царства». Ее общая схема: «герои идут на поиски исчезнувших царевен, поочередно варят обед; является мужичок с ноготок, а борода с локоток; один из героев спускается под землю и спасает царевен от змея и т. д., спутники, вынув на веревке царевен, истинного спасителя царевен не вытаскивают из ямы, но он в конце концов спасается»[33]. Эта сказка записана на удмуртском языке в 16 вариантах; некоторые из них далеко отходят от этой общей схемы.
Следующим по распространенности сюжетом является сюжет «мачеха и падчерица» (14 вариантов). Небезынтересно отметить, что в этих сказках несколько приглушается мотив родственности и потому вместо падчерицы героиней часто оказывается просто нелюбимая дочь. Характер «падчерицы» и «дочери» в удмуртской сказке почти не раскрывается, как это наблюдается в русской сказке, любовно рисующей трудолюбивую добрую падчерицу и высмеивающей ленивую злую дочь. Удмуртская сказка совсем незначительное внимание уделяет обрисовке «мачехи», в которой совсем не подчеркивается злое начало. Более того, в одном из вариантов мачеха, потеряв родную дочь, свою любовь переключила на падчерицу.
Распространенными среди удмуртов являются и такие русские сюжеты, как «Сивка-бурка», «хитрая наука», «медведь и сестры» и др.[34]
В удмуртских сказках можно обнаружить отзвуки истории народа, причем волшебные сказки напоминают о моментах глубочайшей древней истории. В них, например, встречается такой мотив, как выбор жены или подруги-помощницы из целой группы сестер-сверстниц. Не является ли это отзвуком эпохи кровнородственной семьи дородового строя, когда «все деды и бабки и в пределах семьи являются друг для друга мужьями и женами, равно как и их дети, т. е. отцы и матери»…[35] В сказке «Сын рыбака» герой стал побратимом одной из двенадцати сестер, причем оказалось, что тем самым брат и сестра взяли на себя обязательство
