Бывшие (СИ) - Беляцкая Инна Викторовна
- Стремянки нет, а так я не достаю, ростом не вышла.
- Нормальный у тебя рост, - отмахивается он и направляется за мной, я снимаю с вешалки халат Петровича и протягиваю ему, потом достаю из специальной корзины бахилы и опять протягиваю Вадиму, тот не понимает для чего.
- На ноги нужно надеть, у нас в цехах чисто, а ты на улице ходил. - Тот кивает головой, мы подходим к двери в цех, даже около неё ощущается как там жарко, я смотрю, как Вадим надевает на ботинки бахилы и открывает дверь, чуть замирает в проходе.
- Жарко, у меня в кузнице холоднее, - говорит он.
- Вентиляция сдохла именно в посевную, когда я пеку самое большое количество хлеба.
Он кивает головой, подходит к окнам и внимательно осматривает их, потом берет стул, осторожно встает на него и открывает первую фрамугу, потом передвигает стул и открывает вторую фрамугу, и я чувствую, как в помещение проникает воздух, он конечно теплый, но не горячий, как в помещении.
Я же осторожно заворачиваю в фасовочную бумагу две буханки хлеба и протягиваю ему.
Мы выходим из помещения, и я очень рада, что Петрович уехал в поля с ужином и вернется только через пару часов, я же могу пока отдохнуть немного, да просто на улице посидеть, там прохладнее, чем в помещении.
Перед тем как выйти из столовой, Вадим достает из кармана деньги и кладет мне в карман.
- Спасибо Даша за хлеб, я ещё завтра приду, для троих мужиков две буханки хлеба на один зуб.
- У нас очень вкусный хлеб.
- Пробовал, - кивает головой Вадим и быстро уходит, осторожно прикрывая дверь.
Глава 4
Две недели спустя. Дарья.
У меня полчаса расслабухи и отдыха, меня в окружении кастрюль и других кухонных принадлежностей на телеге, запряженной старой кобылкой везут к столовой. Так получилось, машину, на которой мы обычно доставляем обеды, временно забрали для других нужд, и как я ни сопротивлялась, председатель все равно приказал сгрузить все мои причиндалы на телегу и отправить меня в деревню гужевым транспортом. Телегой правит подросток тринадцати лет, на полях работать ему рано, а вот лошадью управлять в самый раз, вообще-то он на поля воду возит, но сейчас возвращает меня к месту работы. Под тихий звон пустых кастрюль, я удобно расположившись на соломенном тюфяке, уплываю в сон. Хроническое недосыпание во время посевной нормальное явление, и на любой горизонтальной поверхности, мозг приказывает организму спать, и я уже почти не слышу звуков и не ощущаю кочек.
***
Меня осторожно трясут за плечи, я слышу голоса, разобрать речь не могу, говорят будто через вату, а может это совсем не со мной разговаривают, так хорошо спится, ещё чуть и я высплюсь.
- Дарья! - меня приподнимают и усаживают, я глаза не открываю, а зачем и так знаю, что кто-то пытается усадить меня, но организм хочет спать лежа, а не сидя и поэтому спина стремиться опустить обратно, удобно расположиться и опять глубоко заснуть.
- В речку её нужно окунуть, может, проснется! - говорит звонкий голос, видимо это водитель кобылы, юный не созрел ещё до мужского тембра.
- Вот тебя в следующий раз и окуну, когда на телеге своей заснешь, - отвечает знакомый голос, мужской, только я не вспомню сейчас, кому он принадлежит, - она вас всех кормит, а ты её в речку.
- А что делать, мне нужно бочку с водой загрузить и в поля везти, там работа кипит, - это опять юный голос, нет, нужно просыпаться, вот только глаза не слушаются, веки не открываются.
- Сейчас переложим её в тенек, потом я занесу в столовую, пусть поспит, пока Петрович ни придет, - ну хоть на улице не бросят, и на том спасибо, меня приподнимают и укладывают, а дальше я проваливаюсь в сон.
***
Просыпаюсь я почему-то на своей кровати, резко сажусь и смотрю на часы, время четыре часа утра, на улице сейчас рассветет. Вскакиваю на ноги и тут же валюсь на кровать, на полу что-то мягкое и шевелиться, да ещё и ругается нецензурно. Свешиваю голову вниз, и встречаются с ошарашенными глазами Вадима, у обоих шок.
- А как я здесь и кто вечером хлеб испек?
- Никто, Петрович сказал, пусть дачники в магазине покупают, а для работников и утреннего хлеба хватит и он мне твой дом открыл, сказал нечего в столовой спать, когда дома есть мягкая кровать и ещё какие-то цифры называл один и два, вот тут я не понял?
Начинаю смеяться, понятно, Петрович вспомнил, что я хочу выйти замуж один раз и родить двоих детей.
- Это наши с ним заморочки, - отмахиваюсь я, - только почему ты домой не ушел?
- Я калитку тебе починил, - говорит он, - потом дрова сложил, ну и воды в баню натаскал, потом решил отдохнуть и заснул.
И вот тут у меня уже огромный шок, сейчас вся деревня заговорит, что мы любовь крутим, потому как только по большой любви сын кузнеца будет помогать молодой незамужней девушке.
- Спасибо, конечно, за заботу и помощь, но завтра нам придется отвечать на вопросы, когда назначена свадьба. Вадим, это же деревня, тебя половина села во дворе моего дома видела. Как будешь объяснять свою помощь?
- Я уже все объяснил, сказал, что ты помогаешь нам готовить проводы брату, а я помогаю тебе по хозяйству.
Моргаю глазами, хлопаю губами, но ответить ничего не могу.
- Нормально все, Петрович подтвердит, что у нас договор.
- Вадим, ты же здесь родился и вырос, ты не понимаешь, что сейчас твои слова обрастут просто жуткими подробностями, кто поверит в наш договор!
И тут он резко вскакивает на ноги, переворачивает меня на спину и прижимает своим телом.
- А я и дату свадьбы могу назвать, вот только к тебе так просто не подъехать, ты девушка с запросами и претензиями, - шепчет он, мне в губы, - ты думаешь, я почему с Варей свадьбу отменил, тебя увидел, в халате и шапочке и пропал сразу, не думал, что так бывает, чтобы один взгляд и больше уже никто не нужен, а мы с Варей ещё подростками дружили, она первая кого я поцеловал и домой ехал, думал, сразу женюсь, ребеночек будет, а тут ты в своей белой шапочке и халате, сверкнула глазищами и я пропал.
Все, что я могу это округлять глаза, во-первых это самая длинная речь, что я слышала от представителя этой семьи, почему-то все мужчины неразговорчивыми уродились, а во-вторых мы с ним редко встречались за это время, да по пальцам пересчитать можно, а потом с какими я претензиями и запросами, неужели создается такое впечатление? Ужас какой, я просто работаю, иногда езжу в город к бабушке, иногда она приезжает ко мне, общаюсь с молодежью мало, так некогда мне, работа, огород, домашние дела. Вот интересно, какие у меня запросы?
- Ты что такое говоришь, какие у меня претензии и запросы, я что, их предъявляла кому-то, у меня работа, дом, огород и спать хочется хотя бы часов семь, да и видимся мы с тобой редко у тебя тоже работа. С чего ты взял, что я от тебя что-то хотела?
- Я тебя каждый день вижу, ты меня редко, - отвечает он. - Ты от меня ничего не хочешь, в этом-то и проблема. Попросила бы - я сделал, а ты сквозь меня смотришь, не видишь совсем, - а дальше он засасывает мою нижнюю губу и я только ойкнуть успеваю, а через секунду его язык уже хозяйничает у меня во рту, нахал какой резвый и чуть смыкаю зубы, он резко отдергивает голову.
- Мне нужно на работу, кузнец, уходи из дома. И если тебя кто-то увидит, то я прикинусь невинной овечкой и буду, обливаясь слезами, страдать о потерянной невинности и что ты пакостник обманул и соблазнил меня. Репутации вашей семьи уже ничего не повредит, а мне если уж и подпортит, то с жалостью. Народ наш любит жалеть обиженных.
- А ты совсем не порядочная девушка, - ухмыляется он вставая.
- Да-ну, не было бы во мне порядочности, питались бы колхозники супами на пустом бульоне и котлетами из хлеба, ты своим напором одним махом уничтожил мою репутацию. Понимаю, что мы не в средние века живем, и простынь после брачной ночи не вывешивают, но попробуй, объясни это деревенским старушкам, которые так и остались памятью в своей молодости. Столько времени приглядывался, а теперь решил идти напролом, кузнец, вот только люди бывают крепче стали, - отталкиваю его и встаю, - выметайся из моего дома! За помощь я тебя поблагодарила, а вот за мою подмоченную репутацию морду бы тебе набить не мешало, только я человек мирной профессии.
