Сказание о Раме, Сите и летающей обезьяне Ханумане - Сахарнов Святослав Владимирович
— Кто я? — усмехнулся ракшас и принял свой обычный облик.
Узнав Равану, царевна, зарыдав, взмолилась:
— О вы, люди, живущие в лесах, и их враги — хищные звери, — причитала она. — Вы, птицы, поющие в рощах бильвы! Вы, деревья, покрытые цветами, и вы, травы, по которым я так любила ступать! Расскажите Раме, что меня похитил злой демон. О олени, вы часто приходили ко мне и, стоя около хижины, слизывали соль, которую я сыпала для вас на землю! Укажите Раме и его брату, куда унёс меня злой ракшас. Ты, река, которую я так любила слушать в полуденные часы, помоги им!..
Так молила, горюя, Сита. Но людей нигде не было видно; в ужасе разбегались, спугнутые громом колесницы, хищные звери; разлетались птицы; безмолвно пригибались к самой земле деревья и травы. И только олени оставались стоять на месте, чутко прислушиваясь к словам царевны, да река умерила свой бег, чтобы лучше понять их.
Битва Джатаю с Раваной
Едва только золотая, украшенная драгоценными камнями колесница Раваны с громом начала свой полёт, проснулся сидевший на скале царь ястребов Джатаю.
«Чья это колесница несётся подобно туче? — подумал он. — Куда так торопится возничий и почему с колесницы доносится женский плач?»
Он взмыл в воздух и, догнав колесницу, увидел в ней ракшаса, который держал в объятиях молодую женщину.
— Кто ты, нетерпеливый седок, и отчего рыдает эта женщина, равная красотой Сите, жене великого Рамы? — крикнул ястреб.
— Прочь с дороги! Не то мои кони затопчут тебя! — бросил в ответ Равана. — Я царь ракшасов. Ты не ошибся: эта женщина — Сита. Сегодня же она станет моей женой.
И тогда старый ястреб, сложив крылья, бросился с высоты на демона.
Завязалась битва. Равана выхватил из-под сиденья лук и осыпал смелую птицу потоком стрел. Снова и снова поднимался в небо Джатаю и обрушивался на ракшаса. Он бил крыльями по его лицу, рвал когтями грудь, терзал клювом руки.
Но могучий ракшас лишь хохотал: он знал, что ему не грозит смерть в бою с птицей, и продолжал осыпать ястреба ливнем стрел. Они впивались в тело Джатаю, так что тот стал похож на дикобраза. В последний раз, тяжело двигая крыльями, поднялся израненный царь птиц и камнем упал с высоты на колесницу. Он ударился о неё с такой силой, что куски дорогих украшений отлетели и сверкающим дождём рассыпались по всей Индии. Вот почему в её горах и на дне её рек до сих пор находят кусочки золота и драгоценные камни.
Тогда выхватил Равана тяжёлый меч и на лету отрубил птице крыло. Тоскливо крикнул ястреб и, кувыркаясь, полетел вниз. Увидев это, Сита потеряла сознание, а Равана вырвал из рук у возницы вожжи, хлестнул коней и понёсся дальше на юг, туда, где за мысом Коморин — крайней точкой земли — расстилается океан, а за ним голубеет зубчатая полоска — Ланка.
Рама и Лакшмана отправляются на поиски Ситы
Не в силах произнести ни слова, стояли братья на пороге хижины.
— Время уходит, — сказал наконец Лакшмана. — Скорее в путь!
— Куда? — возразил Рама. — Мы даже не знаем, кто похититель. Давай поищем его следы.
Они обошли хижину, но сумели разглядеть на песке и в траве лишь лёгкие отпечатки женских ног.
— Это шаги Ситы, — сказал Рама. — Я понял: её похитили не люди, здесь был кто-то из злых ракшасов. Только они да светлые боги могут скользить по земле, не задевая её.
— Ты прав, — согласился Лакшмана. — И всё равно кто-нибудь да видел похитителей! Идём.
Набросив на плечи плащи из древесной коры, на которые они, подобно отшельникам, давно уже сменили царские одежды, братья стали обходить окрестности, расспрашивая всех, кто попадался им по пути, о Сите.
— Нет, мы не видели её, — отвечали отшельники, жившие в лесу.
— Мы не видели ничего! — отвечали, пряча глаза, хищные звери.
— Был полдень, и мы спали в тени! — уклончиво говорили птицы.
И только олени, когда братья обращались к ним, ничего не говоря, уносились на юг, да река, печально журча, устремляла туда же свои струи.
— Ты знаешь, не напрасно бегут олени и недаром река меняет своё течение! — сказал Лакшмана, — Последуем за ними!
И действительно, стоило братьям пройти на юг путь, равный половине дня, как они заметили в траве горящие на солнце кусочки золота.
Рама нагнулся и поднял один.
— Странно! — сказал он. — Такими пластинками искусные мастера обивают бока царских кораблей и колесниц. Но как могла эта пластинка попасть сюда, в лесную глушь, где нет ни воды, ни дорог? Что бы это значило?
Они сделали ещё несколько шагов, и куски золота стали попадаться всё чаще. Наконец они увидели капли крови на траве и впереди услышали стон.
С тревогой и испугом бросились туда братья и наткнулись на лежащего в траве Джатаю.
— Что с тобой, благородный ястреб? — спросил Рама, наклоняясь над ним. — Кто так жестоко изранил тебя?
— Торопитесь выслушать, что я скажу, — прошептал умирающий царь птиц. — Недавно здесь промчался в колеснице, обитой золотом, злой демон Равана. Он стоял подобный воплощению зла, а у ног его лежала без чувств прекрасная Сита. Я знал, что Раване не суждено погибнуть от когтей птицы, но не мог не заступиться за женщину и бросился в бой. Равана победил… Спешите на юг. Там на острове Ланка стоит белокаменный город, обнесённый высокой стеной. В нём воздвигнут прекрасный дворец. Туда, должно быть, и понёс ракшас Ситу…
С этими словами король ястребов умер. Печальные, Рама и Лакшмана подняли его тело и, как велят поступать боги с героями, положили его на груду сухих веток. Они воспламенили их, и скоро от погребального костра осталась только куча тлеющих углей.
Затем братья продолжили свой путь. Они шли к океану путём, который указал им благородный Джатаю.
Полёт Раваны с похищенной Ситой
Словно сверкающее облако, неслась по небу колесница, влекомая зелёными конями. Безмолвный возница управлял ею, а позади стоял, выпрямившись во весь рост, двадцатирукий Равана. Он стоял, выставив вперёд одну ногу, а на колене его лежала без чувств прекрасная Сита.
Но вот ветер, отбросив назад её волосы, остудил щёки, Сита открыла глаза, увидела над собой десять лиц ужасного ракшаса и снова лишилась чувств.
Когда она второй раз пришла в себя, колесница мчалась уже над южной Индией. Внизу зеленели вершины прибрежных гор.
«О Рама, — горестно подумала Сита. — Как мне послать тебе весточку? Как помочь в трудных поисках, на которые ты пустишься?»
И она незаметно для ракшаса стала отрывать от своего жёлтого платья лоскут.
На их пути показалась большая гора, покрытая лесом. На вершине её стояли, как показалось сперва Сите, несколько человек.
Гора приблизилась, и царевна поняла, что ошиблась. На вершине стояли не люди, а большие обезьяны. При виде сверкающей колесницы, которая с громом катилась по небу, они с достоинством, не торопясь, отступили в тень деревьев.
«Какие странные существа! — подумала Сита. — Это не простые звери. Что, если в своих странствиях Рама дойдёт до этой горы? Может быть, обезьяны помогут ему?»
И она сперва спрятала лоскут в кулак, а потом, свесив руку за борт колесницы, разжала пальцы.
Как жёлтая птица, вспыхнул в небе, закружился, стал снижаться оторванный кусок шёлка и упал на вершину горы.
Едва колесница промчалась, обезьяны снова вышли из-под деревьев, окружили лоскут и стали его рассматривать.
Существа, которые так удивили Ситу, действительно не были простыми обезьянами. В те далёкие времена на самом юге Индии проживало могучее племя совершенно особенных обезьян, которые мало в чём уступали людям. Правил этим племенем обезьяний царь Сугрива, и ему подчинялись все звери, кроме хищных тигров и могучих добрых слонов.
