Сага о Вигдис и Вига-Льоте - Унсет Сигрид

IX

Ветерлиде несколько раз говорил с Льотом и хотел, чтобы он уехал из Гримелюндара. Но Льот всегда отвечал, что очень болен, он харкал кровью и у него сильно болела голова. Он сказал, что не сможет поехать с Ветерлиде в Ромерике; и когда Ветерлиде вернулся оттуда и собрался уезжать в Исландию, Льот решил остаться в Норвегии. Но тогда и Ветерлиде решил отложить свой отъезд. «Ибо, — сказал он, — ты будешь жить у сыновей Арне, а они сделают так, что ты окажешься замешан в дела, от которых будет тебе только позор».

— Поезжай, родич, — ответил Льот. — Я уже здоров и смогу отправиться в Ромерике, на север страны, а потом я хочу заехать к конунгу Олаву и поговорить с исландцами, что находятся у него на службе. А сыновья Арне не просили у меня помощи, а просто хорошо относились ко мне.

— Обещаешь мне, что отправишься на север? — спросил Ветерлиде. Льот обещал, и когда он уехал из усадьбы, Ветерлиде собрался домой в Исландию. Они с Гуннаром расстались друзьями и преподнесли друг другу богатые дары. Вигдис подарила Гуннару позолоченную фибулу и зеркало, а при расставании дала красиво вышитый красный шелковый плащ.

X

Наступила осень, и люди начали говорить, что Вига-Льот вернулся. Он жил у одного бонда по имени Торбьёрн в Хестелоккене, в лесу между Гримелюндаром и Вадином. Но много времени он проводил и с сыновьями Арне.

Однажды вечером в Вадин пришел маленький мальчик и попросил разрешения поговорить с Вигдис. Его звали Хельге, и он был сыном одной бедной женщины, что жила в лесу неподалеку от усадьбы. Он сказал, что его мать заболела, и попросил Вигдис пойти с ним и посмотреть, не сможет ли она помочь ей. Вигдис ответила, что Оса — так звали женщину, что воспитала ее, — более искусна в лекарстве, и будет лучше, если она пойдет с мальчиком. Но Хельге стоял на своем и говорил, что мать хочет поговорить с Вигдис и у нее есть, что рассказать ей. Тогда Вигдис накинула плащ и пошла с мальчиком.

Когда они вышли из усадьбы, было уже темно. Они немного прошли по дороге, но потом мальчик свернул в лес; он сказал, что нет смысла идти по раскисшей от влаги земле. Были последние дни октября. И как только они вошли в лес, из-за деревьев вышел мужчина. Вигдис спросила, кто он такой.

— Это я, — ответил мужчина, — Льот.

Хельге хотел выдернуть свою ладошку из руки Вигдис и убежать, но она остановила его и спросила:

— Этот человек посылал тебя за мной?

Мальчик не ответил, но Льот сказал:

— Да, он шел за Осой, но я остановил его и попросил привести тебя. Я понимал, что мне нет смысла приходить к тебе в Вадин, если я хочу поговорить с тобой наедине.

— Ты ведешь себя странно, — отвечала ему Вигдис.

— Да, но я не знал, что еще я могу сделать, — сказал Льот. — Я много ходил вокруг усадьбы и ждал, что встречу тебя.

Мальчик хотел убежать, но Вигдис крепко держала его за руку. И Льот попросил:

— Пусти мальчика. Если тебе не противно быть со мной, я провожу тебя до усадьбы.

— Иди, — сказала Вигдис Хельге и спросила затем Льота: — Что за дело заставило тебя заманить меня в лес?

— Ты и сама знаешь, что у меня за дело к тебе, — отвечал он.

Вигдис ничего на это не сказала, и Льот продолжал…

— И теперь я знаю, что чем дольше я не вижу тебя, тем больше скучаю по тебе. И такой день, когда я забуду тебя, не наступит никогда.

Вигдис заплакала и ответила:

— Почему ты так повел себя с моим отцом?

— Так уж вышло, — сказал Льот. — И много говорят по окрестным хуторам, что тебя получит Коре из Грефсина.

— Неужели ты думаешь, что я бы тогда так приняла тебя вечером, когда ты пришел ко мне? — заметила Вигдис. — Но ты все испортил.

— Да, я поступил неразумно, — согласился Льот. — Но в этом деле, думаю, твоему отцу даст совет Коре.

— Но Гуннару никогда не удастся заставить меня взять в мужья человека, который мне не люб, — ответила Вигдис. — Да и сам он обещал мне свободу выбора.

— А ты хочешь взять в мужья меня? — спросил Льот.

И Вигдис ответила:

— Да, хочу, если это получится.

— Ну, тогда странно, если это не получится, — радостно воскликнул Льот и взял ее за руку. Он уселся на пень и посадил Вигдис к себе на колени. И она положила руки ему на плечи и поцеловала его. Но Льот никак не хотел отпускать ее и стал целовать так страстно, что Вигдис испугалась и сказала, что ей нужно идти домой.

— Будет лучше, если я провожу тебя до усадьбы. Да и с твоим отцом мне хотелось бы сегодня поговорить. Пришло время обсудить с Гуннаром наше дело.

— Не делай этого, — попросила Вигдис. — Ты один, и с собой у тебя лишь одно это копье.

Льот засмеялся и сказал:

— Так ты не веришь, что я смогу за себя постоять — но будет плохо, если мир между мной и Гуннаром нарушится.

Вигдис подумала и сказала:

— Я слышала, что на севере у конунга на службе много исландцев. Ты знаешь кого-нибудь из них?

— Да, — отвечал Льот. — Это Торальв и Гицур сыновья Торбьёрна. Они сыновья моего приемного отца.

— Не мог бы ты к ним поехать? — спросила Вигдис. — И если они согласятся замолвить за тебя слово, то, думается мне, нам будет легче уговорить отца.

— Как ты торопишься спровадить меня, — заметил Льот и вновь обнял ее.

Вигдис тогда заплакала и сказала:

— Я боюсь, что ничего хорошего не получится, если ты приедешь к отцу один, да и вспыльчив ты очень, а Гуннар сердит на тебя. Хорошо, если у тебя будут люди, которые могут помочь тебе и дать хороший совет.

Льот оттолкнул ее, и Вигдис пошла вниз. Она все время плакала. Льот шел на шаг позади нее. Через некоторое время он сказал:

— Я сделаю, как ты говоришь. Хотя ты, Вигдис, и знаешь, как опасно будет мое путешествие зимой. И я совсем не уверен, что сыновья Торбьёрна захотят приехать со мной сюда. Что же тогда мне делать?

— Вот тогда и посмотрим, — ответила Вигдис, повернулась и взяла его за руку. Они пошли вниз к Вадину. Льот пообещал ей, что отправится на север на следующий день. Они расстались у изгороди, но на прощание Льот сказал, что хочет увидеть ее еще раз. Он взял в обе руки ее волосы и прижал их к лицу:

— Приходи завтра на гору. Ведь я не видел тебя все это время, а сегодня вечером было слишком темно. Но завтра я приеду туда на закате… И еще, ты потеряла одну вещь в прошлый раз, когда мы говорили, и завтра ты ее получишь обратно. Я сохранил ее. Я подумал, что это будет хорошим поводом для встречи, если в том настанет нужда.

— Вот уж не знаю, что бы это могло быть, — ответила Вигдис, а Льот рассмеялся и сказал, что завтра она увидит эту вещь. С тем они и расстались.

XI

Когда Вигдис вернулась, было так поздно, что все уже легли спать. И она пошла к себе, и Оса принесла ей поесть. Пока Вигдис ела, Оса спросила, как дела у Астрид.

— Тебе следует сходить к ней завтра утром, — ответила Вигдис и, немного помолчав, добавила: — Я не дошла до ее дома сегодня вечером.

— Ты заблудилась? — спросила Оса.

— Нет, — ответила Вигдис, помолчала и сказала: — Я встретила Льота в лесу и говорила с ним.

И тогда женщина, что убиралась в комнате, — ее звали Турбьёрг, и она была замужем за работником в усадьбе — заметила:

— Вот уж недобрые новости — Льот ходит вокруг усадьбы? Значит, замышляет злое дело.

— Нет, не думаю, — сказала Вигдис и засмеялась.

— Будь с ним осторожна, — продолжала женщина. Она села рядом с Вигдис на скамью. — А не то он вскоре начнет говорить, что приручил тебя. И он тоже.

Оса приказала ей замолчать и добавила:

— Не след говорить с Вига-Льотом. Ведь никто не знает, что у него на уме.

— Да ведь она не ребенок, ей уже восемнадцать лет, — заметила Турбьёрг. — И лучше уж ей все знать, чтобы она поостереглась. И плохо будет, если люди поверят всему — а ведь он сочинил много вис, и все они о Вигдис. И еще Льот говорит, что Коре опозорил ее — но все понимают, что он ведет себя подобно неразумному ребенку: ругает то, что не может получить сам.