Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Сказки и легенды Бенгалии
Когда наступил октябрь, Чандвинод наконец вернулся домой с деньгами, заработанными за год. Он подошел к матери и положил перед ней туго набитый кошелек. Уплатив налог дивану, он вернул себе всю собственность, восстановил свой красивый дом под восьмискатной крышей, обзавелся имуществом и скотом. Но самое главное — он снова был с Малуа, и она рассказывала ему в долгие осенние ночи все, что пережила за время его отсутствия.
Сладки мед и сахар! Сладки воды священной реки! Еще слаще сок кокосового ореха, холодный и освежающий. Сладки радостные дни, наступающие после несчастья. Сладко вновь обрести то, что считал потерянным навсегда. Сладко матери брать на руки своего ребенка, но слаще всего на свете встреча двух любящих после разлуки!
Казалось бы, все беды позади и небеса над головой Чандвинода прояснились. Однако хитрый и жестокий кази снова замыслил против него зло.
Чандвинод получил теперь новый указ:
«Высокочтимый диван-сахиб изволил узнать, что в твоем доме живет женщина необыкновенной красоты. В течение недели, считая сегодняшний день, ты должен послать свою жену во дворец досточтимого дивана. Если ты этого не сделаешь, поплатишься своей жизнью».
Прочитал указ Чандвинод и поник головой, словно олень, попавший в лапы тигра.
Прошла неделя, и в дом Чандвинода явился стражник, связал ему руки и ноги и потащил к кази.
— Негодяй, ты не подчинился моему указу, — закричал на него кази, — и все еще держишь красивую женщину в своем доме.
И, обернувшись к страже, приказал:
— Отведите его на торфяное болото и закопайте заживо, а жену доставьте во дворец досточтимого дивана Джахангира.
Стражники схватили Чандвинода и повели на торфяное болото.
— Дорогой сыночек! — рыдала мать. — За что судьба обрекла тебя на такую жестокую смерть?
Малуа всеми силами старалась успокоить свекровь, а сама обливалась слезами. Запиской она известила своих братьев, что по приказу кази Чандвинода должны закопать на болоте заживо. Эту записку она послала в дом отца с соколом.
Братья немедля помчались на торфяное болото и успели вовремя: стражники уже вырыли яму для Чандвинода. Братья освободили зятя, а стражников поколотили. Потом они пошли к Малуа.
Увидев их, мать Чандвинода горько заплакала. В ее доме уже не было самого дорогого сокровища: злой Раван похитил Ситу — верную подругу Рамы. Золотая клетка осталась на месте, но любимый попугай улетел! Братья онемели от горя. А Чандвинод, как безумный, кинулся к соколу:
— Скажи мне, мой старый и верный друг, где сейчас Малуа?.
Малуа сидела во внутренних покоях дворца диваи-сахиба и плакала. Для нее было приготовлено роскошное ложе, но она оставалась на голом полу. Вокруг нее с блюдами, наполненными разными яствами, суетились слуги. Сам диван-сахиб подошел к ней и стал уговаривать, чтобы она поднялась с пола и хоть немного поела.
— Не делай меня самым несчастным из всех живущих на свете, — говорил он. — Отведай, что тебе нравится, и ложись отдыхать. Ты будешь иметь все, что захочешь. Из Дели тебе привезут самые лучшие сари, я прикажу сделать тебе украшения из чистого золота и окружу вниманием и заботой. В моем дворце сотни слуг и служанок, они все будут рады выполнить любое твое желание. Ты будешь возлежать на этом прекрасном ложе, и я, твой покорный слуга, буду стоять рядом и развлекать тебя.
Малуа дрожала от страха, как лань, попавшая в когти к тигру. С плачем отвечала она диван-сахибу:
— Я дала обет воздержания на двенадцать месяцев, из которых девять уже прошло. Через три месяца кончается время моего обета. Я молю не прикасаться ко мне до тех пор. Я не буду есть пищу, приготовленную другими, не буду пить здесь ни капли воды. Я сама буду готовить себе еду из риса и овощей и не возьму в рот ни щепотки соли.[130] Постелью мне будет служить край моего сари. Все это время я не взгляну ни на одного мужчину и не позволю никому приблизиться к себе. Прошу тебя, досточтимый диван-сахиб, не входить ко мне три месяца, а потом я подумаю над твоим предложением. А если мне не дадут соблюсти обет, я отравлюсь.
Прошел месяц, потом другой, а на исходе третьего в комнате Малуа появился диван-сахиб. Несчастная затрепетала от страха.
— Видишь, я выполнил твою просьбу. Теперь ты можешь подняться с пола и занять это ложе. Прими меня в свое сердце с радостью как своего супруга. Я готов сделать для тебя все, даже освободить твоего мужа.
— Если бы ты знал, досточтимый диван-сахиб, — сказала Малуа, — сколько горя перенесла я от рук коварного кази. Ни за что ни про что он убил моего мужа. Как ты можешь надеяться, что я отдам тебе свое сердце до того, как буду отомщена? Как я могу забыть зло, которое причинил мне кази? Моего мужа закопали заживо в торфяном болоте.
Услышав это, диван-сахиб разгневался и приказал страже схватить злодея и казнить, что тотчас же было исполнено. Как радовалась Малуа, что после стольких страданий, какие она претерпела, кази наконец получил по заслугам.
— Срок моей клятвы истекает через двенадцать дней, — сказала она диван-сахибу. — Наберись терпения и подожди еще немного. А пока вели снарядить лодку, мы поедем охотиться на соколов. Мой муж был хорошим охотником, и я многому у него научилась. Одной ловушкой я поймаю сотню соколов, вот увидишь!
Когда был назначен день и час охоты, Малуа написала своим братьям записку и отправила ее с верным соколом.
В назначенный день братья отправились в указанное сестрой место. На своих легких лодках они настигли лодку диван-сахиба, избили кормщика и гребцов и бросили их в воду.
Малуа перепрыгнула в лодку к братьям, и они стрелой помчались вперед, сбивая растущие на пути лилии. Так братья вызволили Малуа. Она снова соединилась с мужем, как некогда верная Сита с Рамой.
IIIПрошло немного времени, и на голову Малуа обрушились новые беды. Один из родственников Чандвинода заявил:
— Малуа запятнала свою репутацию, пробыв у диван-сахиба целых три месяца. К тому же она принимала пищу из рук мусульман, поэтому ее надо изгнать из касты.
Дядя Чандвинода по материнской линии был одним из старейшин своей касты, и односельчане очень его почитали. Он сказал:
— Теперь я не могу брать пищу из рук Малуа. Пусть Чандвинод наложит на себя покаяние, тогда мы снова примем его в свою касту.
Его поддержал и дядя Чандвинода по отцовской линии.
— Не голодала же она все это время! — сказал он.
Чандвинод не знал, как ему поступить, и пошел за советом к брахманам. Те сказали, чтобы он наложил на себя покаяние и оставил жену, и Чандвиноду пришлось подчиниться.
Малуа плакала навзрыд.
— Куда же мне теперь идти, кому рассказать про свое горе? — причитала она. — Раз муж оставил меня, мне лучше умереть!
Пришли братья и начали ее уговаривать:
— Не плачь, дорогая, мы заберем тебя к себе, будем кормить и одевать. Тебе будет у нас хорошо.
Но, как ни старались братья успокоить Малуа и облегчить ее страдания, она была неутешна.
— Я готова остаться в доме мужа даже служанкой. Я буду мыть полы, стирать, выполнять самую черную работу, только бы быть рядом с ним.
А Чандвиноду она сказала:
— Раз я не могу теперь готовить тебе еду и прикасаться к воде, которую ты пьешь, возьми себе другую жену.
— Моя свекровь совсем стара, она ничего не видит и не слышит. Найдите моему мужу другую жену, — просила она братьев.
На этом настаивали и родственники Чандвинода. Они подыскали невесту и женили его.
Малуа стала в своем доме служанкой. Она выполняла самую тяжелую работу, которую обычно поручают слугам из низших каст. В комнаты ее не пускали. Она преданно служила свекрови, мужу и его жене, которую искренне полюбила.
Однажды Чандвинод отправился на охоту со своим соколом. На большой поляне, заросшей высокой травой и камышом, он выпустил сокола, а сам присел в тени дерева, под корнями которого жила большая черная змея. Она ужалила его в ногу, яд быстро проник в кровь и поразил мозг. Чандвинод зашатался и упал на землю.
— О птицы и звери, — прошептал он, — передайте моей матери, что я умираю от укуса змеи. Перед смертью я не увижу ни мать, ни красавицу Малуа, ни свой дом. Мне суждено умереть в этом лесу.
К счастью, мимо проходил путник, который сообщил матери, какая беда случилась с ее сыном. Прибежали родственники, подняли Чандвинода и принесли домой. Он был уже без сознания. Бедная мать рвала на себе волосы, а Малуа сидела возле мужа и приговаривала:
— О мой повелитель, сокровище моего бедного сердца, как мне теперь жить? Почему змея укусила тебя, а не меня? Даже звери и змеи гнушаются презренной Малуа! Моим единственным утешением было видеть хоть изредка лицо мужа. Теперь я лишена даже этого счастья. Нет, я не хочу жить, я сожгу себя на твоем погребальном костре[131] или утоплюсь в реке.
