Корабль призраков: Исландские истории о привидениях - Автор Неизвестен
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
Примерно в середине XVIII века в долине Фньоускдаль жил один человек по имени Торгейр, родом со Скоугара (с Лесов) в Телемарке; он был холост и нанимался работником на хутора в этой долине. Со своими друзьями он был надёжным и приветливым, а с теми, кто перечил ему, — суровым и мстительным, и в округе он слыл страшным колдуном. Рассказывают, что как-то раз он посватался к одной женщине из тех мест или из соседнего селения, но она ему отказала; он осерчал на неё и пообещал ей отомстить. Говорят, будто после этого он раздобыл ободранную телячью голову (по другим рассказам, бычье копыто) и вставил туда собачью лапу; как бы то ни было, он поколдовал над ней и так наполнил её дьявольскими чарами, что из неё получился драуг в обличье быка, — его потом прозвали Торгейров бычок. Ещё говорят, будто он напустил это создание на женщину, которая отвергла его сватовство; этот бык будто бы преследовал её до тех пор, пока не довёл до смерти. Иные говорят, что потом он преследовал и её сестру; чему из этого можно верить — неясно. Впредь никто не осмеливался сказать Торгейру слова поперёк, ведь, если что-то было не по нему, ему ничего не стоило застращать обидчика.
Впоследствии он женился и двадцать семь лет жил на хуторе Вьегейрсстадир во Фньоускдале, и там у него родились дети, а потом он переехал в Лейвсхус на побережье Свальбарда, и тогда жителям показалось, что привидений и прочей нечисти в округе стало больше, ведь драуг следовал и за самим Торгейром, и за его детьми. Он являлся людям во сне и наяву; те, кто не видел его сам, часто слышали его басовитый рёв, казалось исходивший из-под земли под ногами. Часто он представал перед людьми в обличье быка и выглядел так: с головы и со всего туловища шкура содрана, и свисает сзади мездрой наружу, и волочится позади него при ходьбе. Иногда он являлся в образе коровы или овцы разных мастей; тогда он часто телился или ягнился и жалобно ревел от родовых мук, но, когда кто-нибудь подходил посмотреть, в чём дело, всё в тот же миг исчезало. Иногда он принимал вид собаки или кошки и т. д. Как-то раз один повеса поддразнил Торгейра: сказал, что в его селении нет быка, нельзя ли, мол, одолжить быка у него. На это Торгейр рассердился и ответил: «В другой раз ты не будешь просить у меня быка». А потом, говорят, этот человек умер внезапно страшной смертью; некоторые считают, что его порешил Торгейров бык. Сам Торгейр в старости признавался, что ему надо бы обновить своего быка, так как он способен убить человека. Считалось, что именно так Торгейр и сделал: одно время бык разбушевался настолько, что, если на его пути (а он всегда шёл впереди Торгейра, его детей и близких) попадалась овца или корова, она или ломала себе ногу, или её начинали мучить загадочные припадки, — впрочем, через некоторое время как будто стало спокойнее. После этого кто-то якобы замечал, как Торгейр по ночам разговаривает со своим быком, спрашивает: «Ты в новой или в своей старой коже?» — но никто не слышал его ответа.
В доказательство того, как неотлучно бык следовал за Торгейром, рассказывают вот что: будто однажды старик ночью вышел из дому и увидел на лугу возле сарая Торгейрова быка, а с ним Хусавикского Лалли и Скотту из Эйафьорда; они вместе набросились на быка и стали его терзать; старик увидел, что быку приходится туго: его задние ноги запутались в волочащейся шкуре, а туловище было как бы недавно освежёванное, всё в кровоподтеках. Старик немного посмотрел на эту потасовку, а потом выманил всю братию в приморские селения. Едва он управился, как пришёл кто-то из родни Торгейра. А ещё одна баба рассказывала, что видела, как бык, задрав хвост, вбегает в тот двор, где она жила, а за ним идут родственники Торгейра. А другая старуха будто бы видела, как призраки людей, недавно утонувших в море, бродили по взморью и водили на верёвке Торгейрова быка; она посчитала, что это одновременно фюльгьи людей и предвестники непогоды.
Потом на одном хуторе во Фньоускдале произошло вот что: восьмилетний мальчик поздно вечером собрался выйти на двор, а когда он дошёл до дверей, ему почудилось, что во дворе стоит белый конь. Мальчишке показалось, что у коня сломана спина, а живот провисает до земли, оба уха и хвост отрезаны и весь он в крови. Мальчик испугался, побежал в дом, рассказал об увиденном, прибавив, что не знает, какие изверги так обошлись со скотиной, и попросил народ выйти и взглянуть на это. Они тут же вышли, но ничего не увидели, потом поискали вокруг дома и на туне, но никого не нашли. Тут пришла дочь Торгейра и попросилась на ночлег, и тогда все догадались, что это, должно быть, был Торгейров бычок.
На хуторе в Хёвдакверви в конце лета один из взрослых поздно вечером погнал коров домой, а когда он уже гнал их через свой тун, ему померещилось, что прибежал серый пятнистый телок и начал крыть одну корову. Он увидел, как корова свернулась клубком, и услышал её страшный громкий рёв, а ночью эта корова после долгих мучений выкинула недоношенного телёнка. Рано поутру в гости на хутор заглянул зять Торгейра и прошёл той же дорогой, которой тот человек накануне гнал своих коров, поэтому всё случившееся приписали Торгейрову бычку.
Как-то раз один человек видел Хусавикского Лалли и Скотту из Эйафьорда на Торгейровом бычке: он ехал на нём верхом, а она сидела на волочащейся шкуре, как на санях.
На второй или третий год нового века Торгейр умер, а его родня расселилась по разным местам. После этого бесчинства Торгейрова бычка стали видеть всё реже, и в наше время, кажется, никто больше не видел и не слышал его; всё это мы рассказываем точно так, как в юности слышали от стариков, а они вроде бы говорили правду, но сами мы не можем точно сказать, как всё было. На этом кончаются истории, которые ходят о Торгейровом бычке.
Торгейров бычок
(Jón Árnason, 1956–1961, I)
Жил человек по имени Торгейр, по прозвищу Гейри Колдун; его брата звали Стефаун, а прозвище у него было Стефаун Певун, так как, по слухам, он на диво хорошо пел; их отца звали Йоун. И ещё надо упомянуть третьего человека — Андрьеса; он приходился им дядей по матери. Они были родом из Фньоускдаля, а зимой рыбачили на острове Хрисей в Эйафьорде. Говорят, все они принимали участие в создании бычка. Торгейр будто бы достал у одной женщины на этом острове новорождённого телёнка, порезал его в определённых местах, содрал ему шкуру до бёдер (по другим рассказам, на бёдрах) так, чтобы шкура волочилась у него сзади, и наделил колдовскими чарами. Но этого братьям показалось мало, и они вложили ему в рану восемь свойств: от воздуха и от птицы, от человека и от собаки, от кошки и от мыши, а ещё от двух морских див, — у быка стало девять сущностей, считая вместе с его собственной, бычьей. Потому он мог двигаться и по суше, и по воде, и по воздуху и принимать по своему желанию обличья всех существ, чьими свойствами он был наделён. И хотя бык был снаряжён описанным образом, Торгейр побоялся, что он не будет непобедим, поэтому он раздобыл «сорочку» новорождённого ребёнка и набросил на него.[75]
Так как созданием быка и наделением его разными способностями занимался в основном Торгейр, то быка так и назвали по нему, да и ему бык тоже был нужен больше всего. Как-то Торгейр посватался к женщине по имени Гвюдрун Бессадоттир, но она не захотела идти замуж за Гейри. Тогда они напустили на неё быка. Сперва он долго не мог одолеть её, но потом ей не стало от него спасения, и, когда её отвозили на другой хутор, с ней приходилось ехать шестерым, а то и восьмерым, потому что мало кто чувствовал себя в безопасности рядом с ней. Но даже если её сопровождало столько народу, её иногда поднимало из седла и отбрасывало прочь на три-четыре сажени. Но временами он оставлял её в покое. В конце концов бесчинства быка довели её до могилы.
Однажды Гвюдрун пошла на мессу. Бык стал так мучить её в церкви, что она не находила себе места, с ней случился такой сильный приступ, что она едва не сделалась калекой. Тогда из церкви вышел человек и увидел быка на крыше соседнего дома; одна стена дома выходила к церкви, и бык лежал на противоположном скате крыши, а голову положил на конёк, так что можно было различить его открытые ноздри. Тот человек заметил, что из них прямо в церковь тянется серая нить. Но когда он дошёл до такого места, с которого был виден противоположный скат крыши, тело быка уже исчезло.
