Народное - Курдские сказки, легенды и предания
А теперь вернемся к сыну падишаха. Возвратился он домой, спросил:
— Отец, конь мой не пришел домой?
— Сынок, как же ему прийти домой без тебя?
Опечалился царевич:
— Что же я теперь жене скажу?
А отец ему в ответ:
— Бог к тебе немилостив, ты и коня своего потерял, и жену тоже.
— О чем ты говоришь, отец, что случилось?
— Ты же сам написал, что если б твоя жена родила даже не двух золотоволосых сыновей, а две жемчужины, нужно выгнать ее из дому вместе с сыновьями. Почернели мы от горя, жену твою с двумя детьми посадили в кялак, положили им еды и воды на сорок дней и ночей и пустили их по морю.
Как безумный, выбежал сын падишаха из дому и скитался по полям и равнинам. Потом призвал падишах к себе сына и посоветовал:
— Ну, сынок, готовь себе кялак, садись и плыви, ты найдешь свою жену живую и здоровую.
Приготовил царевич кялак, сел и отчалил от берега. Долго ои плыл или коротко, почувствовал вдруг, что кялак его обо что-то ударился. Посмотрел, а это камень, который лежит у берега. Вышел на берег, смотрит, а у камня привязан другой кялак. Привязал и он свой кялак, присел на камень, задумался: «Видит бог, это кялак моей жены. Но если это так, то как же она смогла дом этот построить?»
Просидел он час. Вскоре к морю пришли двое юношей. Понравились они ему, провел он с ними время до вечера. Вернулись мальчики вечером домой. А мать уже знает, что муж ее на берегу.
«Он меня помучил, так и я его помучаю», ― решила оиа. Ночи сын падишаха проводил на берегу, а днем Зэльфиназ давала детям еду со словами:
— Идите к незнакомцу и покормите его.
Но душа у нее болит, жалеет она его. Однажды она сказала детям:
— Идите и пригласите незнакомца в гости.
Не пошел он. Как ни уговаривали его дети, как ни просили, отказался идти. Вернулись они, оказали:
— Матушка, нам не удалось уговорить его. Но мы его полюбили, как родного отца.
Ответила им мать:
— Идите за ним еще раз, это ― ваш отец.
Пришли дети опять к отцу:
— Отец, идите в дом.
Тут он обнял своих детей и заплакал:
— О господи, благодарю тебя, что ты дал мне дожить до этого дня!
Встал он и со своими детьми пришел к Зэльфиназ. Только переступил он порог дома, жена бросилась ему на шею, и оба заплакали.
Они достигли исполнения своих желаний, достигнешь и ты исполнения своего. А мать твоя пусть порадуется твоей свадьбе!
13. Сева Селинг
* Зап. в марте 1971 г. от Осее Шабаба (см. № 1).
Опубл.: Курд, ск., с. 87.
Жил когда-то падишах. Было у него три сына и три дочери. Состарился падишах, почувствовал приближение смерти, позвал к себе сыновей и дочерей и сказал:
— Дети мои, у меня есть к вам просьба, выслушайте ее, и я со спокойной душой умру. Какой бы зверь или птица ни сели на камень сватов и ни попросили бы руки моих дочерей, не отказывайте им.
И вот спустя назначенное время ― может, четыре дня, может, десять дней, а может, месяц ― отошел падишах на вечный покой.
Прошел год со дня смерти падишаха. Однажды его сыновья увидели, что на камне сватов сидит медведь. Только собрались старшие братьи прогнать медведя, младший брат остановил их:
— Постойте, братья! Мы должны исполнять волю отца, ведь он велел нам не отказывать ни одному живому существу, кто бы ни был: зверь или птица. Мы должны отдать ему старшую сестру.
Собрали старшей сестре братья приданое, вывели ее за руку из дома и отдали медведю, который на самом деле был человеком, только в медвежьей шкуре:
— Пусть медведь увозит свою невесту. А мы посмотрим, что дальше будет.
Прошел год. За средней сестрой пришел волк и сел на камень сватов. Братья отдали ее волку.
Не прошло и года, как на камень сватов прилетел орел. Братья призадумались:
— Как же быть, медведь и волк по земле ходят, но ведь птица только летает.
Тут младший брат, а его звали Мирза Махмуд, и говорит:
— Нет, братья, мы должны выполнить наказ отца.
И отдали братья орлу младшую свою сестру. По злой воле судьбы через некоторое время братья потеряли падишахский трон.
— В своем городе наниматься на работу стыдно, идти в пастухи тоже стыдно, ― рассудили братья и решили побродить по свету.
Пустились три брата в путь лицом к удаче, а спиной к злому року.
Как рассказывают люди, были у них при себе лук и стрелы. Каждый день они выпускали по стреле; где она падала, там они и останавливались на ночлег. В первый день пустил стрелу старший брат, упала она у чистого родника. Там и устроились они на ночлег. На ночь у огня остался старший брат, а двое младших уснули.
Наступило утро над слушающими и над братьями тоже. Умылись они, поели и дальше в путь пустились.
Теперь средний брат пустил стрелу, по божьей воле и она упала у живого родника. Разожгли они костер, поели и спать легли. Настал черед среднего брата поддерживать огонь.
Наутро встали они, умылись, поели и дальше пошли. Пустил стрелу младший брат. Упала стрела Мирзы Махмуда у высохшего, заброшенного родника. Устроились братья на ночлег. Настал черед смотреть за огнем младшему брату. Сидит он и думает: «Вот ведь какой оказалась наша судьба. Мы ― сыновья падишаха, а бродим по свету. Но старшим братьям больше везет, чем мне. Их стрелы упали у чистых родников, а моя ― у высохшего, грязного ручья».
Задумался, а может, и задремал младший брат и не заметил, как потух костер. Встрепенулся сын падишаха:
— Ай-вах, узнают братья, будут бранить меня.
Смотрит ― вдалеке огонек светится. Пошел он на огонек. Долго ли шел, коротко ли, видит ― сидит у костра старик, в руках у него большой клубок шерсти, а у ног много пряжи.
Поздоровался сын падишаха:
— Салам-алейкум!
— Алейкум-салам!― ответил старик.
— Что это за клубок у тебя, отец, и что это за шерсть у твоих ног?
— Это, сынок, день и ночь.
— Как это день и ночь?― не понял юноша.
— Клубок ― это ночь, скоро я его размотаю, и наступит день.
— А как сделать, чтобы ночь продлилась?
— Это невозможно.
— Нет, надо что-то придумать, ― сказал Мирза Махмуд.
Ов связал старику руки, а нитки смотал в клубок. Подошел поближе к огню, а на огне ― огромный котел с тремя ручками, полный зерна. И рядом спят три великана. Мирза Махмуд снял этот котел с огня, взял из костра головешку, положил ее на кизяк, чтобы сразу не потухла, и только собрался в путь, как великаны проснулись. Смотрят ― котел, который они втроем поднимают, на земле, а рядом ― человек. Схватили они его.
— Пустите, что вам от меня нужно?― спросил Махмуд.
— Есть у нас одно желание. Никому не под силу его исполнить, только ты и можешь помочь.
— Говорите, я слушаю.
— У падишаха есть три дочери. Вот уже семь лет, как мы к ним подбираемся, а падишах обнес город стеной, все ворота, как только стемнеет, запираются, а ключ он держит у себя. Лишь на рассвете падишах открывает ворота. И нет никакой возможности похитить его дочерей.
— Сейчас я занят, пришел по делу, отпустите меня! Обещаю вернуться к вам.
— Нет, ― в один голос крикнули великаны, ― мы тебя не отпустим.
Делать нечего. Мирза Махмуд бросил в огонь головешку, поставил на место котел и вместе с великанами отправился к городу того падишаха. По пути великаны прихватили с собой большие колья и камни:
— Вобьем эти колья, и по ним ты поднимешься на городскую стену.
Мирза Махмуд возразил:
— Да не разрушится ваш дом, своим шумом вы весь город разбудите.
― А что же теперь делать? ― удивились великаны.
Мирза Махмуд тихонько вбил колья в стену и поднялся наверх.
— Теперь вы по одному поднимайтесь за мной.
Стали великаны подниматься по одному, а Мирза Махмуд всем им отсек головы и тела сбросил за стену. Отрезал он великаньи уши, прибил их к стене на высоте человеческого роста и спустился вниз. Вернулся он к костру, взял опять головешку, наполнял карманы вареными зернами и направился к братьям. По пути подошел к старику, спросил:
― Как поживаешь, отец?
Тот ответил:
— Да не разрушит бог твой дом, погибнет народ. Ведь уже полдень, а я еще клубок почти не размотал.
— Не горюй, дедушка, сейчас и развяжу тебе руки, но ты не торопись разматывать клубок, мне до восхода солнца нужно вернуться к братьям.
— Ладно, я помедлю, ― отвечал старик.
Мирза Махмуд помчался быстрее ветра к роднику. Вот-вот наступит утро. Он быстро разжег потухший костер, поджарил зерна и разбудил братьев. Умылись они, поела, сели на коней и поехали. Пусть они едут, а мы посмотрим, что творится о городе.
Когда наступило утро, стража раскрыла городские ворота, а у стен валяются обезглавленные тела трех великанов. Оповестили падишаха:
