Вера для бандита (СИ) - Май Татьяна
— Я… я… — слова не шли с языка, но я вдруг поняла, что больше всего на свете хочу остаться с мужчиной, в ладони которого сейчас лежала моя рука.
— Но я хочу, чтобы ты осталась со мной по своей воле. — Талгат поднял на меня внимательные черные глаза, и я почти задохнулась от полыхавшей в них страсти. — Ты останешься со мной, Тигра? Хотя я не удержался и уже получил одобрение твоего брата…
Он замолчал, не отводя взгляд от моего лица. Я уже хотела открыть рот и выпалить «Да!», как вдруг поняла, что не могу.
Я вытащила руку из его ладони и, кусая губы, проговорила:
— Подожди, Талгат… Я должна… нет, обязана тебе кое-что сказать. Уверена, ты меня возненавидишь, но я не могла поступить иначе… — С каждым моим словом Талгат хмурился все сильнее. — Я быстро облизала губы, потом зажмурилась и выпалила: — Я сдала твоего отца.
— В смысле? — не понял Талгат.
Открыв глаза, я поймала его взгляд и, вздохнув, начала каяться:
— Сегодня утром мне позвонил твой отец и пообещал денег.
— Что?! Какого…
— Подожди! Выслушай до конца! Он просил оставить тебя, а если я ослушаюсь, сказал, что… — я сглотнула, — сказал, что Ильюшке придется еще хуже, чем сейчас, — мой голос дрожал.
— Вот тварь, бля! Я с ним тоже разберусь…
— Да подожди же! — прикрикнула я, и Талгат замолчал, хотя видела, как тяжело вздымается его грудь. — На дне рождения твоего отца ко мне подошел журналист. Он сказал, что хочет прижать Аскара за разные темные дела, и ему нужен адрес склада с оружием. А вчера, после того как ты ушел с Мурадом, и твой отец снова начала говорить разные гадости… я… я сорвалась. Я поднялась в его кабинет и сфотографировала документы на поставку… А сегодня… после разговора с Аскаром… я… я послала их журналисту. Прости, что говорю об этом только сейчас. Это вовсе не попытка вызвать твое сочувствие. — Я посмотрела на свою руку в гипсе. — Ты возненавидишь меня. Ты имеешь на это право. Прости меня, Талгат.
Я замолчала, зная, что сейчас мужчина, которого, я вдруг поняла, боюсь потерять больше всего на свете, развернется и уйдет. С ненавистью в глазах и сердце. И я знала, что заслужила это. Боль в сломанной руке казалась ничем по сравнению с болью в сердце.
Талгат не успел ничего ответить, потому что у него зазвонил телефон.
— Да! — гаркнул он в трубку. Я поежилась.
В трубке кто-то истерично кричал. Кажется, угрожал. Талгат бросил на меня внимательный взгляд и, поднявшись, вышел из комнаты.
47. Талгат
— Щенок!!! Ты что себе позволяешь?! Какого хуя горит автопарк Тиграна и Инги?! Какого хуя он мне ничего не говорит, а съебывает из города?! Ты представляешь, каких дел наворотил, утырок?!! — орал батя, стоило поднять трубку.
Первый раз в жизни не было злости. Наоборот, было смешно от понимая, что теперь его дальнейшая судьба в моих руках.
— Поступил так, как счёл нужным. Они обидели мою женщину. Так будет с КАЖДЫМ, кто посмел оскорбить, угрожать и причинить ей вред, — ответил так спокойно, что сам охерел.
Понял, что Вера стала для меня единственным человеком, который слушал меня и понимал. Да, наши отношения начались с кругленькой суммы, так что Тигру тоже нельзя назвать бескорыстным слушателем, но где-то внутри чувствовал, что она — это то, что всегда искал. Бля, к херам сантименты. Просто хочу быть с ней. И точка.
Батя тоже почувствовал неладное в моём тоне и замолчал.
— Молчание теперь тебе не поможет, отец.
— К чему ты клонишь? — спросил напряжённо. Никогда не называл его так официально. Всегда Батя. Всегда отшучивался, позволяя ему править балом.
— К тому, что ты можешь отправиться вместе с Тиграном, а можешь в места не столь отдалённые.
— Угрозы?! Отца родного хочешь засадить?! Павлик Морозов, бля!
Я заржал, растягивая время. Ещё сам не решил, как поступить. Злился ли на Тигру за этот поступок? Нет. Батя слишком часто её доставал и заслужил подставы. К сожалению, эта не та информация, способная причинить какой-то серьёзный ущерб, кроме нескольких лямов мохнатым лапам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Единственный человек, способный потопить этот бешеный крейсер — я. Знаю все махинации, скрытые склады, сделки, подставы, людей, которые отбывают срок вместо бати, и ещё дохера всего.
— Из-за бабы?! Серьёзно?! — не унимался тот.
— Ты так ничего и не понял, но у тебя появится время всё осознать.
— И отца из города выгоняешь?! Да что у тебя есть против меня?!
— У тебя будет возможность узнать, что именно.
Батя замолчал. Слышал, как он пыхтел в трубку.
— Что хочешь, чтобы я сделал? — спросил он, наконец, собирая мозг в кучу. Понял, что я не отступлюсь и пойду до конца. По-любому считал, что Вера очередная девка, которая ничего для меня не значит. Может, даже думал, что специально таскаю её, чтобы его злить.
— Ты откроешь школу. Отстроишь большое здание, которое будет адаптировано для инвалидов-колясочников. Уложишься в максимально короткие сроки, но чтобы там всё было только самое качественное и лучшее. Школу оформишь на имя моей женщины. Ты выступишь только в роли банкомата и организатора. Чтобы твоего имени ни в документах, ни в СМИ не появлялось. Лишь одно упоминание — и наши шаткие взаимоотношения точно на этом закончатся.
— Всё?
— Вера теперь твоя невестка. Отношение должно быть соответствующее. Она ещё долго не простит тебя, но ты, бля, должен сделать, чтобы было наоборот! Если под старую сраку не хочешь остаться в одиночестве! — гаркнул напоследок.
— Я понял, — сдался батя.
Не думаю, что его напугали мои угрозы насчёт того, что я в курсе всех его грязных дел. Каким бы он ни был козлом, но наличие сыновей, которые его уважают и ценят, всегда было для него важно. В своей манере.
— И склад за городом взорви или опустоши. За ним уже выехали.
— Понял, сын… Меня когда-то так же свела с ума твоя мать…
Я отключился, не собираясь дослушивать его романтические воспоминания.
Вернувшись к Тигре, заметил, как она вся напряглась, ожидая моей реакции. Сел рядом, наблюдая за ней.
— Прости меня… — сказала почти одними губами.
— Теперь ты поднимешь, как бывает, когда действуешь не подумав? Когда осознание последствий совершённого приходит уже после, когда поздно рыпаться?
Вера кивнула, закусив губу.
— Квиты? — спросил, намекая про ту покерную ставку.
Она снова кивнула.
— Простишь меня за ту херню в Монако? Это был самый конченый поступок в моей жизни…
Вера на секунду задумалась. Я даже начал очковать.
— Прощаю.
Взял её здоровую руку и накрыл своей. Как хорошо, что она решила подставить батю. Хер бы простила, если бы не эта ситуация.
— Что будет с твоим отцом? — спросила взволнованно.
Я улыбнулся, думая о том, что моя Тигра так и не поняла, как устроен этот мир. И пусть не понимает. За это я её и… люблю? Хм… Признаться, я никому таких слов не то что не говорил, но и даже не думал в такой манере! Люблю… Бля…
— М? — не унималась Тигра, отвлекая от мыслей.
— Ничего не будет. Теперь он наш самый лучший друг.
— Что? Но как это…
— Батя очень сожалеет о случившемся. У него есть много времени впереди, чтобы вымолить твоё прощение.
— Мне не нужны его извинения! — Тигра встала в позу.
— Знаю, но ничего не поделаешь. Его теперь будет не остановить, — ответил, хохотнув.
— Но я не понимаю… а как же склад? Об этом теперь все узнают…
— Это ничего не меняет. Инфы ты нарыла маловато. Шпион из тебя так себе, — развёл руками, а через секунду получил гипсом по голове. — Эй! За что?!
— Это, по-твоему, квиты?! Ну ты и жук! — закричала Тигра.
Переглянувшись, мы засмеялись. Я обнял Веру, прижимая к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Мы сделали кучу дерьма. — Получив тычок от неё, поправился: — Я сделал кучу дерьма, но рад, что всё так сложилось.
— Давно ли ты стал таким… открытым? — Вера недоверчиво смотрела на меня.
— Твоя заслуга, Тигра.
Взяв её за подбородок, накрыл её губы своими. Моя Тигра. Моя девочка.