Эдит Гамильтон - Мифы и легенды Греции и Рима
О его приключениях рассказывают легенду за легендой. Ему пришлось бороться с речным богом Ахелоем, поскольку тот влюбился в девушку, на которой Гераклу пришло в голову жениться. Как и все его современники, Ахелой был не очень расположен сражаться с Гераклом, и он попытался договориться с ним мирным путем. Но договариваться с Гераклом было невозможно. Он заявил: «Мои руки действуют лучше, чем язык. Пусть я одержу победу в схватке, а ты – на переговорах». Ахелой принял обличье быка и яростно напал на Геракла, но тот привык укрощать быков. Он победил бога и даже сломал ему рог. Молоденькая царевна Деянира, причина раздора, стала женой Геракла.
Геракл путешествовал по многим странам и совершил немало других великих деяний. Под Троей он спас девушку, оказавшуюся в той же беде, что и Андромеда. Будучи прикованной на морском берегу, она должна была дожидаться, когда ее растерзает морское чудовище, умиротворить которое было нельзя никаким другим способом. Она была дочерью троянского царя Лаомедонта, который не выплатил вознаграждения Посейдону и Аполлону, когда они по велению Зевса выстроили для царя стены Трои. Геракл согласился спасти девушку, если ее отец отдаст ему коней, которых Зевс подарил его деду. Лаомедонт дал такое обещание, но, когда Геракл убил чудовище, отказался его выполнять. Геракл напал на город, убил царя и отдал девушку помогавшему ему другу Теламону с острова Саламин.
На своем пути к Атланту, намереваясь расспросить его о золотых яблоках, Геракл забрел на Кавказ, где освободил Прометея, убив орла, терзавшего его печень.
Наряду со всеми этими славными деяниями Гераклу приходилось совершать и другие, не очень славные. Так, небрежным толчком руки он убил мальчика, поливавшего ему руки перед трапезой. Конечно, это был несчастный случай, и отец мальчика простил его, но сам Геракл себя не простил и на некоторое время отправился в добровольное изгнание. Гораздо хуже было его преднамеренное убийство доброго друга, совершенное им, чтобы отомстить за оскорбление, нанесенное ему отцом юноши, царем Эвритом. За это злодеяние Зевс наказал его: он послал Геракла в Мидию, чтобы тот сам продал себя в рабство царице Омфале, по одной версии, на год, по другой – на три. Царица подшучивала и забавлялась над ним, заставляя его переодеваться в женское платье и заниматься женской работой: ткать или прясть. Геракл же, как всегда, подчинялся, но чувствовал себя униженным своим рабским положением и полным безразличием, проявляемым к ситуации Эвритом, и поэтому поклялся жестоко наказать того, как только перестанет быть рабом.
Все рассказываемые о Геракле истории весьма типичны для него, но наиболее полное и ясное представление о его натуре можно составить, пожалуй, по рассказу о посещении им одного своего друга, которого он навестил на пути за кровожадными конями Диомеда. Дом, в котором он предполагал заночевать, принадлежавший фессалийскому царю Адмету, оказался погружен в глубокий траур, о чем Геракл, конечно, не мог заранее ничего знать. Адмет только что потерял свою жену, причем при довольно странных обстоятельствах.
Причины ее смерти уходили в далекое прошлое, в то время, когда Аполлон, разгневанный на Зевса за убийство своего сына Асклепия, перебил Зевсовых кузнецов, киклопов. Зевс наказал его за это, отправив на год служить на земле рабом, а Адмет как раз и был тем хозяином, которого выбрал себе Аполлон или которого подобрал ему Зевс. Во время своей службы в доме Аполлон свел дружбу с домочадцами, в особенности с главой семьи и его женой Алкестидой, и когда ему представилась возможность доказать ее крепость, сделал это. Он узнал, что Мойры уже закончили все свои заботы о нити жизни Адмета и готовятся перерезать ее. Аполлону удалось получить от них поблажку. Если вместо Адмета согласится умереть кто-то другой, то он останется в живых. Эту новость он принес Адмету, и тот немедленно начал искать замену своей особе. Прежде всего, храня свои намерения в глубокой тайне, он обратился к отцу и матери. Они уже достигли преклонного возраста, любили его и были ему очень преданы. Один из них наверняка согласится занять его место в подземном царстве. Но к своему изумлению, он быстро понял, что это – не совсем так. Родители в один голос ответили сыну:
– Свет божий сладок и старикам. Мы не просим тебя умирать за нас и не хотим умирать за тебя.
И остались совершенно нетронуты его презрительным замечанием:
– Эх вы, – дрожа от паралича, на краю могилы и все-таки бояться умереть!
Однако Адмет не сдавался. Он пошел по друзьям, упрашивая их, одного за другим, умереть вместо него и оставить его в живых. Он, видно, полагал, что его жизнь имеет такую высокую ценность, что кто-нибудь все-таки спасет ее, даже пожертвовав собой. Но всюду его неизменно встречал отказ. Наконец, уже в полном отчаянии, он вернулся домой и неожиданно нашел себе замену там. Умереть за него соглашалась его супруга Алкестида. Ему стало безумно жаль ее, а заодно и себя, теряющего такую прекрасную жену, и пока Алкестида умирала, он, плача, стоял возле нее. Когда же она отошла в царство теней, Адмет был охвачен мучительной болью и объявил, что устроит ей самые пышные похороны.
В этот момент в дом как раз и прибыл Геракл, чтобы передохнуть и порадовать себя общением с другом на своем пути во Фракию к Диомеду. Обхождение с ним со стороны Адмета гораздо более ярко, чем любая другая история, показывает, насколько в те времена были высоки стандарты гостеприимства и как многого ожидали от отношения хозяина к гостю.
Как только Адмета известили о приходе Геракла, он поспешил встретить его, ничем не выдавая свое горе, за исключением траурных одеяний. Его поведение было поведением человека, встречающего дорогого гостя. На вопрос Геракла о том, кто же скончался в доме, Адмет спокойно ответил, что сегодня должны хоронить одну женщину из числа домочадцев, но это – не его родственница. Геракл тотчас же заявил, что не будет беспокоить его в такое время своим присутствием, но Адмет наотрез отказался отпустить его куда-нибудь еще.
– Я не позволю тебе спать где-нибудь под чужой крышей, – объявил он.
Своим слугам он приказал отвести гостя в удаленный покой, где он, не услыша никаких горестных звуков, спокойно поужинает и заночует. О том, что, собственно, произошло в доме, слуги должны молчать.
Геракл поужинал в одиночестве; он понимал, что по моральным обстоятельствам Адмет будет присутствовать на похоронах, однако это не помешает ему хорошо повеселиться самому. Оставшиеся в доме слуги еле успевали удовлетворять его гигантский аппетит и, что более важно, пополнять поставленный перед ним кувшин с вином. Геракл чувствовал себя наверху блаженства; он изрядно выпил и вел себя очень шумно. Он изо всех сил ревел песни и вообще вел себя так, как вести себя в доме, где только что прошли похороны, просто неприлично. Когда же слуги пробовали выражать ему неодобрение своими печальными минами, он кричал на них, требуя не быть такими мрачными. Разве они не могут улыбаться ему время от времени, как приличные люди? Их постные физиономии лишают его аппетита.
Наконец один из слуг робко заметил, что сейчас не время для смеха и вина.
– Это почему же? – загремел Геракл. – Из-за посторонней женщины, которая умерла?
– Посторонней… – запнулся слуга.
– Да, так мне, во всяком случае, объяснил Адмет. И не вздумай утверждать, что он меня дурачит.
– Не в этом дело, – возразил слуга. – Просто он свято блюдет законы гостеприимства. Но пожалуйста, вот тебе еще вина. Наша беда – это только наша беда.
Слуга отвернулся, чтобы наполнить бокал Гераклу, но тот крепко схватил его, а из этой хватки не удавалось вырваться еще никому.
– Здесь что-то не то, – обратился он к перепуганному слуге. – Что случилось?
– Ты же сам видишь, что у нас траур, – отвечал тот.
– Но по кому? – вскричал герой. – Значит, мой хозяин все-таки дурачит меня? Кто умер?
– Алкестида, – прошептал слуга. – Наша царица. Последовало долгое молчание. Геракл швырнул свой кубок об пол.
– Мне надо было бы знать, – задумчиво произнес он. – Я же видел его плачущим. И глаза у него были красные. Но он же уверял, что это – посторонняя женщина. Он просто заставил меня войти в дом. О, добрый друг и настоящий хозяин. А я, я пьянствовал и веселился в этом доме печали. Ему же надо было мне все рассказать!
А потом, как обычно, он начал осыпать обвинениями самого себя. Когда его хозяин подавлен горем, он ведет себя как дурак, как пьяный дурак. И, как обычно, его мысли направились на поиски способа исправления ситуации. А что он может для этого сделать? Ведь нет ничего такого, чего он сделать не мог бы. Он был совершенно уверен в этом, но чем же он конкретно поможет своему другу? Потом в голове у него забрезжил свет. «Конечно, – сказал он себе. – Решение очень просто. Я должен вернуть Алкестиду из царства мертвых. Нет ничего проще. Я найду этого старого хитреца Таната. Он наверняка вьется где-нибудь рядом с ее усыпальницей, и я с ним поборюсь. Я его так сожму, что он живо отдаст ее мне. А если его нет рядом с усыпальницей, я пойду за ним в Аид. И я верну жену моему другу». Он заспешил вон, чрезвычайно довольный собой, радуясь предстоящему очень интересному состязанию.
