Сказка – ложь… - Евгения Липницкая
Однако времени на раздумья у меня не было. Решать нужно было сию секунду, да или нет, жизнь или смерть. И я выбрала так же, как, несомненно, решил бы и мой дорогой король.
Я согласилась.
13 кружка.
Что ж, милый, в чём-то ты прав… Конечно, куда благороднее было бы отказаться от такого условия и погибнуть вместе с мужем, раз уж цена за спасение оказалась слишком высока. Будь я лгуньей, как те сказители, что разнесли эту историю во все уголки мира, так бы, верно, и повернула свой рассказ. Или вот ещё, могла бы наплести вам тут о герое-короле, что добровольно отдал свою жизнь ради королевства и целого мира в придачу.
Но нет, дружок, моя история – чистая правда, а правда часто бывает неприглядна, как видавшая виды продажная девка. Видать потому нигде её и не любят, отовсюду гонят прочь, как только познают. Но, вы-то, ребятки, не из таких? То-то! Я сразу, как только вас увидала, решила – эти парни не чета прочим, уж они не станут смеяться над бедной Эллой, и не осудят за старые промахи, им-то можно рассказать всё, как было, ничего не утаивая! Да!
Так вот, едва только пропала с глаз Королева Фей да померкло сияние, её окружавшее, упала я наземь и залилась горькими слезами. До самого рассвета пролежала я в траве, оплакивая свою едва обретённую любовь, да несчастливую долю, коря богов за жестокость. А наутро поднялась, утёрлась, омыла лицо росой, чтобы скрыть следы слёз, изобразила нежнейшую из улыбок и отправилась в замок, играть роль хорошей жены и доброй королевы.
Весь тот день я не могла оторвать глаз от лица мужа и только тогда, пожалуй, поняла, как дорог он стал мне за годы, прожитые с ним под одной крышей. Весь день старалась я всячески угодить ему, сгладить любые углы, разрешить малейшие затруднения, при любой возможности развеселить его, лишь бы только не гас лукавый огонёк в его глазах, лишь бы не сходила довольная улыбка с уст. И чем ниже клонилось солнце, тем больше я старалась, стремясь сделать последний его день в этом мире приятнейшим и веселейшим из всех. Однако же и самый длинный день когда-нибудь заканчивается. Последние солнечные лучи коснулись неба прощальным поцелуем и сгинули во тьме ночи. Вслед за ними вскоре погасли и огни, зажжённые рукой человеческой. Всем в замке пришла пора готовиться ко сну. А мне – пора выполнять обещанное.
С тяжелым сердцем входила я в ту ночь в покои мужа. Не для радости и не для утех выдалась она, последняя наша ночь, ведь обоим нам предстояло нечто ужасное. Но милый мой король пребывал в счастливом незнании, и ничто не омрачило его последних удовольствий. Только эту малость я могла ещё сделать для него, перед тем, как вонзила в любимую грудь острый охотничий нож. Перед тем, как подставила чашу под струи крови из его благородного сердца.
Золотое яблоко ожидало меня в условленном месте. Королева-из-под-холма с улыбкой протянула его мне на раскрытой ладони. Безупречное, тонкокожее, оно словно бы светилось изнутри, как маленькая луна, тяжесть его холодила ладонь, а аромат кружил голову, призывая скорей прижать к губам упругий бок дивного плода, ощутить нежность его мякоти, вкусить сладость его сока. Мало кому удалось бы устоять перед теми чарами, уж поверьте! Я сама, едва коснувшись его, на время позабыла, для чего добыла сей волшебный плод и какой ценой он мне достался!
Готова поручиться своей правой ногой, пусть она нынче и не самый привлекательный залог, что непременно поддалась бы соблазну, прояви Королева Фей чуть больше терпения! Но она, похоже, жаждала моего подношения даже больше, чем я её. Слишком уж торопливо потянулась белая её рука к золотой чаше, принесённой мной, слишком явно исказила прекрасные черты гримаса вожделения. Лишь на миг! Но этого хватило мне, чтобы очнуться. И вся тяжесть принесённой мною жертвы разом вновь обрушилась на мои плечи, вся горечь непролитых слёз разлилась на языке. Чудный плод сокрытого сада тут же утратил для меня своё очарование, и я поскорей завернула его в платок, стараясь не глядеть на ту, с кем заключила свою ужасную сделку.
Однако же вовсе не глядеть, конечно, не выходило. Так что, я отлично видела, как она опустила тонкие мраморно-белые пальцы в дымящуюся ещё чашу, как в блаженстве прикрыла звёздам подобные глаза, как втянула точёными ноздрями прохладный воздух, как медленно, словно пробуя впервые драгоценное вино, провела она по губам окровавленными пальцами. Будто не могло быть на свете ничего отрадней, чем ощущать тепло свежей крови и её запах. Казалось, Королева Фей, упиваясь поднесённым ей даром, совсем позабыла о моём присутствии и я, не в силах наблюдать её наслаждение, повернула было назад к замку, спеша оставить позади и её саму, и даже воспоминание о ней. Но тут она окликнула меня, приказав остановиться.
Голос её, прежде звеневший струнами арфы, обрёл странную глубину, зазвучал словно со всех сторон разом, как если бы сама ночь обратилась ко мне. Я повиновалась. Собрав всё своё мужество, снова взглянула в прекрасное нездешнее лицо и спросила, что же ещё могу сделать для неё. Рассмеялась в ответ Королева Фей и сказала, мол, если я не передумала да не решила оставить её дар себе, мне стоит выслушать ещё пару советов, как превратить чудесное яблоко в оружие против падчерицы.
Перво-наперво, наказала она мне окунуть яблоко в чашу с кровью, и как только я исполнила это плод изменился – мякоть под тонкой золотистой его кожурой налилась багрянцем, будто вобрав часть цвета из чаши, а упоительно сладкий аромат приобрёл тошнотворный оттенок, сделавшись отдалённо похожим на запах гниющей плоти. Далее следовало отправиться в глубь королевского сада, к известному мне боярышнику и сорвать с него ровно семь острых шипов, с коими уходить, не оглядываясь, и не произнося ни слова. Те шипы на рассвете необходимо было воткнуть в мякоть плода так, чтобы концы их сошлись в его сердцевине. После всего проделанного это яблоко нужно до захода солнца дать отведать проклятой девчонке.
Тогда, если всё будет исполнено правильно, проглотив хоть один кусочек, она упадёт замертво и, даже
