Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Мифы и сказки бушменов
Тогда муж вышел, он вышел из норы.
— Почему это жук ходит здесь?! — спросил он.
Муж-полосатая мышь вытащил две дубинки. А жук вел себя, как обычно, когда он обманывал длинноносых мышей.
Жук сказал:
— Прочь с дороги! Жук бросает!
И он метнул палку — хаббу, пу, пу, пу, пу, пу! — а палка была большая!
Тогда полосатая мышь повторил:
— Жук бросает! Прочь с дороги!
И он бросил в жука дубинку — ксет, те, те, те, те!
А жук сказал:
— Прочь с дороги! Жук бросает!
И жук метнул в него палку — хаббу, пу, пу, пу, пу!
Тогда муж-полосатая мышь сказал:
— Прочь с дороги! Жук бросает!
И он метнул дубинку — ксет, те, те, те, те! — и сбил жука с ног.
Муж-полосатая мышь сказал:
— Я убиваю сам, чтобы спасти моих друзей!
А длинноносые мыши, те, которых убил жук, снова ожили. Они вскакивали и говорили:
— Я здесь! Я здесь!
И они подняли свои кисти. Затем они собрались все вместе и последовали за полосатой мышью. А он взял себе из них еще одну жену.
91. Почему у гну светлый хвост
Вот что проделывал обычно белохвостый гну: когда длинноносые мыши устраивали охоту на квагг и втыкали пучки страусовых перьев на своей охотничьей территории, чтобы загнать квагг, а потом подстрелить их из засады, он подходил к мыши, которая сидела в засаде, отвязывал тетиву лука мыши, проглатывал тетиву, а вместо нее натягивал свои кишки и затуплял наконечники стрел мыши.
Длинноносые мыши были глупыми людьми. Гну хотел вот чего: пусть мышь схватит свой лук, чтобы выстрелить, и тогда кишки бы разорвались.
И он вставал, шел и срывал пучок травы, делал себе из нее хвост и отправлялся к кваггам. Когда мыши вспугивали квагг и квагги пускались бежать, гну бежал впереди них. Он бежал и смотрел, где мышь устроила себе укрытие из кустарника. Он подбегал туда и топтал укрытие, пока не давил мышь. Мышь погибала, а квагги бежали мимо и убегали прочь.
А гну шел и срывал свой травяной хвост — ведь он был человеком.
Вот так он и делал обычно всякий раз, когда хотел убить кого-нибудь. Он шел и срывал пучок этой травы, которая становилась белой, когда высохнет, и делал себе из нее хвост. Когда он собирался убить кого-нибудь, он превращался в кваггу, приделав себе этот хвост, такой же, как у квагг. Он делал так, когда хотел убить кого-нибудь.
А мыши загоняли квагг, огородив участок пучками перьев, воткнутыми в землю. Гну подходил к мыши и затуплял наконечники стрел мыши. Он отвязывал тетиву лука мыши и натягивал вместо нее свои кишки. Затем он шел, срывал пучок травы и делал себе из нее хвост. Он бежал впереди, он бежал и смотрел, обнаруживал укрытие из кустарника, где мышь сидела в засаде, подбегал. Добравшись до укрытия, он топтал кустарник, пока не раздавит мышь. А квагги бежали туда, где никого не было и мышь лежала мертвой.
Тогда он шел, срывал свой травяной хвост и выбрасывал его.
Цагн увидел об этом сон. Он сказал юноше-полосатой мыши, что тот должен пойти охотиться там, откуда длинноносые мыши не возвращаются. Длинноносые мыши остаются там навсегда, они не приходят домой. Поэтому должен охотиться юноша-полосатая мышь, который не позволит гну снять острия у всех наконечников своих стрел, он должен припрятать часть наконечников стрел и тетиву для лука.
И вот юноша-полосатая мышь отправился охотиться вместе с длинноносыми мышами. Они пошли и обнаружили квагг. Они воткнули пучки страусовых перьев, чтобы загнать квагг. Тут к полосатой мыши подошел гну. Он пришел и снял все острия у наконечников стрел полосатой мыши. Он отвязал тетиву лука полосатой мыши и натянул свои кишки. Затем он встал, взял пучок травы и сделал себе из нее хвост. А юноша-полосатая мышь тем временем вынул новую тетиву для лука, отвязал и бросил кишки гну и натянул новую тетиву для лука. Он вытащил из своего мешка для стрел спрятанные там наконечники и прикрепил их к деревянным стерженькам, которые потом надел на древко стрелы из тростника. А колчан он оставил дома, его стрелы были в мешке для стрел, потому что колчан берут, когда идет дождь.
Юноша-полосатая мышь сделал себе укрытие из кустарника, это было большое укрытие, и его было хорошо видно. Затем он сделал маленькое укрытие из кустарника, которое было совсем незаметно.
Гну бежал и смотрел, и вот он заметил то большое укрытие из кустарника. Он подбежал к нему, а юноша-полосатая мышь выстрелил в него и прострелил ему подмышки. Тогда гну сорвал свой травяной хвост и отшвырнул его. Он пошел, лег и умер, а тем временем юноша-полосатая мышь стрелял из лука в квагг, лежа в засаде, пока квагги бежали мимо него.
Юноша-полосатая мышь был человеком. Этот человек сделал длинноносых мышей своей семьей. Он был умным и поэтому сильным.
Но это Цагн увидел сон, что гну убивает длинноносых мышей и длинноносые мыши не приходят домой.
92. Ящерица, мыши и Цагн
Отец-ящерица расположился однажды на дереве. Он лежал на покрытом колючками дереве и пел. Вот что он пел:
О! О!Ящерица лежит на колючем дереве.О! О!Ящерица лежит на колючем дереве.
А дочь ящерицы услышала крик юноши-длинноносой мыши. Тот шел и кричал, преследуя раненую газель.
Дочь сказала отцу-ящерице:
— Эй, перестань! Прислушайся, кажется, там кто-то кричит!
— Погляди и скажи мне, кто там! — ответил отец-ящерица.
Его дочь сказала:
— Ну перестань! Посмотри, похоже, там какой-то человек. Он преследует газель.
Тогда отец-ящерица сказал:
— Эй, кто там! Подойди сюда! Пойди и вытащи из норы мешок для моей дочери — жены твоего брата. Ведь ты можешь видеть тех, кто поет в норе. Ты должен войти и вытащить мешок для своей невестки.
А юноша-мышь ответил:
— Дай мне сначала напиться!
Отец-ящерица сказал:
— Пей из этого мешка для воды[44].
И юноша-мышь напился из гнилого мешка для воды.
Затем отец-ящерица сказал:
— Вот что ты должен сделать: быстро войди в нору и вытащи мешок для невестки. Когда же ты будешь выходить, поверни голову назад, вот так, как мы, и закрой глаза.
Юноша-мышь вошел в нору, а когда выходил, сказал:
— Поворачиваю голову назад, вот так. Делаю, как ты говоришь.
Тогда отец-ящерица сказал:
— Теперь закрой глаза.
Юноша-мышь закрыл глаза, а отец-ящерица взял палку и ждал, пока выйдет юноша-мышь. Как только тот вышел, отец-ящерица — дзап-п! — ударил его по лицу палкой. Он оттащил его прочь, а потом пошел и спрятал палку. Отец-ящерица направился к газели, бросил в нее дубинкой и убил ее.
Он притащил газель и, пока его дочь разрезала тушу, взобрался на колючее дерево.
— Может, ты сначала поешь, а потом уже влезешь наверх? — спросила дочь.
Отец-ящерица сказал:
— Ты положи для меня еду, я собираюсь поесть.
Затем он снова взобрался наверх и запел:
О! О!Ящерица лежит на колючем дереве.О! О!Ящерица лежит на колючем дереве.О! О!Ящерица лежит на колючем дереве.
Его дочь сказала:
— Перестань! Прислушайся, кажется, там кто-то кричит.
А он сказал:
— Погляди и расскажи мне.
Его дочь взглянула и сказала:
— Там идет какой-то человек, он преследует газель.
Тогда он спросил:
— А он далеко?
Его дочь сказала:
— Нет, он приближается.
— Скажи ему, чтобы шел сюда, — велел отец.
И его дочь позвала:
— Иди сюда, мой отец хочет, чтобы ты подошел.
И юноша-мышь приблизился. Отец-ящерица спустился с колючего дерева и сказал мыши:
— Ты должен войти в нору и вытащить мешок для невестки; ведь ты можешь видеть тех, кто поет в норе. Быстро вытащи мешок для невестки!
И юноша-мышь вошел в нору.
А отец-ящерица сказал:
— Мы всегда поворачиваем головы назад, вот таким образом, мы делаем вот так.
Юноша-мышь согласился:
— Ну, что ж, повернем голову назад, вот так. Как ты скажешь, так и сделаем.
Отец-ящерица стоял наверху, у выхода из норы. Он приготовился и, когда юноша-мышь вышел, он — дзап-п — ударил его палкой по лицу и сбил с ног. Затем он вытащил мышь из норы и положил. Он спрятал палку и отправился за газелью. Он убил газель и притащил ее дочери, чтобы та ее разрезала.
Затем отец-ящерица взобрался на колючее дерево, он лежал, напевая, на колючем дереве. Он слез, поел. Затем снова взобрался на колючее дерево и лежал там, напевая.
Он пел:
О! О!Ящерица лежит на колючем дереве.О! О!Ящерица лежит на колючем дереве.
Его дочь сказала:
— Перестань! Прислушайся, кажется, там кто-то кричит.
И он сказал:
— Погляди и скажи мне.
И его дочь сказала:
— Там идет какой-то человек, он преследует газель. А ты тут знай веселишься, не можешь помолчать!
