Александр Асов - Меч Сварога
Марена же с тех пор только и думала, как сбежать к Кащею Бессмертному, ибо тоскливо ей стало в садах Ирийских. И тут как раз и подоспел Кащей, когда дома не было Дажьбога. Подъехал он к вратам Ирийским на вороных крылатых конях, в чёрной колеснице и зазвал Марену.
А та тому и рада была, и укатила по небу в чёрной колеснице со смехом:
— Мне ль, Марене, жить со безродным Дажьбогом? Лучше быть царицей с Кащеюшкой! Вороницею с Чёрным Вороном!..
Дажьбог же как узнал, что Маренушка сбежала, тотчас бросился за похитителем. И летел он Ясным Соколом в поднебесье, и скакал по полям Ярым Туром, пробирался в лесах Белым Волком… И летел он на коне златогривом, будто стрела, выпущенная из лука…
Только вскоре на пути его встало воинство Кащеево, не пуская Дажьбога ко Марене. И поднял свой солнечный меч Дажьбог, разметал он чёрное воинство, лишь с самим Кащеюшкой Виевичем не сумел Тарх Дажьбог управиться. Ибо сила Нави в его кольце вновь отымала силы Дажьбога.
И уже занёс было лютый Кащей над Дажьбогом свой чёрный меч, но не стал его он рубить.
— Обещал я тебе три вины простить, — молвил сын Вия Чернозмеича. — Теперь два прощенья за мною остались.
И ушёл Дажьбог в горы Алатырские. Припадал он к источникам с водою живой, чтоб прибавилось у него благой силушки, чтоб Кащеюшку лютого одолеть.
И опять на бой выходил Дажьбог, снова раскидал он силы навские, но опять не хватило силы совладать Дажьбогу с Кащеем.
— Лишь одно у тебя осталось прощенье, — усмехнулся тогда Кащей Бессмертный. — Лучше б снова ты судьбину не испытывал!
Но Дажьбог вновь в горах Алатырских набирался силы великой. И уж в третий раз на Кащея пошёл, дабы одолеть люта ворога и вернуть Марену Свароговну. Но и в третий раз силы недостало. И тогда Кащей ему молвил:
— Вот теперь, удалой Дажьбог, все прощенья мои кончились. Если снова придёшь за Мареной, я тебя уже не помилую!
И тогда Дажьбог, возвратившись во Сваргу, окунулся в Сметанное озеро, дабы, набравшись силою новой, броситься опять на обидчика.
Отбивал он удары лютые и теснил Кащея Бессмертного аж до самого Чёрного замка. Как два вихря они сошлись, словно Сокол с Вороном сшиблись. И от мощных ударов мечей сотрясалось всё поднебесье.
А во замке том на Чёрной горе уже поджидала Марена двух супругов своих, двух возлюбленных, бьющихся за неё, как два тетерева на токовище весеннем.
Веселилась она и наливала в кубок свой зелено вино. И как только, сверкая мечом булатным, вступил Дажьбог во чертог Кащеев, преследуя лютого ворога, она встала ему на пути.
— Свет мой ясный, Тарх, сын Перуна! Меня силой увёз Бессмертный! Как день летний не может без солнышка, так и я не могу без тебя, мой свет. Не могу я есть, не могу и спать! Выпей чару вина зелёного ты с великой тоски и досады!
И как выпил Дажьбог зелена вина — так оставила его сила солнечная, пал на землю он как подкошенный.
И тогда Марена Свароговна приковала Вышня Дажьбога ко горам высоким Кавказским, да ко той Хвангурской горе. Приковала его тяжкими цепями и прибила руки гвоздями…
— Здесь, мой дорогой супруг, обретёшь ты Смерть-Марену желанную. Здесь ты, Солнечный Тарх Дажьбог, навсегда теперь упокоишься.
Гамаюн, птица вещая, тогда закручинилась, чуя беду неминучую. И тогда Алконост, птица радости, стала плакать и горевать, так же как и Сирин, печальная.
И тогда во горах Алатырских, да во светлом царстве Ирийском Жива Свароговна закручинилась и, сама обратясь Белой Лебедью, закурлыкала в облаках белых:
— Не бывать тому, сестрица Марена! Вся природа-матушка, зимою оцепеневшая от холода, снова по весне возрождается… И сойдут снега, зацветут цветы весенние! Силой Прави по весне снова жизнь вольётся в жилы Дажьбога, и падут его цепи тяжкие!
И явилась Жива Свароговна ко Хвангурской тёмной горе, к коей Дажьбог был прикован тяжкими цепями. Подносила к губам его жаждущим Жива кубок со медовой сурьёю. И влились в Дажьбога огонь и вода, жизнь и свет, и весенние силы, и любовь беззаветная девичья.
И сказала ему так Лебедь Белая:
— Молодой Дажьбог сын Перунович! Ты возьмёшь ли меня в замужество? Я спасу тебя от неверной жены, от Маренушки — верной Смерти!
И сказал Дажьбог сын Перунович:
— Я возьму тебя замуж, Лебёдушка, Жива, дочь Сварога небесного!
И тогда Свароговна Лебедью полетела в кузню небесную, доставала клещи железные. И затем она отдирала теми клещами волшебными от скалы Дажьбога могучего.
Уносила Дажьбога Лебёдушка далеко из Тёмного царства к Алатырским горам в светлый Ирий-сад. Оживляла Дажьбога живой водой и лечила ему кровавые раны.
И тогда во саде Ирийском, да на той горе Алатырской поднимался высокий дуб. И уселись под ним Жива со Дажьбогом. Как сидели они — разговаривали:
— Ах, что это за садок, за зелёненький такой! Ах, что это за цветы, за лазоревые! Ах, что это за милой, что за ласковый такой!..
И вокруг в светлом Ирии цветы расцветали… На земле же все Живу с Дажьбогом славили, поминали и Мару Свароговну!
Сказы
О КОНЦЕ МИРА И РОЖДЕНИИ РУСИ
О прекрасная и вольная —
Земля Русская!
Отчая земля рода Бусова!
Изумляешь ты всех красотами
и земли обильной щедротами —
и озёрами, и лугами,
и лесами, и холмами…
И на тех горах Алатырских
восхищаешь садом Ирийским!
И бежит от престола Сварогова
речка огненная Смородина.
И течёт она по Руси Святой,
и сливается с Волгою-рекой,
и поёт нам о прежних днях,
о деяниях стародавних,
чаяньях и снах…
ПРИСКАЗКА
Масленица[7] пришла! Широкая, звонкая, весёлая и блинная! Отворяйте ворота!
Едет Масленица на санях, запряжённых тройкой, по дороге заснеженной, ухабистой. И кони её игривы, и звенят бубенцами под дугами, и переборы разлихой гармони разносятся окрест. А Солнце-то уже пригревает, и на буграх снег маслится, подтаивает…
«Ой ты, Масленица-мокрохвостая! Закончилась тоска постная! Солнце за тобою всю зиму гналось, и тебе от него убегать пришлось… Да не смогла уйти, вот и конец пути! Теперь тебя Солнце сожжёт, знать — Весна-красна придёт!»
«Придёт-то придёт! Да Зима-то все свои богатства заберёт! И серебро, и алмазы ледяные! И что-то вам останется? Сгорит Масленица-раскрасавица! И льды разобьются, воды разольются!»
И горит на горе Масленица, завёрнутая в старую рогожку… Маренушка-Зима, сжигаемая Дажьбогом-Весною… Прощай, родная! Уж полютовала ты да поморозила нас, пора и честь знать! Живе ласковой место пора уступать!
Так мы Зиму лютую провожаем, а Весну-красну призываем. Блинами да калачами и пряниками! А блины-то масляные, со сковородки кипящей! Их горы по тарелкам сложены.
Мы их из стопок берём, обжигая пальчики, в четвертушки сминаем и макаем в масло, горячее, посоленное, с яичным желтком смешанное… Солнечные блины, с солнцем-желтком!
Жуем их, и губы маслим, и утираем… А масло каплями стекает с блинов и на солнце, как золото, сияет. Пусть Солнце горит ярче! Лето будет жарче!
И напившись чаю с блинами, пряниками да калачами бежим на горы. А там уж веселье!.. И с высоких гор все катаются, а снежная пыль искрится и кругом разлетается. Вот полетели сани… да не сдержались и ахнули, повалились кувырком, и все вверх тормашками в сугроб ничком. Смех и грохот!..
Никто не зашибся? Куда там! Урр-ра! Снова все тянут санки на гору… А затем опять вниз, и кто едет передом, кто отплясывает как умеет, кто катится вверх ногами…
А рядом — на другом холме ещё забава. К праздничку выстроен снежный Ирийский городок с детинцем да со стенами ледяными…
И его охраняют добры молодцы и красны девицы. А берёт крепость ватага ряженных чертями да лешими. И все друг во дружку швыряют снежки и лезут на стены очертя голову… «Мы возьмём град Ирийский! Сами сядем на горе Алатырской!..»
А вечером — банька топится, всю дурь да усталость из себя выжигаем и вениками выбиваем. А кто-то и в прорубь после прыгает. Окунается в воде святой, дабы удаль показать да силушки набраться. Хорошо после парной в проруби плескаться!
* * *Неделю идут Масленичные гуляния… До самой Красной горы.
И всю ту неделю Дажьбог Перунович преследует Маренушку-Масленицу, сбежавшую с Кащеем Бессмертным.
А Маренушка сама — тоже не проста. В понедельник она встречает Даждя, во вторник заигрывает с ним, в среду угощает блинами, в широкий четверг устраивает пир на весь мир и поит его зелёным вином, а в пятницу распинает на Алатырской горе…
Вот она какая! Но потом в субботу Жива прилетает к сестрице Марене и освобождает Дажьбога. И в прощённое воскресенье Дажьбог прощается с Мареною и прощает её за всё, и уходит к Живе Свароговне.
