Льюис Спенс - Мифы инков и майя

Бог, значащийся под буквой К, в науке известен как «бог с украшенным носом». Возможно, он имеет близкое родство с богом под буквой Б. В отношении его никакие авторитетные мнения не совпадают. Кто-то считает его покровителем бурь, чей похожий на хобот нос, как у Кукулькана, должен символизировать удар стихии. Но мы замечаем определенные звездные знаки, связанные с богом К, которые доказывают, что в действительности он принадлежит к группе Кецалькоатля. Его черты постоянно встречались на дверных проемах и по углам разрушенных святынь Центральной Америки и заставили многих исследователей древности поверить в существование бога с головой слона, хоботоподобный нос которого является просто воронкой. То, что из него извергаются бури, показывает тщательное изучение pinturas. В то же время его нос мог быть смоделирован по образу хобота тапира. «Если бог дождя Чак отличается в рукописи майя особенно длинным носом, изгибающимся надо ртом, и если у других разновидностей бога дождя, к которым, кажется, принадлежит Балон Цакаб, нос расширяется и извергает стремительные потоки, то я полагаю, что в качестве модели был использован тапир, с которого был слеплен Чак, бог дождя у майя», – пишет доктор Селер. Что же, тогда бог под литерой К и есть Чак? Чак имеет все признаки сходства с мексиканским богом Тлалоком, лицо которого образовалось из колец двух змей, и его лицо с таким носом немного напоминает черты богов Б и К. Но опять же, мексиканские изображения Кецалькоатля совсем не похожи на изображения Тлалока, так что между Тлалоком и богом К не может быть сходства. Поэтому если мексиканский Тлалок и Чак у майя совпадают, а Тлалок отличается от Кецалькоатля, который, в свою очередь, совпадает с богом Б и К, то ясно, что Чак не имеет ничего общего с богом под литерой К.

Бога под литерой Л доктор Шеллхас назвал «старым черным богом» исходя из того обстоятельства, что его изображают стариком со впалыми щеками и беззубыми деснами, при этом верхняя, а иногда нижняя часть его тела закрашена черной краской. Его изображение есть только в Дрездене. Профессор Сайрус Томас из Нью-Йорка полагает, что это бог Экчуа, которого традиционно рисуют черным, но Шеллхас примеряет это имя к богу под литерой М. Более вероятная теория принадлежит Фёрстеману, который видит в боге Л бога Вотана, идентичного ацтекскому богу земли Тепейоллотлю. У обоих богов есть похожие отметины на лице, а их темный цвет, возможно, символизирует ту подземную обитель, в которой, как предполагалось, они жили.

Бог, обозначенный буквой М, – настоящий черный бог с алыми губами. На голове у него обвязанный веревками сверток, напоминающий грузы, которые носили майя из класса носильщиков. Он противопоставляется богу, обозначенному буквой Е, который является врагом всех, кто скитается по неизведанным краям. Бог такого рода пришел к нам из преданий под именем Экчуа, а его чернота, вероятно, символизирует черную или сильно загорелую кожу носильщиков, которые постоянно подвергались воздействию солнечных лучей. Он кажется аналогом ацтекскому Якатекутли, богу странствующих торговцев или коробейников.

Бога под литерой Η Шеллхас соотносит с демоном Уайайябом, который главенствовал над пятью несчастливыми днями, которые, если вспомнить, шли в конце года мексиканцев и майя. У майя он был известен как Тот, кем отравлен год. Сделав его изображение из глины, они выносили его за пределы своей деревни, с тем чтобы в ней не могло остаться его пагубное влияние.

Богиню под буквой О изображают в виде старухи, занятой прядением. Вероятно, это богиня домашних добродетелей, покровительница замужних женщин.

Бога Π рисуют с телом и конечностями лягушки на голубом фоне, который, очевидно, должен изображать воду. Как и все другие боги-лягушки, это конечно же водяное божество, возможно играющее роль в сельском хозяйстве. Мы видим его сеющим семена и прокладывающим борозды, а когда вспомним важную роль, которую играли лягушки-боги в сельском хозяйстве Анауака, то у нас не должно быть никаких трудностей в соотнесении его с этими божествами. Сел ер утверждает его тождество с Кукульканом, но нельзя выдвинуть ни одной причины, кроме той, что он бог дождя, по которой можно было бы установить это тождество. На голове этот бог носит знак года, который, возможно, является ссылкой на время года.

Именно в своей замечательной архитектуре, которая развивалась без посторонней помощи, народ майя выразил свою индивидуальность. Как уже говорилось, те постройки, которые дошли до наших дней и вызывали восхищение у поколений археологов, главным образом ограничиваются образцами сооружений культового и официального предназначения. Жилища простых людей представляли собой простые хлипкие мазанки, которые рассыпались на куски вскоре после того, как жильцы оставляли их.

Похороненные в густых лесах или разрушающиеся под солнцем на равнинах Юкатана, Гондураса и Гватемалы, города, которые гордились этими зданиями, по большей части расположены вдали от современных торговых путей, и их не так-то легко найти. Именно на Юкатане, древней родине кокомов и тутульшиус, находятся самые совершенные образцы архитектуры майя, особенно в ее более позднем развитии. Здесь же ее можно увидеть и в фазе упадка.

Майя почти всегда строили на кургане, или ku, природном или искусственном; чаще искусственном. В этом мы обнаруживаем сходство с мексиканскими teocalli. Часто эти ku стояли сами по себе, без какого-либо построенного сверху здания, за исключением небольшого алтаря, доказывающего, что они имеют отношение к храмовым постройкам Анауака. Типичный для архитектуры майя храм строили на нескольких земляных террасах, расположенных в строго параллельном порядке, причем сами постройки образовывали стороны квадрата. Эти курганы обычно скрыты под слоем штукатурки или облицованы камнем. Обычно это был твердый песчаник, изрядные запасы которого имелись у майя в месторождениях Чьяпаса и Гондураса. Так как он был не очень тяжелым, то трудности перевозки легко преодолевались, и большие глыбы его можно было без труда добыть в каменоломне. Индейцам майя не нужно было преодолевать особых трудностей при возведении больших зданий и храмов, исключая, вероятно, нехватку металлических инструментов, чтобы добывать, придавать форму и высекать резьбу на камне, который они использовали. И хотя они демонстрировали огромную изобретательность в применявшихся ими архитектурных приемах, им не были известны некоторые азы и принципы этого искусства.

Например, они представления не имели о строительстве арок. Эту трудность они преодолевали, делая каждый горизонтальный ряд кладки так, что он нависал над тем рядом, который находился под ним. Они были подобны мальчику, играющему в кубики, который обнаруживает, что может делать «дверные проемы» только таким способом или при помощи простого приема – майя также его применяли, – когда на две вертикально стоящие опоры кладется горизонтальная плита. Впоследствии легко будет увидеть, что едва ли можно было думать о том, чтобы возводить второй этаж на таком ненадежном основании, а такая опора для крыши, которая возвышалась над дверным проемом, обязательно должна быть самого прочного сорта. Действительно, часто оказывается, что эта часть здания занимает более половины здания. Это пространство дало строителям майя великолепную возможность использовать стенные украшения, и нужно сказать, что они с готовностью ухватились за нее и использовали ее оптимальным образом: украшенные орнаментами фасады являются, наверное, самыми типичными чертами древней архитектуры майя.

Но у майя были и постройки другого типа, которые позволяли возвести более одного этажа. Они представляли собой пирамидальный тип зданий, образцов которых до нас дошло много. Первый этаж строили в обычной манере, а второй возводили, увеличивая высоту кургана с задней части постройки, пока он не доходил до уровня крыши – еще один прием, хорошо известный мальчику, играющему в кубики. В центре пространства, созданного таким образом, можно было возводить еще один этаж, в который можно было попасть по лестнице с внешней стороны здания. Затрудняясь строить здания сколько-нибудь существенной высоты, архитекторы майя компенсировали этот недостаток, строя здания значительной длины и ширины, приземистый вид которых уравновешен прекрасными настенными украшениями с боков и по фасаду.

Тот был бы просто поверхностным наблюдателем, кто заключил бы, что эти спонтанно развившиеся образцы архитектуры были созданы без плана, чертежа или предварительных расчетов. То, что в их постройку вложено столько же мысли, сколько и современный архитектор вкладывает в свою работу, доказывает та манера, в которой покрытые резьбой камни подогнаны один к другому. Было бы нелепо предполагать, что эти огромные фасады, изобилующие бесконечным множеством замысловатых рисунков, могли быть сначала поставлены на свое место и потом украшены барельефами. Ясно, что сначала над ними работали по отдельности, следуя одному целостному замыслу. Таким образом, мы видим, что для возведения этих внушительных построек необходимы были самые высокие архитектурные способности.