Западная Сибирь.Мифы сказочной тайги - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания
Ни одна птица не могла пролететь мимо головы Сартак-пая: стрелял он без промаха. Ни один копытный зверь не мог пробежать мимо: Сартак-пай всегда метко бил. Да и в когтистых зверей целился он ловко.
Не пустовали его арчемаки[61]. К седлу всегда была приторочена жирная дичь. Сын, Адучи-Мерген, еще издали услыхав топот иноходца, выбегал навстречу отцу, чтобы помочь расседлать коня. Сноха Оймок готовила богатырю десять напитков из молока и восемнадцать блюд из дичи.
Но не чувствовал себя счастливым прославленный Сартак-пай. И день и ночь слышался ему плач зажатых камнями алтайских рек. Бросаясь с камня на камень, они рвались в клочья. Дробились в ручьи, натыкаясь на горы.
Надоело Сартак-паю видеть слезы алтайских рек, надоело слушать их немолчный стон. И решил он дать дорогу алтайским водам в Ледовитый океан. Позвал Сартак-пай сына:
— Ты, сын, на юг иди, а я на восток пойду.
Отправился Адучи-сын к горе Белухе, высоко поднялся, туда, где лежит вечный снег, стал искать пути для реки Катунь. Сам же Сартак-пай отправился на восток, к жирному озеру Юлу-Кель. Указательным пальцем правой руки тронул богатырь берег Юлу-Келя — и следом за его пальцем потекла река Чулушман. И сразу же в реку эту с веселой песней устремились все попутные речушки и ручейки, все подземные воды и звонкие ключи.
Но сквозь этот радостный звон услышал Сартак-пай горький плач Кош-Агача в горах. Он вытянул левую руку и указательным пальцем провел по горам борозду для реки Башкаус. И, когда засмеялись воды, убегая с Кош-Агача, рассмеялся вместе с ними Сартак-пай.
— Ну что ж, оказывается, левой рукой я тоже умею работать. Однако не годится такое дело левой рукой творить.
И Сартак-пай повернул реку Башкаус к холмам Кокбаша и тут влил ее в Чулушман, а затем повел все воды одной правой рукой вниз, к склонам Артыбаша. Здесь Сартак-пай остановился.
— Где же сын мой Адучи? Почему не идет мне навстречу? Эй, черный дятел, слетай к нему, посмотри, как работает Адучи-Мерген.
Черный дятел полетел к горе Белухе. Видит, что река Катунь бежит на запад. Дятел устремился следом за рекой. Около Усть-Кокса догнал он силача Адучи. Тот вел Катунь все дальше и дальше к западу.
— Что же ты делаешь, Адучи-Мерген? — закричал дятел. — Отец твой вот уже полдня ждет тебя в Артыбаше.
Силач тотчас повернул Катунь на северо-восток, а дятел поспешил к Сартак-паю. Прилетел дятел к Сартак-паю:
— Прославленный богатырь, ваш сын ошибся: реку к западу начал вести, но теперь повернул ее на восток. Через три дня он здесь будет.
— Славный дятел, — сказал Сартак-пай, — ты мою просьбу уважил. За это я научу тебя, как всегда сытым быть. Не ищи червей в земле и не лазай за мошками по ветвям деревьев, а уцепись когтями за ствол, стукни клювом по коре и крикни: «Киук-киук! Караты-хана сын свадьбу справляет, киук! Скорее наденьте желтую шелковую шубу, черную бобровую шапку. Скорей! Караты-хана сын вас к себе на свадьбу зовет!» И все черви, мошки, букашки тот же час выбегут из-под коры на свет.
Вот с тех пор и поныне дятел кормится так, как научил его мудрый Сартак-пай.
Дожидаясь своего сына, Сартак-пай три дня держал указательный палец в долине Артыбаша. За это время к нему под палец натекло Телецкое озеро. Наконец сын привел сюда реку Катунь. Отец повел из Телецкого озера к Оби реку Бий, а сын Адучи быстро бежал, ведя за собой Катунь. Ни на шаг не отставал он от своего могучего отца. Вместе в один миг влились обе реки, Бий и Катунь, в широкую Обь. И эта река понесла воды Алтая в далекий Ледовитый океан.
Счастливый и гордый стоял Адучи-Мерген.
— Сынок, — сказал Сартак-пай, — ты быстро привел Катунь, но я хочу посмотреть, хорошо ли, удобно ли для людей ты вел ее.
Богатырь пошел от Оби вверх по Катуни. Адучи-Мерген шагал сзади, и колени его гнулись от страха. Вот отец перешагнул через реку Чемал и подошел к горе Согонду-Туу. Лицо его потемнело, брови совсем закрыли глаза.
— Ой, стыд, позор, Адучи-Мерген-сынок! Зачем ты заставил Катунь сделать здесь поворот? Люди не поблагодарят тебя за это. Плохо сделал, сынок!
— Отец, — ответил Адучи, — я не мог расколоть Согонду-Туу. Даже борозду провести по ее хребтам у меня сил не хватило.
Тут Сартак-пай снял с плеча железный лук, натянул тугую тетиву и пустил литую из меди трехгранную стрелу: Согонду-Туу раскололась надвое.
Один кусок упал ниже реки Немала, на нем тут же вырос сосновый бор Бешпек. Другая половина Согонду-Туу до сих пор стоит над Катунью. И до сих пор хвалят люди Сартак-пая за то, что провел он дорогу прямую, как след стрелы.
Дальше идут отец и сын вверх по Катуни. Видит Сартак-пай: река рушит и рвет берега. Свирепо и быстро бегут ее воды.
— Как же будут люди ездить с одного берега на другой, сынок?
У самого устья Чобы богатырь Сартак-пай сел на камень и крепко задумался.
— Здесь, сын мой, — сказал он, — середина реки. Нужно будет тут большой мост построить.
Ничего не ответил молодой Адучи-Мерген. Он очень устал и качался из стороны в сторону, как высокая трава.
— Пойди, сын, отдохни, — позволил Сартак-пай. — Только не смей спать, и жена твоя Оймок из уважения к моей работе пусть не смыкает век.
— Неужели, отец, вы всю ночь не уснете?
— Когда творишь великое дело, сон не посмеет прийти.
Он стал собирать груды камней. Весь день без отдыха работал Сартак-пай. И, когда стемнело, он тоже не захотел отдохнуть.
Катунь бежала, как бешеная, ветер гнул деревья, в небе дымились черные тучи. Они грозно плыли навстречу друг другу. И маленькая туча, налетев на большую, высекла яркую молнию. Сартак-пай поднял руку, поймал молнию и вставил ее в расщепленный ствол пихты. При свете пойманной молнии Сартак-пай стал строить мост. Он вонзал один камень в другой, и камни покорно лепились один к другому. До того берега осталось проложить не больше пятнадцати кулашей[62]. И тут мост рухнул.
Сартак-пай рявкнул, как медведь, бросил камни так, что они, гремя, посыпались от устья Чобы до устья Эдигана. От страшного грохота проснулся сын Адучи, открыла глаза сноха
