Льюис Спенс - Легенды и рыцарские предания Бретани
В древней балладе, посвященной этому событию, в тексте которой, однако, заметны следы более поздней переработки, говорится о том, что Градлон поощрял всевозможные сумасбродства своих подданных и что Дагю получила ключ лично от него, неподобающим образом воспользовалась им, вызвав своими действиями катастрофу. Повествование продолжается рассказом о том, что Дагю превратилась в русалку и поселилась в водах, накрывших город, в котором она принимала своих любовников и пировала. «Рыбак, – говорится в конце баллады, – видел ли ты дочь моря, расчесывающую, сидя на краю пляжа, свои золотые волосы при свете полуденного солнца?» – «Да, – отвечает рыбак. – Я видел белую дочь моря и слышал, как она поет, и песни ее были такими же печальными, как плеск волн».
Легенда об Исе, городе, затопленном морем, распространена у семи кельтских народов. В Уэльсе рассказывают, что утонувший город находится под заливом Кардиган, в Ирландии – под озером Лох-Ней.
Эта легенда превращается в необычную историю, пересказ которой привел в своей «Топографии Ирландии» Гиральд Камбрийский. В ней говорится о том, как некое злокозненное племя было наказано за свои грехи, а вся земля, где они обитали, – затоплена.
«В этом племени, – пишет Гиральд, – рассказывают одну притчу о том, что, если оставить источник открытым (и не оказать ему таким образом должного почтения, ибо, согласно суевериям этих варваров, источник должен быть накрыт крышкой и запечатан), он тотчас же разольется и затопит всю местность, уничтожив все ее население. Однако однажды некая молодая женщина, пришедшая к источнику, чтобы набрать воды, наполнив свой кувшин, не закрыла колодец, так как услышала плач своего маленького сына, которого она оставила недалеко от колодца, и поспешила к нему. Но глас народа – это глас Божий; и на обратном пути она столкнулась со столь сильным потоком воды, вырвавшимся из источника, что он смел и ее саму, и ее сына. Наводнение было настолько мощным, что оба они, как и все племя вместе со всем скотом, утонули в этом местном потопе. Вода, покрыв всю поверхность этой плодородной местности, превратилась в озеро. Подтверждением этого явления стало то, что в тихую погоду рыбаки часто видят под водой озера башни церквей, тонкие, очень высокие и круглые, по обычаю этой страны. Они часто показывают их иноземцам, путешествующим по этим местам, удивляющимся, что могло привести к подобной катастрофе».
Уэльской версией этой захватывающей легенды мы обязаны барду Гвиддно, жившему в XII веке. Он рассказал о падении затопленного города, причем две строки из его поэмы каким-то образом повторились в ее бретонском аналоге. Уэльский бард мог познакомиться с этим сюжетом по какому-либо бретонскому источнику, хотя вполне возможно, все произошло и наоборот.
Легенда о заливе Кардиган, под которым также скрывается затопленная местность, довольно известна. Она странным образом подтверждается формой прибрежной линии, судя по контуру которой можно предположить, что под воду ушел большой участок суши. Подобно своим ирландским собратьям, уэльские рыбаки рассказывают о том, что в тихую погоду видят глубоко под прозрачными водами залива руины древних зданий.
Перед Великой французской революцией в Кемпере, между двух башен собора, стояла статуя короля Градлона, сидящего на своем верном скакуне, но в неспокойном 1793 году любое упоминание о короле вызывало большое недовольство, и невежественный сброд лишил статую головы. Правда, в 1859 году ее восстановили. По легенде, именно Градлон первым в Бретани стал выращивать виноградники, поэтому в День святой Сицилии в Кемпере ежегодно совершали особый ритуал в честь этого мнимого события. На платформу забиралась группа певцов, и, пока они пели, один из хористов, держа в руках бутылку с вином, салфетку и золотой кубок, залезал на спину лошади Градлона, наливал стакан вина, подносил к губам статуи, а затем выпивал сам, осторожно вытирал салфеткой губы короля, вкладывал ему в руку ветку лаврового дерева, а затем бросал кубок в самый центр собравшейся внизу толпы, славя первого бретонского виноградаря. Тому, кто поймает кубок раньше, чем тот упадет на землю, и покажет всем присутствующим, что он невредим, полагался приз в размере двухсот крон.
В этой легенде можно проследить отголоски более древнего мифа. Был ли Градлон бретонским Вакхом? Ученые располагают свидетельствами о том, что кельты поклонялись богиням, в честь которых совершали вакхические ритуалы. При этом их место иногда занимал и бог плодородия. Позднее праздники, проводившиеся в его честь, в разных частях кельтского мира стали ассоциироваться с именами различных королей. Вполне вероятно, что Градлон как раз и был одним из таких монархов, занявших место забытого божества. Пожалуй, в будущем исследователям культуры и религии кельтов придется решить вопрос о том, обладает ли имя Градлона какой-то скрытой религиозной этимологией.
КЛЭРК ДЕ РОГАНЖанна де Роган, дочь Алена V, виконта де Рогана, в 1236 году вышла замуж за Матье де Бово, сына Рене, коннетабля Неаполя. Множество баллад, относящихся к бретонской народной поэзии, посвящено приключениям Жанны и ее супруга. Одна из них пересказана ниже.
В возрасте тринадцати лет Жанна согласилась выйти замуж, но заявила, что сама выберет себе мужа. Со всей округи были приглашены рыцари и бароны, чтобы выразить ей свое почтение, но ее внимание привлек правитель Бово, отважный дворянин, который мог похвастаться огромными владениями в Италии. Он был мужественным и обходительным. Когда молодых людей поженили, казалось, будто ничто не омрачит их счастье.
В это время рыцари со всей Европы собирались в Палестину, где должны были воевать против неверных. Правитель Бово пожелал присоединиться к отряду крестоносцев. Его жена очень переживала и не хотела, чтобы он уезжал из дома. Но он свято верил в принцип, согласно которому положение обязывает.
– В моих жилах течет кровь одного из самых знатных родов, – сказал он. – Поэтому я должен первым идти в бой.
Он передал право распоряжаться всеми его владениями и вести все его дела двоюродному брату жены, известному как Клэрк де Роган, и умолял его присматривать за своей женой и маленьким сыном. Затем, попрощавшись со всеми ними, он вскочил на коня и отправился на войну.
Жанна была безутешна. На протяжении многих дней она скиталась по замку, держа в руках своего младенца и плача. Все жившие там, кроме Клэрка де Рогана, которому граф Матье доверил заботу о своих делах, очень горевали из-за отъезда сеньора.
Граф заявил, что вернется через год. Однако время шло, а вести от него не приходили. Клэрк был вероломным и злобным интриганом, и однажды утром во время разговора с Жанной он намекнул на то, что год, спустя который ее муж обещал вернуться, уже прошел, а война давно закончилась. Он рассказал женщине о том, что сам влюблен в нее, но она в гневе взглянула на него, сказав:
– Неужели сейчас модно, чтобы жены называли себя вдовами, зная, что их мужья живы? Уходи, несчастный Клэрк, и уноси с собой свое сердце, полное злобы. Если бы мой супруг был здесь, он разрубил бы тебя на сотню маленьких кусочков!
Услышав это, Клэрк тайно направился на псарню и убил любимого пса сеньора. Взяв его кровь, он написал графу Матье письмо, в котором говорилось о пренеприятнейшем происшествии, очень сильно расстроившем его жену, – она охотилась на оленя, но во время погони любимая собака сеньора якобы умерла от сердечного приступа. Сеньор получил письмо и ответил Клэрку, что тот может успокоить его жену – ведь собаку легко заменить. В то же время он изъявил желание повременить с охотой, так как, по его мнению, охотники оказались неумелыми и не смогли правильно спланировать погоню.
Злобный Клэрк снова отправился на поиски госпожи.
– Увы! – произнес он. – Твоя красота увядает из-за того, что ты все время плачешь.
– Я смогу восстановить свою красоту, когда вернется мой муж, – холодно ответила она.
– Не обманывай себя, – возразил он. – За это время ты уже должна была понять, что он либо мертв, либо женился второй раз. На Востоке много красивых девушек. К тому же они заметно богаче тебя.
– Если он взял другую жену, – ответила женщина, – я умру. Если он мертв, то я тоже стану искать смерти. Оставь меня в покое, ты, жалкий человек. Твои речи исполнены лжи.
Придя в себя после второго отказа, Клэрк отправился в конюшню, где стояла лошадь сеньора, считавшаяся самой красивой в стране. Негодяй, выхватив свой кинжал, проделал то же, что и с гончей, – он вонзил лезвие в кишки скакуна.
Затем он взял немного крови и снова написал письмо графу. «В замке произошел еще один несчастный случай, – говорилось в нем. – Но, мой дорогой господин, постарайтесь не тревожиться из-за него. Когда ваша жена возвращалась ночью с пира, ваш любимый конь упал и сломал обе ноги. Поэтому нам пришлось убить его».
