Народное - Курдские сказки, легенды и предания
— Падишах, что мне сказать? Воля бога, а твой закон.
Дошла весть до падишахской дочери, что юноша выполнил все три условия падишаха и осталось только одно. Сняла она с пальца кольцо, отдала служанке и велела:
— Отнеси моему жениху. Когда отец наполнит миску водой и подаст юноше, пусть тот бросит кольцо в воду. Вода превратится в сыр. Пусть засунет миску за пазуху и смело поднимается на дерево, снимает косы. А когда спустится, пусть вытащит кольцо, и в миске снова появится вода.
Служанка передала Бэнгеру кольцо и слова дочери падишаха.
Утром с восходом солнца загремели дафы, собрался народ.
Пришел падишах с приближенными и палачами. Люди, сняв шапки, молились, как могли, за неизвестного юношу.
Падишах наполнил миску водой, дал ее Бэнгеру в руки и сказал:
― Вот так, с этой миской с водой, ты должен влезть на дерево. Если прольется хоть капля, знай, я отрублю тебе голову.
Поднялся Бэнгер на первые толстые ветки, а кольцо было у него во рту. Бросил он незаметно кольцо в воду, вода превратилась в сыр. Миску он спрятал за пазуху и стал подниматься дальше.
Поднялся до самого верха, повел глазами налево, направо, увидел вдали город своего отца, защемило у него сердце, и из глаз выкатились две слезы.
— Он расплескал воду, слетит ето голова, ― обрадовался падишах.
Спустился Бэнгер на нижние ветви дерева, вытащил кольцо, и снова наполнилась миска водой. Протянул юноша миску падишаху и сказал:
— Будь в здравии, падишах, я выполнил твое желание.
— Но ты пролил воду.
— Правда, капли были, но это не вода. Я увидел с дерева город своего отца, защемило мое сердце, и из глаз потекли слезы.
— Люди, ― обратился падишах к присутствующим, ― поклянитесь своей судьбой и скажите правду, вытекла из миски хоть капля воды?
— Нет, не вытекла, ― отвечал народ.
Падпшах от злости тут же лопнул. Народ окружал Бэнгера:
— Юноша, как тебя зовут?
— Зовут меня Бэнгер.
— Ты должен занять трон и стать нашим падишахом. Наш прежний правитель столько зла совершил на этой земле.
— Нет, выбирайте себе другого падишаха, а я должен взять свою суженую и уйти отсюда, ― сказал Бэнгер.
Погостил он немного в доме падишаха, трон передал другому, взял девушку за руку, и они вышли из города.
Спросила его дочь падишаха:
— Добрый юноша, далеко нам идти до города твоего отца?
— Если мы пойдем пешком, то до города моего отца двадцать один год пути.
— А как же ты пришел сюда?
— Я услышал твой голос, твой плач, вот и пришел за тобой.
— Мой отец, будь он проклят, много горя принес людям. И меня не хотел выдавать замуж. Но бог сжалился надо мной и помог нам соединиться.
Расстелил Бэигер свой молитвенный коврик, посадил невесту рядом и сказал:
— Коврик, я к тебе, а ты ― к богу, перенеси нас туда, где сейчас находятся дракон и мой конь.
И коврик опустился там, где было сказано. Только они сошли с коврика, дракон их увидел, раздался треск, и он лопнул на куски, разорвалась его шкура, и из нее вышел белолицый, чернобровый юноша. Закричал он и бросился в объятия сестры и Бэнгера:
— Бэнгер, да буду я твоей жертвой, жертвой твоих ног, твоих глаз! Ты избавил меня от колдовских чар. Это моя сестра, я же сын того злого падишаха. Как он был жесток к своей дочери! Приходили люди сватать мою сестру, уже время было выходить ей замуж, любое живое существо ведь обзаводится семьей. А он все не выдавал ее замуж, находил какие-нибудь причины и казнил юношей. Тогда я проклял себя и превратился в дракона. Везде и всюду я искал и не мог найти человека, который мог бы мне помочь. Когда я увидел тебя, понял, что только ты можешь осуществить мою мечту. Бери мою сестру, и будьте счастливы.
— Хорошо, брат. А теперь ты должен быть гостем моего отца, ― сказал Бэнгер.
— С радостью.
Девушку посадили на коня, а юноши пошли рядом по зеленому полю. Около часа они шли, подошли к городу. Бэнгер дал горсть золота встречному прохожему и сказал:
― Передай радостную весть падишаху и моим братьям, скажи, что Бэнгер вернулся живым в здоровым и жену привез с собой.
Все вышли к ним навстречу с дафом и зурной, обнялись, расцеловались. Семь дней и семь ночей справляли свадьбу. Потом падишах отдал свою дочь замуж за брата невестки, справили и их свадьбу. Отдал Бэнгер ему свой молитвенный коврик и сказал:
— Вот, дорогой брат, это тебе, садись и лети в свой город.
Тот прибыл в родной город, занял трон своего отца. И на родине отпраздновал свадьбу с дафом и зурной. Все они радовались своему счастью. А мы на этом закончим свой рассказ.
8. Мирза Махмуд и Дунья-Гузаль
Зап. в январе 1974 г. от Надире Джалила (см. № 3).
Жил-был падишах. Имел он неисчислимые богатства, но не было у него детей. Очень горевал падишах, что нет у него наследников ― ни сына, ни дочери.
Однажды гулял падишах по своему саду и встретил дервиша.
— Будь в здравии, мой падишах, ― сказал дервиш, ― отчего ты такой печальный? Расскажи мне о своем горе.
— Как же мне не горевать, дервиш-баба, ― отвечал ему падишах, ― я уже не молод, под шестьдесят мне, и падишах я, и казна моя полна, а детей у меня нет. Так что все мое богатство и копейки не стоит.
— А если я помогу тебе, ты обещаешь выполнить мое требование? Поклянись, что отдашь мне одного из сыновей, когда у тебя родятся близнецы.
— Бог свидетель, даю слово мужчины, что один из сыновей будет твоим.
Дервиш протянул падишаху яблоко:
— Разрежь его пополам, одну половину съешь сам, а другую отдай жене. А когда родятся дети, без меня не давай им имена.
Сказал он и исчез.
А падишах сделал, как велел дервиш: разрезал яблоко, одну половину съел сам, другую отдал жене, она съела.
Через девять месяцев жена падишаха родила близнецов ― двух мальчиков. Проходят дни, неделя, месяцы ― мальчики растут без имен. Приближенные падишаха уговаривают его дать детям имена, но тот отказывается:
— Не могу, я обещал дервишу без него не давать им имена.
А они настаивают:
— Будь в здравии, падишах, того дервиша и в живых-то, наверное, давно нет, а ты все ждешь его.
И все-таки уговорили падишаха, согласился он дать своим сыновьям имена. Одного мальчика назвал Исмаилом, а другого ― Мирзой Махмудом.
Так случилось, что только дали сыновьям падишаха имена, как открылась дверь и вошел дервиш.
— Вай, падишах! Ты все-таки дал им имена без меня, ― сказал он.
— Добро пожаловать, дервиш-баба, свет очей моих!
И только падишах встал, чтобы поклониться старцу, тот остановил его:
— Нет, нет, не надо, не беспокойся. Дали им имена, пусть носят на здоровье. Только мое слово твердое. Настанет срок, и я увезу от тебя того сына, которого сам выберу.
— Хорошо, дервиш-баба.
Не успел падишах договорить, как дервиш исчез.
Прошли годы. Братья выросли, стали красивыми, сильными юношами. Когда им исполнилось по девятнадцать лет, однажды в саду падишах встретил дервиша.
— Салам, падишах! ― поздоровался дервиш.
— Дервиш-баба, с добром ли ты пожаловал, свет очей моих, прошу, заходи в дом, ― сказал падишах.
— Нет, дорогой, ты ведь знаешь наш уговор. Знаешь, зачем я пришел.
— Конечно, помню, ― отвечает падишах.
— Ну, кого из своих сыновей ты мне отдашь?
— Дервиш-баба, выбирай сам, для меня они оба одинаковы.
Присмотрелся дервиш к юношам и сказал:
— Мирза Махмуд, подойди ко мне.
Мирза Махмуд обернулся к отцу, но падишах промолвил:
— Дервиш-баба ― твой отец, иди с ним, бог тебе в помощь.
Попрощались они, и дервиш увел Мирзу Махмуда с собой. Долго ли, коротко ли они шли, добрались до утеса, а под утесом ― пещера. Обратился дервиш к юноше:
— Мирза Махмуд, я поднимусь на утес и буду там читать эту книгу, а ты стой здесь и жди. Когда я прочту половину книги, скала загрохочет, затрещит и пещера раскроется, я покачаю головой, а ты сразу войди в пещеру. Там ты увидишь много богатства, в одной стороне ― золото, в другой ― серебро, но ты не бери ни золота, ни серебра, на груде золота ты увидишь светильник. Возьми его и скорей уходи… Смотри, делай все так, как я тебе говорю.
Стал старик читать, дошел до середины книги, вдруг раздался треск, и пещера раскрылась. Дервиш сделал знак: «Входи».
Вошел Мирза Махмуд в пещеру, смотрит ― и впрямь все так, как говорил ему дервиш: в одной стороне ― груда золота, в другой― серебро. Поднялся он на груду золота, взял светильник и подумал: «Как старик узнает, брал я золото или нет?»
Положил он в карман две горсти золота и только собрался выйти из пещеры, как послышался треск. Едва успел он выскочить из пещеры, она захлопнулась и прищемила подол его одежды. Оглянулся Мирза Махмуд ― никого, поднял взор на утес, а там дервиш лежит бездыханный. Опечалился Мирза Махмуд: «Это я виноват, из-за меня он погиб». Как ни горевал юноша, ничего не поделаешь. Положил Мирза Махмуд светильник в мешок и пустился в путь. По дороге Мирза Махмуд встретил пастуха со стадом. Сказал Мирза Махмуд:
