Ольга Крючкова - Небесная река. Предания и мифы древней Японии
Последовал за ними и смельчак. Он несколько раз оборачивался, покуда паланкин не скрылся из вида.
– Знатная женщина – одна посреди дороги! Без слуг! Без свиты! Это неслыханно! – Не унимался смельчак. – На неё могут напасть разбойники или волки. Надобно перенести паланкин в город и доложить обо всём начальнику здешней стражи.
Путники согласились и решили-таки вернуться к паланкину, чтобы перенести молчаливую красавицу в город.
Но вернувшись на прежнее место, путники не увидели паланкина. Он таинственным образом исчез – перенесясь на некоторое расстояние к постоялому двору, что стоял на окраине города.
Наконец наступила ночь. А паланкин по-прежнему стоял подле постоялого двора. Наконец подвыпившие постояльцы стали проявлять интерес к нему. Один из богатых торговцев не выдержал – приблизился к паланкину и раздвинул шторки. Его взору предстала столичная красавица. Тот обомлел от удивления.
Однако женщина вела себя спокойно…
– Прошу вас покинуть паланкин и присоединиться к нашей трапезе, – пригласил незнакомку торговец. – Я сожалею, что вы одна без сопровождения…
Он потянул руку, чтобы помочь женщине покинуть паланкин, как вдруг из её тела появились извивающиеся ядовитые змеи. Торговец в страхе отпрянул.
Дар речи потеряли и его сотоварищи – хмель, как рукой сняло. И они тотчас поспешили скрыться в стенах постоялого двора.
На утро паланкин исчез…
С тех пор этот таинственный паланкин видели то там, то здесь в окрестностях Киото. Порой припозднившийся путник чувствовал на своих плечах тяжесть палок паланкина. Передвигался он с трудом под тяжестью ноши, покуда не падал на землю в изнеможении.
Долго ещё видели паланкин в предместьях Киото. Поговаривали, что красавица из него уж очень похожа на одну знатную даму, которая считалась колдуньей и умерла лет сто назад.
А как только столичный поэт посвятил ей стихи – паланкин стал являться в окрестностях Киото. Долго ещё продолжались эти чудеса. Пока тот поэт не сжёг своё творения и отслужил надлежащий молебен в одном из столичных храмов.
После этого над городом промчался огненный шар и исчез.
Возможно, душа красавицы обрела-таки покой…
Госпожа Лисица
В провинции Харима долгое время жила лисица-оборотень. Она отрезала женщинам волосы, разбивала горшки в домах, словом, причиняла много неприятностей людям. Звали её Лиса Осакабэ. Обликом походила она на человека, командовала несметным числом родичей-слуг, водила людей за нос, как только вздумается, и всячески их морочила.
Проживал в Харима некий торговец рисом по имени Монбёэ. Однажды проходил он горной тропинкой в отдаленном, безлюдном месте. И увидел целое сборище лисят белой масти. Без злого умысла бросил в них камешком и случайно попал в одного лисенка. Да, как на грех, так метко, что поранил животное. Тот жалобно заскулил.
Монбёэ же как ни в чём ни бывало вернулся домой.
В ту же ночь с крыши дома торговца послышались сотни женских голосов:
– В кои-то веки наша маленькая принцесса изволила выйти на прогулку на вольный воздух! А ты обидел её! Это не пройдет тебе даром!
И тут же на дом Монбёэ градом посыпались камни. Повредили стены, разбили ставни в слуховых окнах. Хозяин и его домочадцы забились в самый дальний угол и всю ночь дрожали от страха. Однако на рассвете на земле не оказалось ни единого камешка.
Наутро в дом явился странствующий монах и попросил чашечку чая. Монбёэ, не успевший опомниться от ночных событий, приказал служанке подать ему чай.
Не успела служанка угостить гостя, как в дом ворвались три десятка стражников.
– Как смеешь ты укрывать беглого монаха? – Возопили они.
Не слушая никаких объяснений, схватили они хозяина и хозяйку и наголо обрили им головы. После чего и у пришельцев, и у монаха внезапно выросли лисьи хвосты и уши. И они, заливаясь смехом, убежали прочь.
Случилось так, что как раз в это время невестка Монбёэ гостила у своих родителей. Муж её уехал по делам. Как вдруг в дом ворвались те же стражники, схватили женщину и утащили прочь в горы. Бедняжка, трясясь от страха, не могла понять – в чём же её вина.
– Ага! Бездельница! – возопил один из стражников. – Покуда твой муж в отлучке, ты принимаешь у себя мужчин! Неверная!
Женщина взмолилась:
– Я люблю своего мужа и храню ему верность! Пощадите меня!
Но стражники и слушать её не хотели. Один из них достал из-за пазухи острую бритву и обрил женщину наголо.
– Так-то лучше! – Со смехом заявил он. И вся братия стражников тотчас скрылась.
Расплакалась женщина, но слезами горю не поможешь. Поплелась она домой – в конце концов, хвала богам, что жива осталась. А волосы отрастут.
На следующий день мимо дома родителей Монбёэ проследовала похоронная процессия. Когда старики вышли на улицу, то узнали, что их единственный сын скончался. Велико было их горе. Они присутствовали на похоронной церемонии, а затем все в слезах отправились в дом сына.
К своему вящему удивлению они застали сына и его жену в полном здравии, но с обритыми головами.
Вскоре до Монбёэ дошли вести о том, что и невестка потеряла волосы при схожих обстоятельствах. Не мог понять торговец: чем же он провинился? И почему стражники здешнего князя прогневались на его семью.
Он отправился в княжеский дворец на поклон. И вскоре выяснил, что о его семье там и в помине никто не знал. Ещё пуще удивился Монбёэ. И стал думать: что он сделал не так… И тут вспомнил про лисёнка.
Карп с отметиной на чешуе
Река Ёдо издревле славилась своими карпами.
Некогда на её берегу около плотины жил в маленькой хижине рыбак по имени Найскэ. Не было у него ни жены, ни детей. Целыми днями плавал он по реке в маленьком челноке, рыбачил и тем кормился.
Попалась ему однажды рыба с отметиной на чешуе. Найскэ не стал её продавать, оставил у себя, отпустил в бочку с водой. Там она и жила. И вот постепенно проявился у неё на чешуе знак, похожий на княжеский герб. Отчего и прозвал рыбак свою питомицу Томоэ, что означает – герб.
Со временем стала рыба ручной. Рыбак кормил её с рук, а рыбка, увидев хозяина, тотчас оживлялась. Часто Найскэ переносил бочку с карпом со двора в дом, особенно во время холодов.
Однажды к Найскэ явились сваты и сосватали его с женщиной подходящего возраста из той же деревни. Рыбак подумал-подумал и женился.
И вот, когда Найскэ уехал на рыбную ловлю, в дом с чёрного входа вбежала красавица в голубом кимоно. Жена рыбака хотела пригласить гостью к очагу, как та закричала:
– Много лет состою я с господином Найскэ в любовной связи! И уже ношу в чреве его ребенка! А он, несмотря на это, взял еще и тебя в жены! Нет предела моей обиде и гневу! Немедленно убирайся обратно в родительский дом, откуда явилась! А не то не пройдет и трех дней, как этот дом погрузится на дно морское!
Жена рыбака лишилась дара речи. А незваная гостья тем временем исчезла.
Дождавшись возвращения Найскэ, жена рассказала ему о страшной гостье и её угрозах.
– Поистине не понимаю: о чём она говорила! – ответил Найскэ. – Да и сама посуди сама: разве такая красавица станет жить с простым рыбаком? Может, ты задремала подле очага? И тебе всё это приснилось?
На следующий день Найскэ снова отправился на рыбную ловлю.
Вдруг взметнулись грозные волны, и из зарослей тростника в лодку прыгнул огромный карп. Рыбак оторопел от удивления. Тем временем карп выплюнул изо рта нечто, очертаниями похожее на ребенка, и исчез. Найскэ едва живой добрался до дому, обо всём рассказал жене. И решили они, что завелась в доме нечистая сила.
Отправился рыбак посоветоваться со здешним мудрецом. Выслушал старец рассказ рыбака и сказал:
– Карп, которого ты выловил в речке несколько лет назад и приручил – нечистая сила. Он – та самая красавица, которая явилась к твоей жене. Слыхал я о подобной истории много лет назад. Только закончилась она печально. Карп с отметиной на чешуе в облике красавицы погубил одного молодого рыбака. Отпусти карпа обратно в реку. На том твои неприятности закончатся.
Поспешил рыбак домой. Подхватил бочку и потащил её к речке. Карп вёл себя беспокойно, словно не хотел покидать Найскэ. Однако рыбак выпустил карпа в реку. Тот махнул хвостом и был таков. Знать другого рыбака найдёт.
Пора цветения
Стоял теплый весенний вечер. Туманная луна заливала окрестности густым серебром. Молодой самурай, живший на берегу реки, возвращался домой после гулянки с друзьями. В гостях он угостился на славу, и жизнь казалась ему прекрасной.
Время близилось к полуночи. Самурай еще не обзавелся семьей, дома его никто не ждал, спешить нужды не было. Он брел не торопясь, разглядывая встречных прохожих. Особенно обращал внимание на женщин, шествовавших в сопровождении слуг с зажженными фонарями в руках.