Под немецким сапогом - Николаев Лев Петрович
* * *
Какое гнусное чувство — голод. Хочется яиц, сахара, мяса и особенно масла. С каким наслаждением я с’ел бы сейчас кусок хлеба с маслом. Сегодня я не выдержал: купил себе 100 грамм хлеба за 15 рублей. Но что это был за хлеб: до сих пор мучит изжога.
23 апреля.
Вчера по городу был вывешен приказ, подписанный немецким комендантом города. Там говорится о то, что назначается награда в 10.000 рублей (или натурой — водкой или табаком) каждому, кто донесёт о запрятанном оружии, о спрятавшихся в городе командирах и красноармейцах, о готовящихся заговорах. Иначе говоря, поощряются доносы. Вероятно, найдутся мерзавцы, которые побегут в комендатуру доносить на людей, прячущих у себя красноармейцев. Если бы Николай Забровский был жив, вероятно кто-нибудь донёс бы и на меня. При желании я мог бы заработать 10.000 рублей, так как мне известно, что по Лермонтовской улице, № 3, в квартире 29 проживает один красноармеец, который прячется у своей невесты. Само собой разумеется, мне даже не приходит мысль донести об этом. Хотелось бы наоборот, спасти как можно больше красноармейцев, вырвать их из лап немцев, спрятать их у себя. Вероятно, дела немцев не особенно блестящи, если они употребляют подобные способы, чтобы бороться с подпольной большевистской организацией.
* * *
Вчера ко мне заходила профессор Краинская-Игнатова. Её дочь забирают на работу в Германию. Поэтому она хочет всей семьёй переехать туда. Она пришла советоваться. Я ей нарисовал положение русских рабов в Германии: голод, побои, издевательства. Я ей сказал, что если она поедет с мужем, вероятно она сможет найти себе службу и материально хорошо устроиться, хотя и не по специальности.
— Но, Вера Николаевна, — сказал я ей, — подумайте о том, что будет дальше. Ведь победа Красной Армии очевидна. Каково будет положение русских, добровольно переехавших в Германию тогда, когда советские войска вступят в Берлин? А ведь это произойдёт несомненно через год или полтора. Краинская скептически улыбалась. Очевидно, она верила в силу немецкого оружия. Из всего, что я ей сказал она сохранила в памяти лишь одно: это то, что в данное время она сможет неплохо устроиться в Берлине. Ну что же. Пусть едет. Через год или два она будет сильно раскаиваться. Но тогда возврата больше не будет.
* * *
К жене пришёл один пациент. У него была сильно опухшая щека и он боялся, что у него перелом нижней челюсти. Выяснилось, что к нему на квартиру явились немцы и хотели забрать у него какие-то вещи. Он заявил, что это незаконно. Тогда один немец ударил его кулаком по лицу.
* * *
Послезавтра — пасха. А у нас нет ни денег, ни продуктов. В университете выдали сегодня предпраздничный паёк: маленький кусок гнилой колбасы, семечки, хлебину из несъедобного проса и немного пшённой муки. Можно сказать, облагодетельствовали! Подумать только, что мы так голодаем, живя на Украине, стране, где так много хлеба, овощей, фруктов, мяса… Но всё это отбирается немцами, а нам предоставляется право лузгать семечки…
25 апреля.
Сегодня пасха. Грустно проводим её: кроме пшена, есть нечего. Вчера я ходил на базар. Вдруг налетели немцы, стали хватать людей и силой впихивать их в грузовики. Хватали покупателей и торговцев. Повезли их рыть окопы. И это в предпраздничный день! Это я видел лично на Сумском базаре. А вот что делалось тем временем на Конном базаре. Немцы оцепили базар и заявили, что уничтожат все товары, если молодые люди и работоспособные граждане не выйдут добровольно. Вышли «добровольно» несколько сот человек. Их увезли на грузовиках. Предпраздничное настроение исчезло и сменилось отчаянием.
* * *
Вчера вечером позвонил ко мне один немец. Ему открыла дверь моя жена. Он предъявил ордер от немецкой комендатуры об из’ятии «вещей, ранее принадлежавших немцам». Солдат прошёл по всем комнатам в поисках немецких вещей, но таковых у нас не оказалось. Однако, немец изъявил желание забрать мои сапоги. К счастью, жене удалось доказать ему, что сапоги изношенные и все в заплатах. Немец не взял их. Однако, это дало ему повод посоветоваться с женой, где он может достать себе сапоги. Он разыскивает их у населения под видом искания вещей «ранее принадлежавших немцам». Это — очаровательно!
26 апреля.
Немцы решили отобрать у населения всё то, что им раньше принадлежало или «вещи и продукты немецкого происхождения». Понимается это задание весьма своеобразно. Например, немецкие солдаты расхаживают по базарам и отбирают у торговцев всё то, что им нравится под предлогом, что это вещь «немецкого происхождения». Пойди, докажи обратное! У одной девочки они отобрали конфеты, завёрнутые в бумажки с немецкой надписью. «Это — Германия», — говорят они и отбирают конфеты, хотя мать этой девочки купила их у других немецких солдат. Так же поступают с папиросами, с сахарином под тем предлогом, что эти продукты не изготовляются на Украине. Отбирают всё то, что им нравится, будь эта вещь трижды украинского происхождения. Одну девушку, продававшую сахарин, немцы не только ограбили, но и избили. До своего ухода из Харькова немцы грабили, но не в такой степени. Сейчас они ведут себя как звери. Вероятно, они чувствуют, что скоро им придётся бежать с Украины и на этот раз — навсегда.
Вечер. Во дворе немцы наигрывают на губной гармошке какие-то бессвязные и пошлые мотивы. А попробуй им сказать что-нибудь — изобьют или застрелят…
Вчера немцы увезли всех раненых красноармейцев из Института ортопедии. Говорят, что их отвезут в Кременчуг. Однако, можно опасаться, что немцы их расстреляют.
27 апреля.
Немцы приняли за еврейку бывшую машинистку института ортопедии и чуть было не расстреляли её, хотя она русская. С большим трудом удалось её спасти.
* * *
В то время, как интеллигенты голодают, многие люди умудряются жить в достатке. В Харькове тысячи людей в этом году пекли пасхи, красили яйца и ели окорока. Большей частью это — спекулянты и базарные торговцы.
Во время пасхальных праздников мы ели борщ из молодой крапивы, которую я нарвал за парком. Покупаем ужасный по качеству хлеб и едим его по маленьким кусочкам.
1 мая.
Позавчера я начал копать участок, отведённый мне под огород на Павловом поле… Большой участок земли был отведён под огороды академических пенсионеров. Некоторые пенсионеры уже вскопали и засеяли свой участок. Однако, сегодня приехали немцы и отобрали у пенсионеров их участки для северной комендатуры (Nords Kommandantur). Пропали даром труды и деньги.
2 мая.
Сегодня жена и дочь были на огороде и подобрали довольно большое количество советских листовок, которые были разбросаны с самолётов. Я сохраню по одному экземпляру, а остальные разбросаю по городу.
3 мая.
От Насти Васенко я слышал сегодня следующее: Она ходила на обмен в окрестности Харькова. Ожидая поезда на одной станции, она познакомилась с одним пленным советским командиром. Когда началось отступление советских войск, он отстал от своей части. Желая её нагнать, он осведомился о дороге у одного крестьянина. Этот последний предложил командиру отвести его в деревню, переодеть его в штатское и провести его к советским войскам. Командир согласился и последовал за крестьянином. Они дошли вместе до хаты крестьянина. Этот распахнул дверь. А в хате сидели три немца, которые взяли командира в плен. Когда командир спросил у крестьянина, зачем он его предал, тот ответил: «Так вам сволочам и нужно. Надо вас всех перебить.» Теперь командир находится под угрозой быть убитым немцами. Это крестьянин был, очевидно, кулаком или подкулачником, так как крестьяне в своей массе ненавидят немцев и ожидают, чтобы Красная Армия освободила их от ига немцев. Когда вернутся советские войска, не худо будет отыскать этого предателя.
