Татьяна Редько-Добровольская - Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия
— Хорошо, дам! — отвечал Хормуста, и Уйле–Бутугекчи продолжал:
— Ниспошли мне на землю трех сестер–хубилганов[25]: пусть родятся они там в мире из единого чрева со мною и пусть переродитесь в них вы, три тэнгрия, из сонма тридцати трех тэнгриев. Одного же из великих тэнгриев, в моем собственном образе, ниспошли старшим их братом–хубилганом, а остальных тэнгриев твоей свиты ниспошли мне в образе тридцати моих богатырей. Не для собственной своей прихоти домогаюсь я, чтоб вас, тэнгриев, непременно послали в мир, нет: все это я прошу, имея в виду, что если сын Хормусты–тэнгрия, придя в мир, не сумеет сесть на царство и будет превзойден людьми, то чем иным будет это для вашего имени, как не злом? Если же, напротив, он уничтожит докшитов[26] и возрадует живущих, чем иным это будет, как не благом?
И Хормуста–тэнгрий, и все тридцать три его тэнгрия рассудили так:
— Что же неправильного в этих словах Уйле–Бутугекчи? Разве мы можем хоть чем–нибудь поступиться для успеха его посольства? Мы дадим решительно все.
— Слушаю, — сказал Уйле–Бутугекчи. — Но я полагаю также, что раз ни мой старший брат Амин–Сахикчи, ни младший мой брат Тэгус–Цокто не согласились отправиться на землю, то очередное право наследования родительского престола будет за мною: после того, разумеется, как я потружусь в мире на пользу живых существ.
И снова в ответ было изъявлено согласие.
— Дай мне, родитель мой, и великий твой меч, целиком отлитый из бронзы.
— Дам! — был ответ.
— Милостиво ниспошли мне, когда свершится мое возрождение в мире, и прекрасного коня, которого не превзойти никому из живущих.
— Хорошо, дам! — был ответ.
4. Совет на земле. Предсказание о рождении Гесера
Вслед за тем и на земле, по случаю наступивших смутных времен, собирался сейм возле обо[27], называемого Куселенг: собирались не только все люди черноголовые, но и птицы, и все — триста языков живых существ — и божественная белая дева Арья–Аламкари, переводчиком.
Трое приготовили для метания жребьи: Моа–Гуши, славный Дангбо, и горный царь, Оа–Гунчид. Говорит им Арья–Аламкари:
— Киньте гадальные жребьи, вы, три волхва, и узнайте: родится или нет такой царь, который будет в силах прекратить в мире смуту?
Бросил жребий Моа–Гуши и сказал:
— Должна родиться Боа–Данцон–Гарбо: тело у нее будет хрустальное, зубы белоснежные, голова птицы Гаруди[28], волосы — злато–желтыми гроздями, а по концам волос как будто рассыпаны цветы с дерева Ута[29]. И если родится она, то будет владычицей вышних тэнгриев.
— Так, — говорит дева. — Бросайте следующий жребий.
Бросил жребий волхв, славный Дангбо, и произнес:
— Должна родиться Арья–Авалори–Удкари, светлосияющая с ликом палево–красным. Верхняя часть ее тела будет как у человека, нижняя — как у змея, царя драконов. И если родится она, то будет владычицей ханов–драконов.
— Так, — сказала дева. — Теперь бросай жребий, ты горный царь Оа–Гунчид!
Жребий брошен.
— Должна родиться белоснежная Чжамцо–Да–ри–Удам, сиянье которой осияет десять стран света. Если ж родится она, то будет владычицей дакинисс[30] десяти стран света.
— Пусть еще раз кто–нибудь из вас бросит жребий, — говорит дева.
Жребий бросили.
— Должен родиться Гесер–Гарбо–Донруб. Верхняя часть его тела будет исполнена признаков Будд десяти стран света; средняя —признаков четырех великих тэнгриев; Махараджи, стражи 4–х стран света: Вайшравана (С), Дритараштра (В), Вирутака (Ю) и Вирупакща (3), нижняя — четырех великих царей драконов. Если же родится он, то будет милостивым, премудрым Гесером, государем десяти стран света[31], владыкой этого Джамбутиба[32].
И еще спросила небесная белая дева Арья–Аламкари:
— Как все они родятся: от одних отца с матерью или же от разных отцов–матерей? И кто именно будет их отцом, а кто матерью?
Снова был брошен жребий и последовал ответ:
— Отцом их будет здесь присутствующий горный царь Оа–Гунчид, а матерью — Гекше–Амурчила, дочь Го–Баяна.
— Итак, — заключила небесная дева, — они родятся от одних отца с матерью, очевидно, для того, чтобы помогать друг другу. Известны, следовательно, их отец и мать, но откуда же последует милость возрождения на земле?
Тогда волхвы отвечают:
— Возродится ли то в мире сын самого Хормусты–тэнгрия, имеющего на то повеление вышнего Будды, на случай смутных времен в мире, это нам неведомо.
5. Цотон ссылает Санлуна и будущую мать Гесера, Гекше–Амурчилу
В то время улус (народ) состоял из трех округов–отоков: Туса, Донгсар и Лик. В Туса нойоном[33] был Санлун; в Донгсаре — Царкин и в Лике — Цотон.
Цотон славился хорошими конями: один из них, чалой масти, бежал быстрее водопада, свергающегося в стремнину; другой был светло–буланой масти, мог обгонять бегущую напрямки лису; третий, желто–рябой масти, обгонял бегущую наперерез серну–цзэрэна.
Пока улусное войско этих трех отоков собиралось выступить в поход против Го–Баяна, Цотон, этот злобный предатель, забежал на своем лучшем коне вперед и оповестил Го–Баяна, будто бы уже приближается войско отоков Туса, Донгсар и Лик.
Дочь Го–Баяна, Гекше–Амурчила, спасаясь бегством, в пути поскользнулась на льду и упала. Цотон захватил девушку, у которой оказалась надорванной подбедренная мышца, отчего она и охромела.
Цотон рассудил так:
— Вздумай только я взять себе в жены этакую вот хромую, куда денется моя добрая слава? Сбуду–ка ее кому–нибудь другому. Но вот что: сдам ее своему старшему брату, нойону Санлуну.
И он действительно отдал ему девушку с тем лукавым намерением, что–де впоследствии ее нетрудно будет и отобрать у него.
Санлун, будучи вынужденный принять девушку, выправил ее ногу, и она стала по–прежнему цветущей и прекрасной.
Тогда Цотон, по злобе своей, сказал народу:
— Известно, как трудно нам было добыть женщину такой удивительной красоты. Известно также и то, что от нее, по предсказанию волхвов, должен родиться необыкновенный сын. Однако этот необыкновенный сын все еще не родился: следовательно, и самые–то смутные времена происходят от мужа с женой, а потому следует изгнать и Санлуна и Амурчилу, отлучив при этом Санлуна от всякого общения с прежней его семьей и наложив запрещение на все движимое и недвижимое имущество его.
Вследствие этого их и приговорили изгнать в пустынную местность при слиянии трех рек, предоставив в пользование им одну лишь черную полуюрту, рябую верблюдицу с рябым верблюжонком, рябую кобылу с рябым жеребенком, рябую корову с рябым теленком и рябую овцу с рябым ягненком, да рябую суку с рябым щенком.
6. Зачатие Гесера
В ссылке старик Санлун стал промышлять ловлей горностаев–оготона поблизости от двух–трех голов своего скота. В иной день добывал он по десятку, а в иной и по семивосьми штук. А Гекше–Амурчила собирала топливо. Один раз, отправляясь за ним, видит она — ходит и пристально на нее смотрит такой странного вида ястреб: сверху — птица, а снизу человек. Гекше–Амурчила окликнула его и спросила:
— Почему это ты сверху похож на птицу, а снизу на человека? Что это значит?
Ястреб ответил:
— Сверху я как птица в знак того, что род мой свыше — непостижим. Снизу же я как человек в знак того, что мне надлежало бы принять тленную плоть. От имени верховных тэнгриев я ищу достойную женщину, чтобы возродиться в мире, и, сколь ни надобно здесь возрождаться, все же я родился бы только у такой достойной женщины. Иначе мне пришлось бы остаться, как я есть.
И, проговорив эти слова, ястреб улетел.
Когда, затем, в восьмую ночь первой луны, Гекше–Амурчила возвращалась домой с топливом, на пути она встретила такого необыкновенного великана, что при виде его со страху упала в обморок… Пролежав так некоторое время и придя в себя, она воротилась домой, а рано утром, по выпавшему снегу, она отправилась тою же дорогой, по которой принесла топливо, и найдя, следы своих каблуков, тут же по ним увидела, что уходил человек со следом в целую сажень, алда–дэлим.
«Что же это за человек с таким огромным следом?» — подумала она и пошла по его следам, которые привели ее к пещере в огромной скале. Подойдя настолько, чтобы можно было видеть, что делается в пещере, Гекше–Амурчила заглянула, и вот видит его: сидит он на золотом троне; сидит, облокотись на ручки своего золотого трона, в шапке из рябого барса, в шубе из рябого барса, в сапогах–гутулах из рябого барса. Счищает иней со своей рябо–барсовой бороды и говорит:
— Как нельзя более устал я в эту ночь!
