Ольга Петерсон - Мифы и легенды народов мира. Том 6. Северная и Западная Европа

Так умер Фафнир.

XIV

Вслед за тем пришел к Сигурду Регин и сказал:

— Слава тебе, господин мой! Великую победу одержал ты, убив Фафнира, — ни один раз даже самый храбрый человек не смел показываться ему на глаза. Подвига этого не забудут, пока стоит свет!

Тут Регин остановился и, постояв с минуту, устремив глаза в землю, покачал головой и проговорил с раздражением:

— А между тем ведь ты убил моего брата, и вряд ли можно сказать, что я неповинен в этом деле.

Тогда Сигурд, отирая о траву свой окровавленный меч, стал упрекать Регина в том, что он в решительную минуту струсил и убежал.

— Дракон мог долго еще пролежать в своем логове, — оправдывался Регин, — но ни ты и никто другой не мог бы убить его, если бы не выковал я этого меча.

— Когда люди идут в битву, — продолжал Сигурд, — то смелое сердце надежнее острого меча.

Тут, взяв свой меч, Регин вырезал сердце дракона, выпил его кровь и сказал Сигурду:

— Исполни, пожалуйста, мою просьбу, тебе это ничего не стоит: возьми это сердце, изжарь его на огне и дай мне съесть.

Сигурд согласился и, взяв сердце, стал жарить его на копье, как на вертеле; потом он дотронулся до него пальцем, чтобы попробовать, готово ли оно, но обжегся и сунул палец в рот. Но как только палец, омоченный кровью дракона, коснулся его языка, в ту же минуту стал ему понятен язык птиц, и он услыхал и понял, что защебетали вокруг него разные мелкие пташки, приютившиеся в кустах:

— Вот сидит Сигурд и жарит сердце Фафнира; ему следовало бы съесть его самому, и тогда стал бы он мудрее всех людей на свете.

— Вот лежит Регин и замышляет обмануть того, кто ему доверяет, — защебетала другая.

— Ему следовало бы отрубить голову Регину, — заговорила третья, — и тогда все золото досталось бы ему одному.

— Было бы всего умнее, — сказала четвертая, — если бы он последовал вашему совету, а потом поехал бы в Гиндарфиалл, где спит Брунгильда: от нее он мог бы научиться многим премудростям. Да, умно поступил бы он, если бы последовал вашему совету и подумал бы о своей безопасности: надо ждать волка там, где показал он свои уши.

И сказал тогда Сигурд:

— Не потерплю я, чтобы Регин лишил меня жизни, и уж лучше сам отправлю его по одному пути с братом.

И, вынув меч свой Грам, он отрубил им голову Регину. Потом съел он часть сердца дракона и, припрятав остальное, вскочил на коня. По следам Фафнира доехал он до его жилища и, найдя его открытым, вошел туда. Жилище это было выкопано в земле, и все двери, притолки и балки были в нем железные. Сигурд нашел тут кучу золота и множество мечей, шлемов, брони и прочих драгоценностей.

XV

Взял Сигурд путь на юг, к земле франков, и ехал не останавливаясь целыми днями. Долго ли, коротко ли ехал он, но в конце концов приехал к Гиндарфиаллу. Тут увидал он перед собою на горе яркий свет, который, казалось, происходил от такого большого костра, что пламя, взвиваясь языками, доставало до неба. Но когда подъехал он ближе, то увидал, что это был великолепный укрепленный замок, а над ним развевалось знамя. Вошел Сигурд в замок и нашел там спящего воина в полном вооружении. Сигурд снял с головы его шлем и увидал, что это была женщина. Броня так плотно сидела на ней, как будто бы она приросла к телу, и, чтобы снять ее, Сигурду пришлось разрезать ее всю сверху донизу и по рукавам, и меч его резал железо, как простое сукно. И сказал тогда Сигурд женщине:

— Пора тебе проснуться, довольно ты уж спала.

— Но кто же ты, — спросила она, — который оказался в силах разрезать мою броню и прогнать мой сон? Уж не Сигурд ли, сын Сигмунда, явился сюда, тот, что носит на голове шлем Фафнира и держит в руке меч, нанесший ему смерть?

— Да, я тот потомок Вёльзунгов, который совершил этот подвиг, — отвечал ей Сигурд. — Я же слышал, что ты дочь могучего короля, также слыхал я и о твоей красоте и мудрости и хочу теперь испытать ее.

Тогда рассказала ему Брунгильда, что бились между собою два короля, и один из них был старик и великий воин, которому самим Одином была обещана победа.

— Я же убила его в бою, — продолжала Брунгильда, — и Один из мести уколол меня веткой снотворного терновника, и с тех пор не могла я участвовать в битвах и заснула в этом замке волшебным сном.

Тогда попросил ее Сигурд поделиться с ним мудростью и дать ему несколько разумных и полезных советов. Брунгильда согласилась, но прежде предложила ему вместе осушить кубок и пожелала, чтобы слова ее послужили ему на пользу. Потом она открыла ему таинственную мудрость, открыла ему значение рун, которые могли приносить ему победу на поле битвы, укрощать бурные волны морские, открыла ему всякие заговоры, что спасают людей от порчи и колдовства, помогают в болезнях, залечивают раны. Но в конце концов никакая мудрость не может спасти человека от его злого рока: мудрость дает ему только знание будущего, изменить же в нем он ничего не может.

— На всем свете нет женщины умнее тебя, — сказал Сигурд, — дай же мне еще несколько хороших советов.

— Ты так любознателен и умен, — отвечала она, — что мне следует дать тебе еще несколько полезных наставлений. Будь же другом для своих близких и нетороплив на месть, если они обидят тебя: лучше терпеливо перенеси их обиду. Остерегайся зла и не обижай женщин. Не затевай ссор с целою толпою воинственных людей: они сейчас же огласят тебя трусом, и народ поверит им; бейся лучше с каждым из них один на один. Если случится тебе проезжать местом, где живут злые подземные духи, не задумывайся глубоко и остерегайся их; никогда не останавливайся на пути, разве только когда застигнет тебя ночь, потому что эти злые подземные духи часто доводят до умопомрачения неосторожных путников. Когда встретишь пьяного, который будет говорить тебе глупости, не вступай с ним в пререкание, пока не вернется к нему рассудок: такие встречи нередко приносят большое горе и даже иногда доводят до убийства. Выходи на бой с врагами, а не жди, чтобы они сожгли тебя вместе с твоим домом, и будь верен своей клятве, потому что страшное возмездие ждет вероломных. Заботься об умерших, какая бы смерть ни постигла их — от болезни ли, от оружия ли, или в море, и не оставляй тел их без погребения. Не доверяйся тому, у кого убил ты в бою отца, брата или друга, — как бы молод ни был этот человек, ты всегда можешь найти в нем волка. Остерегайся коварных советов друзей. О будущем твоем мало могу я сказать, — берегись только, как бы не погубила тебя ненависть своих же близких друзей.

— Нет на свете мужчины мудрее тебя, — сказал Сигурд, — и я клянусь в том, что на тебе хочу я жениться, потому что ты только и пришлась мне по сердцу.

— Ия тоже за тебя охотно пойду замуж, — отвечала она.

Уговор этот закрепили они между собою торжественною клятвой.

XVI

Поехал Сигурд своею дорогою. Щит его был окован червонным золотом и на нем был изображен дракон, темно–бурый сверху и светло–розовый снизу; и тот же самый знак носил он на шлеме, седле и на всем вооружении, сверкавшем золотыми украшениями, и носил он его для того, чтобы все видевшие знали, что он за человек и что это он убил дракона Фафнира. Его красивые темные волосы длинными локонами падали на плечи; его короткая густая борода была так же темна, как и волосы; нос у него был горбатый, а лицо — широкое, с большими скулами и такими проницательными, острыми глазами, что почти никто не мог выдержать их взгляда. Он был так широк в плечах, что издали легко можно было подумать, что это идет не один, а два человека. Роста был он также необыкновенного, а сила его, кажется, превосходила даже его рост. При всем том был он очень мудрый человек, часто предугадывал то, что должно было случиться, и понимал язык птиц, а потому редко бывало, чтобы что–нибудь застигло его врасплох. Когда же на собраниях выступал он вперед и начинал говорить, он говорил так долго, убедительно и красноречиво, что слушатели поневоле соглашались с ним. Величайшею его отрадой было помогать своим и испытывать свои силы на великих подвигах, потому что был он отважен и смел и никогда не знавал страха.

Ехал Сигурд на своем коне, который нес не только его самого в полном вооружении, но также и все его сокровища. Ехал он на юг, за Рейн, в царство короля Гиуки.

Король Гиуки был женат на чародейке Гримгильде, причинявшей людям много зла своим колдовством. Сыновья их считались в числе самых сильных и отважных воинов, а дочь их, Гудрунь, далеко вокруг славилась своею красотой.

Раз утром, проснувшись грустная и печальная, сказала Гудрунь своим прислужницам, что не в силах она веселиться в этот день, и когда одна из них спросила о причине, Гудрунь отвечала:

— Сон, что приснился мне, тяжело лежит у меня на сердце; объясни же мне сон мой, раз уж ты заговорила об этом.