Патрик Колум - Дети Одина
Валькирия
В предвиденье того страшного дня, когда всадники Муспелльсхейма вместе с великанами и злыми силами подземного мира ринутся в бой, Один Всеотец готовил воинов для защиты Асгарда. То были не асы и не ваны, то были смертные — лучшие из героев, павших на полях сражений в Мидгарде.
Чтобы избирать лучших и определять исход войн, Один посылал на поля битв своих дев-воительниц. Прекрасными и неустрашимыми были эти воительницы, а также мудрыми, ибо Один показал им руны мудрости. Звались они валькириями, «выбирающими мертвых».
Избранные среди павших назывались в Асгарде эйнхериями. Для них Один возвел огромный чертог Вальхаллу. Пятьсот сорок дверей было в Вальхалле, чертоге убитых, и каждая из них пропускала по восемьсот воинов разом. Что ни день эйнхерии облачались в свои доспехи, снимали со стен оружие и шли сражаться друг с другом. Раненые тотчас исцелялись, и все в мире и добром согласии усаживались пировать. Сам Один потчевал своих воинов и бражничал вместе с ними, но к пище не притрагивался.
Эйнхерии ели жаркое из мяса вепря Сэхримнира, каждый вечер забиваемого и каждое утро возрождавшегося. Пили они мед, сваренный из молока козы Хейдрун, щипавшей листву дерева Лерад. И валькирии, мудрые и бесстрашные девы-воительницы, ходили среди них, наполняя рога этим хмельным напитком.
Самой юной из дев-воительниц была Брюнхильд. Но ей Один показал больше рун мудрости, чем кому-либо из ее сестер. И когда пришла пора отправлять Брюнхильд в Мидгард, Всеотец одел ее в наряд из лебяжьих перьев, в какой прежде одевал трех сестер-валькирий — Альбит, Ольрун и Хладгрун.
В ослепительно белом оперении юная дева-воительница слетела из Асгарда на землю. Ей еще не приспело время мчаться на поле сражения. Ее манили к себе воды, и, в ожидании повеления Всеотца, она нашла озеро, окруженное золотыми песками, и искупалась в нем в облике девушки.
А неподалеку от этого озера жил молодой герой по имени Агнар. И однажды, лежа у озера, Агнар увидел, как на берег опустилась ослепительно белая лебедушка. Она сбросила в камышах свое оперение и на глазах у Агнара превратилась в девушку.
Волосы ее были такими блестящими, а движения такими ловкими и стремительными, что он узнал в ней одну из дев-воительниц. Одну из тех, что даруют победу и высматривают достойнейших. Агнар был дерзок духом и решил во что бы то ни стало поймать деву-воительницу, даже если навлечет на себя этим гнев Одина. Он спрятал лебединый наряд, оставленный девушкой в камышах. Выйдя из воды, она не могла улететь. Агнар вернул ей лебединое оперение, но ей пришлось пообещать, что она будет его защитницей в битвах.
И пока они толковали, юная валькирия распознала в нем героя, достойного помощи девы из Асгарда. Агнар был очень смел и благороден. Брюнхильд последовала за ним, оберегала его и учила тому, что сама узнала из рун мудрости. Она открыла ему, какую надежду возлагал Всеотец на отвагу земных героев. С воинством, состоящим из убитых храбрецов, он будет сражаться за Асгард.
И Брюнхильд всегда была на стороне Агнара. Она парила над полем боя, и тусклым казался блеск щитов, мечей и копий бойцов рядом с сиянием ее волос и сверканием лат.
Случилось так, что седобородый конунг Хельмгуннар пошел войной на молодого Агнара. А Один благоволил к седобородому конунгу и обещал победу ему. Брюнхильд знала волю Всеотца, но отдала победу Агнару, не Хельмгуннару.
В тот миг, когда Брюнхильд ослушалась Одина, участь ее была решена. Навеки закрылись перед нею врата Асгарда. Она стала смертной женщиной, и норны начали прясть нить ее земной судьбы.
Опечалился Один, что мудрейшая из его дев-воительниц никогда больше не вступит в Асгард и не будет ходить вдоль скамей на пирах в Вальхалле. Он поскакал на Слейпнире туда, где находилась Брюнхильд, и предстал перед ней с опущенной головой. Дева же не склонила своей перед Одином.
Ведь теперь она знала, сколь горькую цену платит Мидгард за силу, которую копит Асгард для своей последней битвы. Самые храбрые и самые благородные уходили из мира живых, чтобы пополнить ряды воинства Одина. И сердце Брюнхильд восстало против правителей Асгарда, и она больше не желала быть с ними заодно.
Один посмотрел на свою непокорную деву-воительницу и молвил:
— Хочешь ли ты, чтобы я подарил тебе что-нибудь в твоей смертной жизни, Брюнхильд?
— Только одно, — ответила Брюнхильд. — Чтобы никто, кроме храбрейшего из всех храбрецов, не мог потребовать меня в жены.
Всеотец в раздумье поник головой.
— Да будет так, как ты просишь, — молвил он. — Лишь храбрейший из храбрых сможет приблизиться к тебе.
Затем он повелел возвести на вершине горы Хиндарфьялль чертог, глядящий на юг. Девять карликов строили его из черного камня. А когда чертог был готов, Один окружил его стеной яростно бушующего огня.
И не только это сделал Всеотец. Взяв шип с древа сна, он вонзил его в грудь Брюнхильд, а затем пронес деву в шлеме и латах валькирии сквозь стену яростно бушующего пламени и опустил на ложе в чертоге. Там она будет покоиться, объятая сном, пока храбрейший из храбрецов не проскачет сквозь пламя и не пробудит ее к жизни смертной женщины.
Один бросил на нее прощальный взгляд, вскочил на Слейпнира и поехал назад в Асгард. Отец богов не мог предвидеть, какая судьба ожидает ее на земле. Но огонь, который он возжег вокруг построенного карликами чертога, не утратит своей ярости. Многие века этот огонь будет преграждать путь туда, где спит Брюнхильд, изгнанная с небес валькирия.
Дети Локи
Чада Локи и колдуньи Ангрбоды не походили на чад человеческих: они были бесформенны, как бесформенны вода, или воздух, или огонь, но каждый из них мог принять ту форму, которая более всего соответствовала его гадкой сущности.
Обитатели Асгарда проведали об этих злых силах и подумали: хорошо бы увидеть их в Асгарде. Тогда они отправили посланника в Ярнвид, железный лес, прося Локи познакомить богов с детищами, рожденными от него колдуньей Ангрбодой. Так Локи еще раз пришел в Асгард. И его отродья явились перед богами во плоти. Первое отродье, чьей страстью было разрушение, предстало чудовищным волком по имени Фенрир. Второе, чьей страстью тоже было разрушение, только медленное, предстало в виде змея, звавшегося Ёрмунгандом. Третье, чьей страстью было истребление всего живого, предстало в обличье, повергшем богов в трепет. Ибо оно обернулось женщиной, словно бы составленной из двух: одной — молодой и цветущей, другой — покойницы. Страх побежал по Асгарду, когда возникла эта фигура и было произнесено имя, неотделимое от нее, — Хель.
Взял Один Хель и забросил ее подальше от богов, в глубины, лежащие под миром. Он закинул ее в Нифльхейм, где она присвоила себе власть над девятью сферами. Там, в месте, ниже которого ничего нет, правит Хель. Ее палаты называются Мокрая морось, и окружены они высокими стенами и забраны крепкими решетками; Пропасть — порог этих палат; угощение там — Голод; постель — Злая кручина и полог ее — Жгучая боль.
Тор схватил Ёрмунганда и закинул его в океан, со всех сторон омывающий землю. Но, лежа на океанском дне, Ёрмунганд начал расти. Он рос и рос, пока не опутал собою весь мир. И люди прозвали его Мидгардским Змеем.
Фенрира не сумел поймать ни один из асов. Он хищно рыскал по Асгарду, и, только пообещав кормить его до отвала, боги сумели выманить волка на окраину города.
Асы боялись приближаться к Фенриру. Но Тюр, отважный меченосец, сам вызвался носить еду в логово волка. Каждое утро он относил ему гору мяса и кормил его с кончика своего меча, и день ото дня волк увеличивался в размерах, пока не стал настоящим кошмаром обитателей Асгарда.
Наконец боги сошлись на совет и постановили, что Фенрира необходимо связать. В своей собственной кузнице они выковали цепь Лединг, весившую больше, чем молот Тора.
Но боги не могли осилить Фенрира и потому послали Скирнира, слугу Фрейра, чтобы он обманом надел на волка путы. Скирнир пришел в его логово и стал рядом, глядя снизу вверх на исполинское чудовище.
— Как велика твоя сила, о Могучий? — спросил Скирнир. — Трудно ли тебе будет порвать эту цепь? Боги хотят испытать тебя.
С величайшим пренебрежением Фенрир посмотрел на цепь, принесенную Скирниром, и с величайшей снисходительностью позволил набросить ее на себя. Затем он лениво, почти без усилия, потянулся и разорвал Лединг пополам.
Боги встревожились. Но они взяли больше железа, развели более жаркий огонь и более могучими ударами молота выковали другую цепь. Называлась она Дроми и была вдвое прочнее, чем Лединг. Скирнир Удалый приволок ее в логово волка, и Фенрир, презрительно скосившись на мощные узы, разрешил себя ими оплести.
