Димитри Меекс - Повседневная жизнь египетских богов

Итак, гомосексуальный акт оказывается прежде всего способом утверждения превосходства над низшим по статусу или подчиненным, как дополнительное подтверждение природной мощи того, кто его осуществляет, и ее недостатка у того, кто ему подвергается.{373} Ряд указаний позволяет думать, что дело не сводится к этому. Содомия, совершаемая отцом по отношению к своему сыну и наследнику, может иметь значение вполне благотворного акта инициации.{374} Это огрубленная форма того, что в более поздних текстах станет именоваться единением отца и сына «по сердцу», то есть по духу, союзом, ведущим к возрождению или воссозданию бога-наследника. Согласно дошедшим до нас преданиям из Ком-Омбо, возрождение Осириса было результатом союза двух мужских божеств, Геба и Шу.{375} Первый, бог земли, был на самом деле отцом Осириса, а второй, бог ветра, — его дедом. Процесс воскрешения обеспечивается здесь оплодотворением земли воздухом, дыханием жизни. То же самое имеет место и в случае с Хнумом из Эсне (Исны), отпрыском духовного союза солнечного бога Ра и Шу.{376} Во всех этих случаях являющийся в мир бог призван обеспечивать возрождение природы.

Обычно инициатива в сексуальном акте принадлежит мужчине, как это показывает и спор Хора и Сета за сексуальное превосходство. Богини, «играющие роль мужчин», обычно воинственны и агрессивны. Вспомним Анат, наложницу Сета, которая вела себя как мужчина,{377} или грозную Сохмет.{378} Случай, когда Исида оказывается вынужденной «изображать мужчину»,{379} сводящийся к «изображению мужчины», оказывается особенным и объясняется необходимостью обойти непреодолимое препятствие — то, что мертвый Осирис не может исполнить свою функцию мужчины. На самом деле их брак длился столь недолго, что они не успели насладиться своей близостью еще при жизни Осириса. «Явись пред взором моим, ты, тот, кто ушел раньше, чем я смогла лицезреть тебя»,{380} — говорит Исида после смерти своего супруга, и это позволяет считать, что он был убит перед брачной ночью.

Телесные соки у богов такие же, как и у людей. Кровь, например, бывает красного цвета{381} и у великих богов пантеона, и у младших богов, и у зачинщиков космических беспорядков. Все же эти соки и истечения обладают особыми свойствами. В целом всё, что истекает из тела божества и касается земли, плодотворно.{382} Смерть Осириса и потрясение, которое вызвало это событие среди сообщества богов, позволяет понять саму природу творческой силы божественных истечений и их смысл. Под воздействием чувств «Хор зарыдал; вода из его глаз стекла на землю; она проросла; и так она произвела ладан. Гебу стало плохо из-за этого (из-за насильственной смерти Осириса); кровь из его носа упала на землю, она проросла, и из нее выросли сосны. Так была сотворена смола из его сока. Шу и Тефнут тяжко рыдали; вода из их глаз упала на землю; она проросла; и так была сотворена смола терпентинного дерева. Ра снова зарыдал. Вода из его ока стекла на землю. Она превратилась в пчелу. Когда была сотворена пчела, она начала свое дело над цветами и всеми деревьями. Так были созданы воск и мед, произошедший от его влаги. Ра устал; пот с его тела упал на землю; и он пророс и превратился в лен; так был сотворен холст… Его сотрясал кашель, его вырвало; так был создан битум».{383} Эту цитату можно продолжать. Видно, что влага богов, служащая проявлением их эмоций, чувства, вызванного значительным событием, постепенно производит элементы, которые так или иначе нужны для бальзамирования и мумификации тела Осириса. Но этот творческий процесс не может иметь четкого завершения. Истечения бога-демиурга, как правило, порождают растения.{384} В отличие от этого соки мертвого тела Осириса дают начало разливу Нила и росту злаков;{385} они наполняют каналы живительной водой и дают названия рукавам Нила.{386} Семя, которое опрометчиво, вызывая порицание, расточает Сет, прорастает и порождает растения на пустынном плато.{387} И так далее, вплоть до крови предателей, которая порождает огненное озеро.{388}

Кровь, пот, слезы, мокрота богов никогда не теряются и в различных, не обязательно трагических, обстоятельствах служат продолжению начатого демиургом творения, совершенствуют, изощряют сотворенное, приспосабливая его к текущим нуждам. Эти нужды, на первый взгляд одномоментные, в действительности предвосхищают то, что предназначено для вечного существования среди богов, а затем среди людей. Акт зарождения той или иной сущности становится частью процесса творения, вписанной во временные рамки и занимающей определенное место в очертаниях мира. Жизнь тем самым оказывается суммой всех движений богов, в которой не теряется ни один случай, когда они плачут, потеют, истекают кровью. Этот способ творения связан не только с живительной силой всего, что проистекает из тела бога: во многих случаях он основывается также и на созвучиях между наименованиями этих истечений и тем, что в результате создается. Так, согласно хорошо известной легенде, люди (ремеч) были сотворены из слез (ремит) бога-творца.{389} Божественное истечение служит не только для того, чтобы придать новой реальности телесность, но также чтобы дать истолкование ее наименованию. Мы видим, что различные части тела, по той или иной причине отделившиеся от божества, произнесенные им слова, а также сделанные им записи представляют собой вынесение вовне, эманацию сущности божества; и в этом смысле все эти явления также наделены творческой силой.

Такая жизненная щедрость, превращающая каждого бога в своего рода машину творения всякий раз, как он говорит, двигается или отделяет какую-то часть от своего тела, сколь ничтожной или неблагородной эта часть ни была бы, связана с присущей божеству энергией — ка[16].{390} Бог-демиург наделен множеством таких творческих энергий. Это позволяет ему, уже по завершении изначальной космогонии, постоянно заново творить мир в ходе его плаваний по небу, повторяющихся заново каждый день.{391} Творение в целом составляет совокупность жизненных сил бога.{392} Эти силы понемногу проявляются в каждой форме, принимаемой богом; их природа одновременно и уникальна, и бесконечно многообразна. По этой причине боги могут иметь множество ка, соответствующих такому же количеству специфических проявлений их творческой мощи. Эти ка могут группироваться по принципу сходства и образовывать настоящие сообщества, более или менее независимые и являющиеся потенциальными «дарами» богов миру и людям.{393} Сумма энергий Вселенной поддерживается в своем единстве змеем Нехеб-кау, «Устанавливающим ка»,{394} который, в своем качестве пресмыкающегося, олицетворяет предшествовавшее творению единство всего сущего. По своей природе он неуничтожим, недоступен магическим действиям и вообще неуязвим для какого-либо ущерба.{395} Напротив, змей, олицетворяющий силы, противоположные творению и угрожающие миру, именуется Хедж-кау — «Разрушающий ка».{396}

Даже в глубине своих часовен, окруженные, как может показаться, полной тишиной, боги не всегда располагают необходимым покоем. Даже здесь они остаются вовлечены в треволнения мира и испытывают такие чувства, как страх или печаль.{397} Получение царской власти для некоторых из них может стать непростым моментом. Возложение на себя венца не так уж безопасно и для бога. Мы уже видели, как Геб захватил урей своего отца Шу. Как только шкатулка, где покоилась змея-урей, была открыта, эта богиня извергла огонь, убив всю свиту бога и причинив сильный ожог ему самому.{398} Потребовалось прибегнуть к помощи парика самого Ра, чтобы залечить рану. Возможно, такая агрессия была вызвана тем, что Геб в этих обстоятельствах превысил свои права. Но подобная опасность могла угрожать и законным кандидатам на престол. Когда Осирис возложил на себя венец — знак его власти — от него стал исходить жар, вызвавший у него недомогание и опухоли на лице, которые, к счастью, прошли.{399} В этом случае также потребовалось вмешательство владыки богов, чтобы принести ему облегчение и вылечить его с помощью кровопускания.

Таким образом, боги оказываются подвержены недомоганиям и болезням. У них могут болеть голова или живот.{400} Ра, владыка богов, тоже не избежал этих неприятностей, во многих случаях, по-видимому, из-за коварства его сородичей. Всякий раз после периода паники, когда боги мечутся и кричат, всё возвращается на свои места. Заметим, кстати, что крики и ропот, частые среди богов, всегда обозначают скверные события.{401} Опасные животные, змеи и скорпионы, не щадят богов. Сам Ра стал однажды жертвой обморока, наступив по неосторожности на скорпиона.{402} Богиня-кошка, дочь Ра, обычно осторожная, столкнулась с такой же напастью, и потребовалась вся сила ее отца, чтобы ее вылечить.{403}