Русские сказки - Народные сказки
Много ли, мало ли прошло времени — унялась буря-непогода, показалось солнышко. И вдруг опять все кругом потемнело. Шум пошел. Налетела большая птица Магай и стала бить, клевать Матюшу. Заговорили птенцы:
— Не тронь, мать, этого человека! Он нас своим кафтаном укрыл, накормил, от смерти спас.
— Коли так, — молвила птица Магай, — прости меня, добрый молодец, я тебя за лихого человека приняла. А за то, что моих детей накормил да от ненастья укрыл, я тебе добром отплачу. Возле дуба кувшин зарыт; отпей из того кувшина ровно три глотка — и увидишь, что будет.
Спустился Матюша наземь, выкопал кувшин из земли и отпил из него равно три глотка.
Спрашивает птица Магай:
— Ну как, чувствуешь ли в себе перемену?
— Чую в себе такую силу, что кабы вкопать в землю столб до небес да ухватиться за тот столб, так перевернул бы землю-матушку.
— Ну, теперь ступай, да помни: силой своей попусту не хвались, ни от какой работы не отлынивай, а если беда приключится, кувшин с целебным питьем ищи на прежнем месте.
И опять потемнело все кругом, расправила птица крылья, поднялась над лесом и улетела.
Вышел Матюша из лесу, а в скором времени показался на пути большой город. Только миновал заставу, как навстречу царский дворецкий:
— Эй, ты, деревенщина! Посторонись!
Матюша посторонился; а царский дворецкий остановил коня и говорит:
— Что, молодец, дело пытаешь, или от дела лытаешь? Коли дела ищешь, пойдем, я тебя в работу определю — будешь на царский двор воду возить.
Стал Матюша царским водовозом. От утренней зари до позднего вечера воду возит, а ночевать ему негде: все царской дворней занято. Нашел себе место для ночлега на заднем дворе, куда всякий мусор да печную золу-пепел сваливали. И прозвали его на царском дворе: Матюша Пепельной.
Царь был неженатый и все искал невесту: та не по нраву, другая нехороша — так и ходил холостой.
А тут дошла молва: за тридевять земель, в тридевятом царстве есть у царя Вахрамея дочь-богатырка, такая красавица, что лучше на всем свете не сыскать. Ездили в Вахрамеево царство свататься и царевичи и королевичи; да назад никто не воротился: все там сложили головы.
Узнал царь про заморскую царевну и думает: «Вот как ту царевну высватаю, станут мне все цари, короли завидовать. Пойдет слава по всем землям, по всем городам, что краше моей царицы никого на свете нет».
И тут же приказал корабль снарядить. А сам созвал князей да бояр и спрашивает:
— Есть ли охотники ехать за тридевять, земель, в тридесятое царство сватать за меня Настасью Вахрамеевну?
Тут большой хоронится за среднего, а средний — за меньшого, а от меньшого и ответа нет.
На другой день созвал царь боярских детей и именитых купцов и опять спрашивает:
— Кто из вас поедет за тридевять земель, в тридесятое царство сватать за меня Настасью Вахрамеевну?
И опять большой хоронится за среднего, средний — за меньшого, а от меньшого и ответа нет.
На третий день кликнули на царский двор всех посадских людей. Вышел царь на красное крыльцо и говорит:
— Кто из вас, ребятушки, поедет за тридевять земель, в тридесятое государство сватать за меня богатырку Настасью Вахрамеевну?
Выискались тут охотники ехать в заморские края, да мало. А в ту пору ехал мимо Матюша с водой. Крикнул царь:
— Эй, Матюша Пепельной, поедем с нами за море — сватать за меня богатырку Настасью Вахрамеевну?
Отвечает Матюша:
— Не по себе ты, ваше величество, надумал дерево рубить, как бы после каяться не стал!
Рассердился царь:
— Не тебе меня учить! Твое холопское дело — меня слушаться.
Ничего больше не сказал Матюша Пепельной и пошел на корабль.
Скоро собрались и другие охотники — и отвалило судно от пристани.
Плывут один день и другой. Погода выдалась ясная, теплая.
Вышел царь на палубу, довольный, веселый:
— Эх, какая благодать! Как бы конь — мне гулять; как бы лук — мне стрелять; как бы меч — стал бы сечь; как бы красная девица — мне поцеловать!
А Матюша Пепельной ему говорит:
— Будет лук, да не для твоих, царское величество, рук; будет меч, да не тебе им сечь; будет добрый конь, да не тебе на нем ездить; будет красная девица, да не тебе ею владеть.
Разгневался царь за такие речи пуще прежнего. Велел он Матюше Пепельному руки-ноги сковать да к мачте привязать.
— А воротимся домой после свадьбы — велю голову отрубить.
Прошло еще времени шесть недель — и приплыл корабль к Вахрамееву царству. Завели судно в гавань, а на другой день отправился царь к Вахрамею во дворец.
— Ваше величество, я царь из такого-то славного государства и прибыл к тебе по доброму делу: хочу высватать Настасью Вахрамеевну.
— Вот и хорошо, — промолвил царь Вахрамей. — Давно у нас женихов не было, заскучала наша Настасья Вахрамеевна. Только, чур, уговор дороже всего. Дочь у меня сильная, могучая богатырка; коли ты богатырь и сильнее ее, исполни три задачи и веди царевну под венец, а нет — не прогневайся: мой меч — твоя голова с плеч. Ступай теперь отдыхай, а завтра чуть свет приходи со всей своей дружиной. Дам тебе первую задачу. Есть у меня в саду дуб, триста годов ращен; и дам тебе меч-кладенец весом в сто пудов. Коли перерубишь с одного удара тот дуб моим мечом, станем тебя женихом почитать.
Воротился царь-жених на свой корабль туча тучей.
Спрашивают дружинники:
— Что, царь-государь, невесел, буйную голову повесил?
— Да как тут, ребятушки, не кручиниться! Велено мне завтра стопудовым мечом самый что ни на есть матерый дуб с одного раза перерубить. Совсем напрасно этакую даль ехали, и поближе бы невеста нашлась не хуже здешней. Надо якоря катать да с ночной водой прочь идти.
— Нет, — говорит Матюша Пепельной, — негоже нам воровски, ночью, уходить, себя позорить. Я еще на море сказал: «Будет меч, да не тебе им сечь». Вот и вышло по моему. Ну да
