Ирландские предания - Джеймс Стивенс
Она владела искусством магии и умела изменять внешность, поэтому превратилась в женщину — посланницу Финна, самую известную женщину в Ирландии; затем покинула она Дивноземье и появилась в мире земном. Там она направилась в сторону крепости Иоллана.
Иоллан знал по облику посланницу Финна, однако был удивлен, увидав ее.
Она же его поприветствовала:
— Здоровья и долголетия, мой господин!
— Здоровья и добрых дней! — Ответил он. — Что привело тебя сюда, дорогая?
— Я пришла от Финна.
— Каково его послание? — спросил он.
— Царственный вождь собирается навестить тебя.
— Ему будут рады, — ответил Иоллан. — Мы устроим ему ольстерский пир.
— Все знают, что это, — любезно молвила посланница. — К тому же, — добавила она, — у меня есть послание и для твоей королевы.
Тогда Тирен вышла из дома к посланнице, и, когда они отошли на некоторое расстояние, Укт Дилв вытащила из-под своего плаща ореховый прут и хлестнула им по плечу королевы, и в тот же миг Тирен дернулась, задрожала, начала кружиться внутрь и вниз и превратилась в гончую.
Так печально было смотреть на эту прекрасную стройную собаку, стоящую и дрожащую от изумления, печально было видеть ее прекрасные глаза, ее жалобный и изумленный до ужаса взгляд. Однако Укт Дилв не печалилась. Она накинула цепь на шею этой гончей, и они отправились на запад, к дому Фергюса Финнлиата, который слыл человеком, больше всего на свете, ненавидевшим собак. Именно из-за этой молвы о нем и повела Укт Дилв к нему эту собаку. Она не стремилась найти для нее удобный кров: она хотела отыскать для нее худшее обиталище в мире, и она надеялась, что Фергюс отомстит ей за ту ярость и ревность, которые питала она к Тирен.
Затем шли они рука в руке по краю, пахнущему яблоневым цветом и медом, и смотрели на тяжко склоненные ветви, на танцующие и сияющие облака
Глава III
По пути Укт Дилв злобно ругала собаку, трясла и дергала ее за цепь. И часто взвизгивала гончая по дороге, и частенько тихонько скулила она.
— Ах ты, разлучница! Похитительница чужих возлюбленных! — грозно кричала Укт Дилв. — Что бы сказал твой миленок, увидав тебя теперь? Как бы вытянулось его лицо, если бы он увидел твои вытянутые уши, твою длинную узкую морду, твои дрожащие тощие лапы и длинный серый хвост! Не стал бы он любить тебя тогда, дрянная девчонка! Ты слышала о Фергюсе Финнлиате, — продолжала она, — о человеке, который на дух не выносит собак?
Тирен, конечно, о нем слышала.
— Я притащу тебя к этому Фергюсу, — кричала Укт Дилв. — И он начнет швырять в тебя камни. В тебя ведь их никогда не бросали. Ах ты, мерзкая девчонка! Ты еще не знаешь, что такое крутящийся камень, который с размаху да со свистом врезается в ухо, или как это отчаянно больно, когда им садануть по тощей лапе. Воровка! Доходяга! Паршивая дрянь! Тебя никогда не пороли, а теперь будут! Ты услышишь посвист плети, когда она полетит, изгибаясь, вперед, вгрызется в плоть и отпрянет назад. Ночью украдкой ты будешь вырывать старые кости и грызть их от голода. Ты будешь скулить и выть на луну, дрожать от холода, и никогда больше не похитишь ты возлюбленного другой девушки!
Так и в таком духе говорила она с Тирен, пока они двигались вперед, и гончая от этого дрожала, поджималась и отчаянно, жалобно скулила.
Вот пришли они во владение Фергюса Финнлиата, и Укт Дилв потребовала, чтобы их впустили.
— Оставь эту собаку снаружи, — сказал слуга.
— Я не стану этого делать, — ответила выдававшая себя за посланницу.
— Ты можешь войти только без собаки, или стой тут с ней, — сказал суровый страж.
— Клянусь дланью своей, — воскликнула Укт Дилв, — что я войду с этой собакой, или твой хозяин ответит перед Финном.
Услыхав имя Финна, слуга чуть не рухнул. Он помчался звать своего господина, и Фергюс самолично вышел к большим дверям своего оплота.
— Гляди-ка! — изумленно воскликнул он. — Клянусь, это собака!
— Точно, собака, — буркнул угрюмый слуга.
— Иди отсюда, — сказал Фергюс Укт Дилв, — а когда прибьешь эту собаку, возвращайся ко мне, и я тебя награжу.
— Долгой жизни и здоровья тебе, мой добрый господин, от Финна, сына Кула, сына Башкне, — ответила она Фергюсу.
— Долгой жизни, здоровья и Финну, — ответил он. — Войди в дом и передай свое сообщение, но оставь собаку снаружи, ибо я не терплю собак.
— Собака войдет со мной, — ответила посланница.
— С чего бы это? — гневно воскликнул Фергюс.
— Финн посылает тебе эту собаку, чтобы ты заботился о ней, пока он ее не заберет, — сказала посланница.
— Удивительное дело! — проворчал Фергюс. — Финн же прекрасно знает, что нет на свете человека, который бы меньше любил собак, чем я!
— Как бы то ни было, господин, я передала сообщение Финна, и собака эта у меня за спиной. Примешь ее или отказываешься?
— Только в случае собаки и мог бы я отказать Финну, — молвил Фергюс, — но, поскольку я не могу ни в чем отказать ему, давай ее сюда.
Укт Дилв сунула ему в руку цепь.
— Ах ты, дрянная собака! — добавила она.
А потом она ушла, довольная своей местью, и вернулась домой к своим людям.
Глава IV
На следующий день Фергюс позвал своего слугу.
— Эта собака уже перестала дрожать? — спросил он.
— Нет, господин, — ответил слуга.
— Приведи сюда эту тварь, — сказал его хозяин, — пусть кто-то и остается недовольным, но Финн должен быть доволен.
Собаку приволокли, и он окинул ее злобным, недовольным взглядом.
— Да, действительно трясется, — заметил он.
— Это точно, — ответил слуга.
— Как ты лечишь эту дрожь? — спросил его господин, подумав, что, если у этой твари отвалятся лапы, Финна это не обрадует.
— Есть один способ, — с сомнением протянул слуга.
— Так если есть такой, расскажи мне! — сердито воскликнул его господин.
— Если бы вы взяли эту тварь на руки, обняли и поцеловали, дрожь могла бы прекратиться, — ответил слуга.
— Что ты сказал?! — заорал его хозяин и потянулся за дубинкой.
— Слышал
